KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Михаил Старицкий - Богдан Хмельницкий. Книга первая Перед бурей

Михаил Старицкий - Богдан Хмельницкий. Книга первая Перед бурей

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Михаил Старицкий, "Богдан Хмельницкий. Книга первая Перед бурей" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Какою дорогой? Кратчайшею, матери его хрен! — ответил сердито Кривонос. — Заблудился было... а тут ведь тебе темень такая, хоть выколи око, ну, так просто и скатился в овраг сторч головой, хорошо еще, что разостлана снежная перина, да и кости железные — выдержали!

— Однако здесь совсем как в хате, можно бы, брате, нам и костерчик разложить: теплей бы было, да и светлей.

— Оно бы хорошо, да как бы только польские дозорцы на огонек наш не наткнулись.

— И, что ты, — махнул рукою Половец, — здесь как в могиле: и свету некуда вырваться! Кроме Казаков, никто этого оврага и в жизнь не найдет. Уж сколько мне лет, а при моей жизни ни одна польская собака не вынюхала сюда и следа!

— Да уж коли вы, диду, обеспечаете, так мне и подавно, — потер Кривонос руку о колено, — тут вот и сухого валежника под ногами довольно.

Через несколько минут посреди пещеры запылал яркий костер.

На тропинке у входа в ущелье послышался шорох. Кривонос и Половец подошли и стали по сторонам. Показалась суровая казацкая фигура.

— Гасло?{113} — коротко спросил Кривонос.

— Волчий байрак... Домовына! — ответил так же коротко новоприбывший и безмолвно прошел в глубь ущелья к костру.

Показались на тропинке еще две тени и, опрошенные, тоже пробрались к костру. В ночной тишине раздавался только скрип шагов по снежной тропинке да тихие ответы на запрос Кривоноса: «Волчий байрак... Домовына...

Подле костра уже и сидела, и стояла, и волновалась порядочная группа людей.

— Что это Хмеля нет до сих пор? — тихо проговорил Кривонос, бросая волчий взгляд на Романа. — Не вздумал ли дать тягу в свои хутора?

— Что ты, что ты? — возмутился старик. — Хмель не из таких, да вот, кажись, и идет он.

Действительно, на тропинке показались снова две плотные и высокие фигуры, но на этот раз это оказались Пешта и Бурлий. Они о чем-то тихо разговаривали, но, заметивши Половца и Кривоноса, переглянулись и замолчали совсем.

— Гм... — покачал им вслед головою Половец, — значит, припекло, когда и Пешта, и Бурлий решились сюда прийти.

— Не люблю их — собаки! — мрачно прохрипел Кривонос, бросая в их сторону недоверчивый взгляд.

Между тем у костра волнение было уже в полном разгаре. Среди шума, крика и проклятий явственно вырывалось только одно восклицание, повторяемое на тысячу ладов:

— Смерть ляхам! Смерть Потоцкому!

— Ге-ге, — тихо заметил Пешта, наклоняясь к Бурлию. — Рой гудит... Кто только сумеет маткою стать?

Бурлий крякнул, бросивши исподлобья хитрый, многозначительный взгляд. А Пешта, передвинувши на голове шапку, направился со своим спутником уверенными шагами к той группе, где громко говорил о чем-то, сильно жестикулируя руками, его знакомый казак.

— Пешта! Вот голова, братцы! — встретил он появление Пешты радостным голосом. — Вот кто порадит нас, что теперь предпринять!

— Да что тут предпринимать! — гневно и нетерпеливо закричали сразу несколько голосов. — Небось все слыхали, какой декрет прочитали нам эти дьяволы! Ведь это смерть! Верная наглая смерть!

— А коли умирать, так показать и палачам до пекла дорогу! — подхватили другие.

— Н-да! — протянул многозначительно Пешта. — Что правда, то правда: такого декрета еще казаки и не слыхивали от роду.

— А ведь были восстания и раньше, да никто не смел таких ординаций нам давать! — кричал запальчиво более молодой казак, выступая вперед.

— Ляхи-то и прежде обрезывали нам права, а теперь задумали нас уничтожить! — ответил Пешта.

— А что же лист, что мы посылали через послов?

— Гм, — перебил его Пешта, — он, может быть, и напортил, — и, помолчавши, прибавил загадочным тоном: — Его-то, по-моему, и не следовало писать!

— Да как же так? — раздалось сразу несколько насмешливых голосов и умолкло.

— А потому, что я и тогда говорил, — начал уже увереннее Пешта, — да что поделаешь? Ведь у нас не думает никто! Один скажет, а все уж за ним, как бараны, бегут! Говорил, не к чему писать. Перед ляхами унижаться, перед сенатом ползать в ногах! Говорил, что такое смирение только докажет ляхам, что пропала вконец казацкая сила, что ляхи воспользуются этим и проявят над нами неслыханную дерзость, — на мое и вышло.

Словно тяжелый молот, упали эти слова на буйные головы и ошеломили сознанием, что совершена ошибка, повлекшая за собою позорную смерть. Наступила грозная пауза.

У входа по тропинке показались две человеческие фигуры.

