Джейн Харрис - Наблюдения, или Любые приказы госпожи
Я уже собиралась захлопнуть журнал и сунуть обратно в ящик, но вдруг заметила в сгибе между страницами несколько узких полосок бумаги, прихваченные прошивочной нитью. Присмотревшись внимательнее, я поняла, что несколько страниц из дневника были удалены. Не вырваны, поскольку тогда остались бы неровные обрывки, а вырезаны каким-то очень острым инструментом вплотную к корешку, очень аккуратно.
Судя по датам и содержанию остальных записей, на удаленных страницах рассказывалось о последних днях Норы в «Замке Хайверс», вероятно и о походе на север, упомянутом в последней записи. Но почему она сначала написала, а потом вырезала страницы? Решила скрыть какие-то свои делишки от миссус? Может, она ввязалась в драку по дороге? Или перетолкнулась с тайным любовником? Знаете, я страшно обрадовалась, обнаружив обстоятельства, бросающие тень на Норину безупречную репутацию. Тьфу на нее, мерзкую сюсипусечку. Ладно, если она могла ходить по приказу миссус, так и я сумею, запросто. Правда, я не смогу рассказать об этом Арабелле, ведь тогда она поймет, что я совала нос куда не следует, лазила к ней в стол и все такое. Но мне было страшно любопытно пройти по следу СОПЕРНИЦЫ!
Я завертелась как белка в колесе, спеша поскорее покончить со всеми домашними делами, и в половине четвертого уже направлялась к верхнему лугу, в плаще и шляпке. Серый шерстяной плащ мне отдала миссус из своих старых вещей. Шляпку, не вызывавшую у меня ни малейшего восторга, я нашла в гардеробной, она защищала мои уши от холода, старушечья шляпка-капор, а ведь всего несколько месяцев назад я бы не надела такую и за сотню фунтов.
По гребню холма, где пролегала граница луга, тянулась стена с перелазом, я взошла по ступенькам и на минутку остановилась наверху. Лес и «Замок Хайверс» остались в лощине позади. Я уже собиралась спуститься по другую сторону стены, когда вдруг услышала приглушенный расстоянием, но вполне явственный хлопок двери. Поля старушечьей шляпки ограничивали обзор, и я повернула всю голову в направлении звука — а донесся он из-за леса, за которым находились хижины фермерских работников. Оказывается, я проходила совсем рядом с ними, и сейчас они стояли врассыпную внизу подо мной, словно набор игрушечных домиков. Из одной крохотной трубы поднималась тоненькая струйка дыма. Взгляд мой привлекло какое-то движение, и я увидела малюсенького Гектора, торопливо шагавшего от хижин к лесу, верно он спешил к господскому дому, да только поздно спохватился паразит, хозяева-то уже уехали, он должен был прийти утром, чтобы помочь с чертовыми чемоданами, вот что он должен был сделать. Я хотела свистнуть и помахать Гектору рукой, но потом вспомнила про свою дурацкую шляпку и передумала: он же потом изведет меня насмешками.
Передо мной простирался другой луг, отлого уходивший вниз. За ним местность выравнивалась, но далекий горизонт не был виден из-за тумана. Я сбежала по ступенькам и потопала дальше. «Замок Хайверс» скрылся за холмом позади. Я шла и шла вдоль живых изгородей и спустя время вышла на узкий проселок. Здесь пастбище кончалось, и начиналась поросшая кустарником пустошь, на которой там и сям чернели огромные угольные кучи. Проселок тянулся через пустошь и я двинулась по нему, поскольку знала, что пока удаляешься от Большой дороги, ты идешь примерно на север.
Теперь я шла по унылой, изрытой рудниками местности. Редкие голые деревья, черные и костлявые на фоне зимнего неба, клонились под ветром. Они представлялись мне великанами, в ужасе бегущими с поднятыми руками от какой-то страшной опасности. Здесь не пели птицы и не произрастало ничего красивого, куда ни глянь — всюду ржавый папоротник, мох да бурьян. С наступлением сумерек стало подмораживать. Туман стелился над землей словно дым, и в воздухе висел запах гари. Поначалу я старалась не замарать юбки, но потом махнула на них рукой, потому что местами дорога превращалась в разливанное море навоза и грязи. Лицо у меня онемело от холода, глаза слезились.
Но черт возьми. Я же просто иду, раз-два, раз-два. Так любой может. И я уверена, что делаю это ничуть не хуже, чем наша Мисс Совершенство. Вдобавок в гораздо худших условиях! Она ведь ходила летом, а сейчас стоит такая холодина, что недолго и булки отморозить. Я гадала, шла ли Нора по этой самой дороге, пересекала ли эту пустошь, пялилась ли вон на ту высокую фабричную трубу далеко на северо-востоке, из которой валил черный дым, смешиваясь с туманом и облаками. О чем она думала, когда семенила здесь, задрав нос? Вряд ли она обрадовалась бы, если бы так извозюкала юбки. Небось она прикидывала, как бы поглубже втереться в доверие к Арабелле, прилипала несчастная. И Нора была такой праведной, что не удивлюсь, если на ходу она читала вслух молитвы. Но вот что касается вопроса, не произошло ли с ней по пути чего-нибудь такого, что она хотела сохранить в тайне от миссус, тут я терялась с ответом, поскольку нигде окрест не наблюдалось ничего достойного упоминания. Никаких заведений, где можно напиться или подраться. И уж конечно никаких укромных тенистых аллей для любовных свиданий — совершенно не такого рода место, куда вы пойдете, чтобы перепихнуться с кем-нибудь.
