Александр Гарда - Колизей. «Идущие на смерть»
– Ну почему именно он?
– Чем тебе не нравится старик? Претора все уважают. Его лекарь сохранил мне жизнь. Я ему очень благодарен.
– При чем тут старик! Я говорю о его сыне, Севере!
– Извини, но его я даже обсуждать не хочу. Я его должник и, если потребуется, умру за него. Этого достаточно?
Это было выше понимания Ахиллы, и, захлопав ресницами, она уставилась на любимого, который всегда был рьяным противником громких фраз.
– Ты! За него умереть!!! За этого самовлюбленного гордеца?! Ферокс, ты сошел с ума!
Бывший гладиатор пожал плечами, словно удивляясь непонятливости своей ученицы.
– Он вырвал меня из когтей медведя, хотя не должен был этого делать. Парень рисковал ради меня жизнью. По-твоему, это пустяк?
– Не мели чепухи! Он тебя сунул в пасть этому зверю, а не «вырвал из когтей»!
– Ахилла, ты к нему несправедлива. В клетку я пошел по собственному желанию и приказанию Камилла. Хочу тебе напомнить, что это наша профессия. Так что в том, что я там оказался, никто не виноват. А вот то, что Север спас меня, – это факт, достойный всяческой благодарности. И то, что я служу в его личной охране, – это малая толика того, что я могу для него сделать.
Услышав о том, что ненавидела человека, которого должна была благодарить, девушка совсем смешалась и, упав на лавку, схватилась за голову.
– Я молила богов о его смерти, – растерянно прошептала она. – А он… Не может этого быть! По рассказам Луции, твой Север – самое ничтожное, самовлюбленное, непостоянное и жестокое существо во всем городе! И ты меня не сможешь в этом переубедить!
– Похоже, боги совсем затуманили твой разум, малыш. Ты или невероятно поглупела, или не хочешь видеть очевидного. Между прочим, он и тебя пожалел, когда ты вынудила его на дурацкий поединок. Мне Фламм сказал по секрету, что префект просил тебя не наказывать и чуть не побил Федрину. Мне продолжить или на этом остановимся, а то люди и так таращат на нас глаза?
Ахилла посмотрела в сторону, куда кивком головы указал ей Ферокс, и заметила несколько охранников, которые поглядывали на них, оживленно переговариваясь.
– Что им надо?
– Видимо, пытаются понять, о чем могут говорить малознакомые люди, если через две минуты после начала разговора один из них начинает метаться, словно курица с отрубленной головой. Я же тебе сказал, сиди спокойно! Не хочу, чтобы пошли лишние разговоры. Я тут пробуду еще неделю-другую, так что не удивляйся, сталкиваясь со мной во дворе, и постарайся держать себя в руках.
– Но что ты здесь делаешь?
– Пытаюсь помочь девушке его друга, той роскошной красавице, что шла рядом с тобой. Надо кое-что разведать про то, как она сюда попала. Не подскажешь, кто может знать?
– Нарцисс, наверно. Он встретил ее, проводил к Федрине, а потом привел к нам.
– Малыш, ты умница! – улыбнулся Ферокс и на мгновение стал таким, каким его помнила Ахилла. – А теперь пошли по домам. Не стоит привлекать к себе лишнего внимания.
– Но… Я так скучала по тебе, а ты… – Ахилла изо всех сил старалась сохранить остатки своего достоинства и не расплакаться.
– Я тоже по тебе скучал, и у нас еще будет время поговорить по душам, а сейчас мне надо идти… И, кстати, когда в следующий раз соберешься драться с красивым мужчиной, вкладывай в поединок меньше чувств и больше рассудка, а то всегда будешь битой.
С этими словами он пружинисто поднялся и пошел в зону, где жили венаторы. Проходя мимо охранников, он что-то им сказал, отчего те загоготали и разошлись по своим делам, а озадаченная Ахилла побрела к своим сгорающим от нетерпения подругам.
– Ну как? – встретили они ее хором, не успела девушка закрыть дверь.
– Одни боги ведают, что происходит, – проговорила задумчиво Ахилла, почесав коротко стриженную голову. – Он стал совсем чужим. И говорил какие-то странные вещи. Будто бы стал телохранителем Севера, а тот спас его из лап медведя.
– Каризиан рассказывал то же самое, – подтвердила Луция, задумчиво покусывая нижнюю губу. – Похоже, мой сладкоголосый друг впервые в жизни не соврал. А что еще твой приятель успел сообщить?
– Очень интересовался тем, кто присутствовал при передаче тебя Федрине. Я сказала, что Нарцисс. Мне показалось, что ему это очень важно.
– Свами, это уже по твоей части! – повернулась к нубийке римлянка. – Наверно, Каризиан что-то придумал. Может, ты попросишь Нарцисса поболтать с… как его… Фероксом? Что-то мне подсказывает, что тебе он не откажет.