— Они, кажись? — обрадовался Кривонос.

— Они, — кивнул головою Половец.

Действительно, приближался Богдан в сопровождении Ганджи.

— Отчего так опоздал? Народ бурлит... — окликнул его Кривонос.

— Коронный гетман задержал, едва вырвался!

— Ну, иди же. Там Пешта пришел, — шепнул Половец.

Богдан подошел к костру и, никем не замеченный, стал с Ганджой в глубине, за выступом обвала, в совершенной тени.

— Кой черт советовал писать жалобные листы? — поднялся раздражительный голос с одной стороны.

— Советовал-то человек добрый, — так же медленно ответил Пешта, и двусмысленная улыбка пробежала по его лицу. — По крайности, он всегда на добро казакам думает, да не всегда с его рады добро выходит. Ну, что же, — вздохнул Пешта и, глянувши куда-то неопределенно вперед, прибавил: — На дида бида, а баба здорова!

— Ах он чертова кукла! Расшибу! — прошипел было и бросился со сжатыми кулаками Ганджа.

— Стой! Ни с места! — остановил его тихо Богдан и оттянул за себя в самый угол.

— Да какой же это дьявол! Кто эти листы придумал? — закричало сразу несколько голосов, и часть толпы, услыхавши все возрастающий шум, понадвинулась к тесной группе.

— Кто ж, как не Хмель! — раздался чей-то голос в толпе.

— Это его панские штуки! — подхватил другой.

— Нарочно затеял, чтобы ляхи, набравшись смелости, и войска свои стянули сюда, и раздавили нас, как мух! — кричал уже третий, проталкиваясь к костру.

— Что вы, что вы, панове! — остановил толпу Пешта. — Хмель думал, как лучше. Он ведь знается с ляхами, думал, что потрафит. Не его вина, коли прогадал.

— А коли так, так не совался бы в казацкие справы, сидел бы со своим каламарем за печкой! Через него мы должны такую поругу терпеть! — вопил уже в исступлении молодой казак, взобравшись на пень и ударяя себя в грудь руками. — Чего мы ждем? Кого мы ждем? Какие тут рады? Бить ляхов, доказывать им, что нас паскудить нельзя! Уже коли они нас паскудить желают, так разорвать их, псов, на тысячу кусков!

— Смерть ляхам! — закричали кругом.

И этот зловещий крик покатился по ущелью, бурей промчался мимо Кривоноса к Половца и заставил шарахнуться стаю волков, собравшихся из любопытства в ближайшей трущобе.

Вокруг Пешты образовалась уже довольно большая толпа. Второй разведенный костер освещал их красные исступленные лица. Один только Пешта стоял посредине, спокойный и даже насмешливый, переводя от одной группы к другой свои желтоватые белки.

— Так, — сказал он громко, — играться бумагами больше, братья, не будем.

— Душа, казак! Молодец, брат! — раздались восклицания в толпе.

— Только ведь сами руки никогда не бьют, Панове, — продолжал Пешта, — надо к ним и голову разумную, и сердце неподкупное прибавить!..

— Верное слово! Атамана, атамана! — закричала толпа, и к этому крику пристали уже и все остальные.

— Только выбрать, панове, оглядаючись, чтоб и голову имел разумную и бывалую, чтоб ни с кем не снюхивался, да за двумя зайцами не гонялся бы, да чтоб и войсковой справы не бегал, — заметил Пешта.

А Бурлий добавил, будто про себя:

— Такого и не сыщешь среди нас!

— Как нету? А Хмель? — закричало два-три голоса в задних рядах.

— В затылок тебе Хмель! К черту! Мы не перьями, а мечом им отпишем! — раздалось из передних рядов.

— Богуна! Вот казак, так казак! Нет ему равного нигде! — закричал кто-то из середины.

— Богуна, Богуна! — подхватило множество голосов.

— Да, казак славный, — согласился и Пешта, — и храбрый, и честный. Только молод еще, братья, а в нашей справе надо не смелую руку, — все вы, братья, смелы, как орлы, — а нам нужно рассудливую голову.

— Правду, правду говорит! — отозвались голоса.

— А и главное, — продолжал Пешта, — что его теперь здесь нет: ведь он в Брацлавщине.

— Верно! В Брацлавщине! — подхватили другие.

— То-то ж, пока мы за ним посылать будем, нас здесь на лапшу посекут ляхи. Ждать нам некогда.

— Некогда! Некогда! — перебили его шумные голоса.

— Бить ляхов! Смерть Потоцкому!

И снова знакомый голос наэлектризовал толпу. Крики, проклятия слились в один бесформенный рев.

— Народ горит, — заметил Кривонос Половцу, бросая взгляд по тому направлению, где узкое ущелье расширялось в грот и где освещенная огнем двух пылавших костров волновалась разгоряченная толпа, — а нет еще Нечая и Чарноты!

— Расставим и проверим сторожу, — заметил Половец.

В глубине узкой тропинки послышалась удалая песня: «Гей, хто в лиси, озовыся!» И из-за деревьев, сдвинувши шапку на затылок и широко распахнувши жупан, показался Чарнота.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*