Поглощенная мыслями о Норе, я совсем не смотрела под ноги, а земля вдруг круто ушла вниз. Я шагнула в пустоту, потеряла равновесие и кубарем покатилась под откос. И остановилась только когда вцепилась обеими руками в жесткую траву.
Оглоушенная, я с минуту лежала неподвижно, переводя дыхание. Лодыжку дергало, но кости вроде были целы. Лежала же я лицом в сторону, откуда пришла. Первой моей мыслью было, что я свалилась в межевую канаву: в момент падения я мельком заметила другой травянистый откос напротив, и я не раз слышала истории про подобные препятствия и людей, по невнимательности падающих в них, к великому веселью своих спутников. Но потом я повернула голову и увидела, что ошиблась. По дну широкого рва, заключенного между двумя склонами, пролегали блестящие железные рельсы, которые уходили в одну и другую стороны, исчезая в тумане.
Я уже собиралась подняться на ноги, когда вдруг услышала тихий шепот где-то неподалеку. В воздухе разлилось мерцание, шепот постепенно перерос в рокот, потом вдруг раздался пронзительный вопль, и из тумана вылетел громадный черный паровоз — он промчался мимо в багровых отсветах пламени, окутанный клубами дыма и пара, истошно завывая и звеня колоколом, и освещенные окна вагонов замелькали так близко что бог ты мой казалось руку протяни и дотронешься.
Почти всю обратную дорогу я бежала, торопясь вернуться до темноты. По пути я неотступно думала о Норе и железной колее. Разумеется, мне невольно вспомнилась Дженет Мюррей и все ее намеки насчет причастности миссус к смерти Норы, оброненные в ночь моего посещения таверны «Гашет». Я старалась не спешить с выводами. Конечно, не исключено, что девушка попала под поезд, когда ходила для миссус. Но это крайне маловероятно. Да, в «Наблюдениях» много расписывалось, какая Нора преданная, послушная и тому подобное. Но я сомневалась, что Норино послушание простиралось до того, чтобы лезть под несущийся поезд потому только, что миссус велела ей идти не останавливаясь, это уже не послушание, а чистой воды идиотизм. Это наверняка был несчастный случай, в конце концов я ведь сама чуть не скатилась на рельсы. Но тогда Нора должна была свалиться с откоса прямо под колеса поезда. Или она ударилась головой при падении и потеряла сознание. Иначе она бы встала и пошла дальше.
Или Дженет намекала на нечто худшее? Самое ужасное, что приходило в голову, это что миссус незаметно следовала за Норой до этого пустынного места и здесь столкнула ее под поезд. Но это просто нелепо! Миссус очень высоко ценила Нору (почему — мне неведомо, но ценила). Она ни за что не причинила бы ей вреда.
И потом — стоп! Я ведь даже не знаю, верный ли это ход мысли. В округе полно железных путей, где Нора могла сама случайно упасть на рельсы, без всякой посторонней помощи. В кабинете господина Джеймса на стене висит карта, на которой, если мне не изменяет память, обозначены все местные железные дороги.
Не поймите меня неправильно. Меня не волновало, виновна миссус или нет, ни капельки не волновало. Я просто подумала, что надо бы глянуть на карту, хотя бы для того только, чтобы удостовериться, что Дженет ошибалась.
Домой я добралась еле живая от холода. Я сразу направилась в кабинет, зажгла там несколько свечей и на душе у меня малость повеселело. Потом я взяла лампу и стала рассматривать карты на стенах. Большинство из них были картами Империи, но вскоре я обнаружила карту нашего округа — размером меньше прочих, в лакированной рамке из темного дерева. Я сняла ее с гвоздя и положила на стол между свечами. Потом села, склонилась над ней и принялась разглядывать.
Вот Соплинг на перекрестье дорог, беспорядочное скопление домиков по сторонам Большой дороги. А вот «Замок Хайверс» неподалеку, отмеченный рядом с группой крохотных елочек, обозначающих лес. С другой стороны от леса изображены хижины: четыре малюсеньких квадратика. На западе — ферма Флеминга и река Трэшберн с развилистой сетью притоков, похожей на венозный узор. А вот, ясное дело, железный путь, черно-белая линия, идущая дугой через нашу местность к Батгейту. Однако немного восточнее проходит точно такая же линия, ведущая к Батгейту же. А южнее и западнее тянутся еще линии, потоньше первых двух, но тоже черно-белые — по всей видимости рельсовые ветки, обслуживающие угольные рудники или какие-то фабрики.