Но ее подруга решительно замотала головой, так что золотые серьги бабочками замелькали около ее лица.
– Ни за что! Только этого мне не хватало!
– Свами, милая, – проникновенно начала хитрая римлянка, незаметно подмигивая Ахилле, – ты же ему нравишься, это видно даже слепому. И если он тебе не противен, то стоит не гнать беднягу, а, наоборот, постараться влюбить его в себя. Ну, вырвешься ты отсюда лет через пять в лучшем случае (если, конечно, доживешь), и что? Даже если ты на свободе не умрешь с голоду и разыщешь мать, на какие деньги ты собираешься ее выкупить? И, тем более, чем будешь платить за дорогу до своей Эфиопии? А у Нарцисса наверняка есть денежки. Давай договоримся так: ты поможешь организовать встречу Ферокса с Нарциссом, а я, если буду освобождена, сделаю все, чтобы вытащить тебя отсюда и найти твою мать. Конечно, наши патриции от меня отвернутся, но останется Каризиан, который знаком со всем Римом. Ну а если со мной ничего не получится, то останется Нарцисс как запасной вариант. А?
Три пары глаз устремились на нубийку, которая в волнении пыталась сообразить, стоит ли соглашаться на такие условия.
– А, может, мне удастся уговорить Каризиана выкупить Корнелию, – добавила искусительница, делая умильное выражение лица.
Услышав о том, что Луция займется ее судьбой, доверчивая галлийка захлопала в ладоши и бросилась на шею своей темнокожей подруги.
– Свами, ну пожалуйста, помоги Луции! А она спасет всех нас! Мне здесь страшно! Я не такая сильная, как ты, и не смогу драться со зверями! Ну, пожалуйста, Свами!
Поднявшись с койки, нубийка подошла к столу и долго стояла, повернувшись спиной к девушкам. Никто не пытался помешать ее мыслям. Наконец она обернулась и улыбнулась напряженно глядевшим на нее подругам:
– Ну и долго вы будете любоваться на мою спину? По-моему, нам пора на тренировку. Не стоит сердить Нарцисса, если мы собираемся просить его об одолжении.
Свами выполнила свое обещание, и через неделю, уединившись за дальним столом таверны «Мечта центуриона», Ферокс встретился с Нарциссом. О чем они разговаривали и о чем договорились, не знал никто, потому что бывший гладиатор старательно избегал встреч со своей рыжей возлюбленной. Много раз она пыталась перекинуться с ним хоть парой слов, но хитрый ицен умудрялся просочиться мимо, словно песок сквозь пальцы. А потом просто исчез, словно его никогда не было в «Звериной школе».
Даже Свами, пользуясь нежными чувствами, которые питал к ней тренер, не смогла ничего выведать о судьбе Ферокса, несмотря на неоднократно предпринимаемые попытки.
К Ахилле было страшно подходить. Ее мучило ощущение собственного предательства, усилившееся после встречи с Фероксом. Жизнь оказалась не так проста, как виделась несколько месяцев назад, и она тяжело переживала крушение своего мира. Скифянка часто думала о своем учителе, испытывая к нему любовь-благодарность, любовь-восхищение. А Север вызывал в ней сумасшедшее желание прижаться губами к его красиво очерченному рту и идти за «клоком перьев» хоть до берегов Океана, хоть в Аид.
Выслушивая отчеты Нарцисса о ее выходках, Федрина то принимался стонать, что зря выкинул огромные деньги за неблагодарную девчонку, то жаловался на беды, которые причинили ему власть имущие, слишком расположенные к его венатриссам..
Он все жаловался, а время меж тем шло, пока однажды на утреннем построении Нарцисс не объявил своим подопечным потрясающую новость: Амфитеатр практически достроен, и до его открытия остаются две недели, так что дневных тренировок больше не будет. Девушками займутся портные, башмачники и прочая обслуга, чтобы привести их в приличный вид. Каждой будет сшита туника для арены. По специальному распоряжению самого императора им разрешается выступать в костюме родной страны, а также вооружиться не только венабулом, но и кинжалом.
Девушки ахнули, ощущая, как забились сердца, хотя и по разным причинам.
Ахилла почувствовала облегчение при мысли, что попадет, наконец, в привычную среду и, может, приглянется какому-нибудь ланисте из гладиаторской школы. Ей претило убийство ни в чем не повинных животных, и скифянка не стеснялась это показывать, за что бывала неоднократно наказана. Не далее как две недели назад Нарцисс заставил их всех потренироваться обращению с венабулом на бродячих собаках. Для этого огородили часть двора и выпустили туда свору ни в чем не повинных дворняг, наловленных по всему Риму. Она отказалась заколоть бедную блохастую собачонку, за что в очередной раз попала в карцер и к тому же на неделю осталась без обедов. И только здравое соображение, что заморыш на арене никому не нужен, подвигло начальство на то, чтобы отменить наказание.
