Артем Тарасов - Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль
– Это такое… такое неожиданное предложение…
– Ну, раз сделка невозможна… – Шувалов пожал плечами. – Тогда мы, пожалуй, пойдем…
– Что вы, что вы, возможна! – торопливо заверил художник. – Все возможно. Это портрет одной натурщицы. Я написал его еще в тысяча семьсот пятьдесят шестом году. Еще в Англии, в мастерской отца в Лондоне…
– Там, куда вы так хотите вернуться? – с намеком уточнил Шувалов.
– Если мы договоримся о цене, он ваш, – тут же сказал ван дер Мин, снова оценив аристократический вид графа. Он понял, что перед ним солидный заказчик, и решил максимально подправить свое финансовое положение.
На портрете была изображена совсем юная девушка в модной широкополой шляпе. Судя по чертам ее лица и наряду, она не принадлежала к знатному роду по происхождению. Для того чтобы придать ей более благородный вид, на портрете явно были дорисованы ожерелье и дорогие серьги из двух огромных каплевидных жемчужин.Портрет не был ярким. То, что художник сделал его именно таким, добавляло ему привлекательности. Большие, черные, слегка навыкате глаза натурщицы придавали ее лицу выражение задумчивости. А во взгляде читались озабоченность девушки своей жизнью и затаенная печаль.
– Я думаю, нам нужно кое-что обсудить, – сказал граф.
– Прекрасная идея, – согласился хозяин мастерской, поглядывая на Анну Белль.
Она осталась одна, пока мужчины заключали сделку в соседней комнате. Это заняло несколько минут, но для Анны Белль время тянулось очень долго. Любопытство ее не мучило – она прекрасно знала господина ван дер Мина, привыкла к его вечному нытью о тяжелой жизни и высоких ценах. Хотя по городским меркам жил он весьма хорошо. Мог позволить себе даже отказывать вельможам. Особенно непримирим был с теми клиентами, которым не нравился конечный результат. Он всегда категорически отвергал просьбы что-либо поменять или подправить в готовой работе – просто оставлял портреты себе, возвращая залог. При этом ван дер Мин понимал, что рядом есть коллекционеры, которые ценят его творчество, так что особых трудностей со сбытом не оплаченных заказчиками картин у него не возникнет. Так и попадали портреты весьма известных персон в коллекции.
Франс ван дер Мин. « Портрет неизвестной »
В случае с девушкой в жемчужном ожерелье была одна сложность. Она имела к Франсу иное отношение, была для него не только натурщицей, когда он в возрасте тридцати семи лет жил в Лондоне. Поэтому, продавая ее портрет, ван дер Мин прощался с кусочком своей памяти и прошлой жизни. Эти светлые и далекие чувства вступали в противоречие с чувствами темными и греховными: с финансовыми потребностями сегодняшнего дня.
Анна Белль не сомневалась, что ван дер Мин не устоит перед соблазном. Он мог на самом деле успокоиться мыслью, что способен написать портрет еще раз, тем более существовала его копия – гравюра и художник навсегда запомнил черты лица девушки, которую он когда-то лишил девственности в своей мастерской.
Граф Шувалов возвратился в студию, улыбаясь. Следом вошел Франс ван дер Мин и тут же принялся снимать портрет со стены. Он завернул его в мешковину и перевязал шпагатом.
Андрей Петрович взял картину, Анна Белль встала, и они направились к выходу.
– Одну минуточку, господин… ваше сиятельство! – остановил их ван дер Мин. – Вы забыли аванс. Мне положено заплатить аванс за будущий портрет Анны Белль!
– Ах да, простите. Давайте так. Я заплачу всю сумму вперед. Только портрет должен быть готов к моему возвращению в Амстердам через два месяца, – заявил Шувалов.
– Безусловно! Обязательно!.. А вдруг вам не понравится моя работа?
– Ну что вы, разве может такой мастер испортить оригинал?
Франс еще раз отвел графа в сторону и что-то шепнул ему на ухо. Шувалов достал кошелек и отсыпал художнику в руку золотых монет.
Они с Анной Белль наконец-то вышли на свежий воздух из душной мастерской.
– Анна Белль, будьте осторожны с этим господином, когда станете ему позировать, – предупредил граф. – У меня остались не очень приятные впечатления от переговоров.
– Спасибо, Андрей Петрович… Вы, конечно, не скажете мне, сколько заплатили за картину, которую он никому не продавал десять лет, и сколько стоил мой портрет?
– Я не могу нарушить тайну Франса ван дер Мина! Он же специально шептался со мной, чтобы вы и господин Браамкамп не узнали о цене. Это будет неблагородно с моей стороны – его выдавать. Вы согласны со мной, Анна Белль? – Граф Шувалов, будучи профессиональным дипломатом, умел отвечать на любые сложные вопросы. Он продолжал улыбаться, глядя на смущенное личико девушки. – Могу высказать только свое мнение: господин ван дер Мин сильно продешевил. Я был готов заплатить в три раза больше! – После этих слов Шувалов рассмеялся.
– Вот, теперь я знаю вашу тайну, – улыбнулась Анна Белль, – и просто не имею права разгласить ее господину ван дер Мину!
– Это было бы опасно! Художник так расстроится, что дрожащей рукой напишет самый неудачный портрет в своей жизни!
Им стало очень весело. Анна Белль звонко смеялась, запрокидывая голову, а граф не переставал любоваться красотой этой девочки, которая была умна не по годам. Он ощущал какую-то внутреннюю тайну в юной Анне Белль, притягивающей его, как новая загадка увлеченного мыслителя.
«Вот бы когда-нибудь познакомить ее с Вольтером», – подумал Андрей Петрович.
– Однажды мы обязательно посетим с вами Францию, – тут же сказала Анна Белль. – Там много выдающихся художников, и даже господин Вольтер сам прекрасно рисует.
После этой фразы Андрей Петрович еще с большим интересом взглянул на нее. «Это простое совпадение», – мысленно объяснил он для себя слова девушки, чтобы успокоиться…
Они вручили приобретенную картину Герриту Браамкампу. Тот был в восторге от подарка и обеспокоен сообщением о переезде Франса ван дер Мина в Лондон.
– Неужели мы потеряем последнего выдающегося художника Голландии?!.. Вы сказочно порадовали меня подарком. Но, ваше сиятельство, Франс отказывал в продаже этого портрета несколько раз. Я предлагал ему сто гульденов, а он даже не хотел об этом слышать. Как вам удалось его уговорить и сколько вы заплатили?
– Возможно, сыграли роль его новые планы по поводу скорого отъезда, – уклончиво ответил граф. – Скажите, по вашей оценке, сколько может стоить этот портрет?
– Для меня его цена сто гульденов. Первый раз в жизни я не пытался купить картину дешевле, чем она стоит. Но для Анны Белль эта картина будет стоить триста гульденов – так вырастет ее цена в течение ближайших десяти лет, которые я не проживу. Для детей Анны Белль эта картина будет стоить уже тысячу гульденов, а для внуков – все десять тысяч, ваше сиятельство.
– Все понятно, тогда я потрясен, как дешево мне удалось ее купить! – воскликнул граф, давая понять, что больше он ничего не скажет…
…Анна Белль улыбалась, вспоминая позавчерашний день. Фрегат «Надежда» уже скрылся за горизонтом, она направилась к ожидавшему ее экипажу. Ей хотелось плакать, и она спасалась только тем, что отгоняла мысли о разлуке с Андреем Петровичем. И еще сгорала от нетерпения взглянуть, что за сюрприз скрывается под глянцевой бумагой, перевязанной лентой. Любопытство отвлекало ее от всего остального, даже от готовых пролиться слез…Глава девятая
Пленник страсти, раб желаний,
Проживающий в грехе,
Не найдешь ты оправданий
В шумном, пошлом кабаке.
1
Дорожная карета быстро доехала к особняку Браамкампа. Кучер и сопровождающий – лейтенант из российской миссии – подтвердили завтрашний ранний отъезд в Делфт. Анна Белль поднялась к себе в будуар. Сумерки за окном придавали таинственность знакомым вещам и картинам на стенах. Девушка зажгла три свечи в подсвечнике на трельяже и в мерцающем свете языков пламени, нетерпеливо развязав ленту, развернула полученный от графа сверток. Там оказалась маленькая коробочка, обшитая бархатом. В волнении Анна Белль открыла ее и увидела кольцо с темно-голубым сапфиром. На внутренней стороне кольца была уже знакомая ей надпись: A.B op het geheugen van A.SH.
…Андрей Петрович Шувалов вошел в свою каюту – ему как персоне высочайшего статуса, действительному камергеру и приближенному Екатерины II выделили адмиральскую, – сел на койку и закрыл лицо ладонями. Затем лег на спину и в глубокой задумчивости принялся безучастно блуждать взглядом по сторонам. Взгляд скользил по низкому потолку каюты, по деревянной обшивке стен, иллюминаторам, гамаку, подвешенному к потолку на случай шторма. В середине каюты находился огромный глобус, а рядом с ним на низком столе лежали свернутые географические карты, по бокам размещались стенные шкафы, полки, стояли обитый медью сундук и тумба с моделью фрегата «Надежда»…
…В левой руке Анна Белль держала свой медальон. Она с волнением откинула его крышечку и увидела, что ее изображение посветлело – вновь заиграло красками в неустойчивом пламени свечи.
