KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Николай Задонский - Смутная пора

Николай Задонский - Смутная пора

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Николай Задонский, "Смутная пора" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Сам попович относился к людям жестоко, презрительно и не знал предела жадности.

– Все брали, и я беру, – говорил он. – Совестью людей не удивишь, а себя уморишь…

Только одного человека, как родного, любил и жаловал гетман – Ивана Степановича Мазепу.

Да и как было Самойловичу не любить его, если столько постоянного усердия показывал, служа ему, этот человек.

Пусть себе Дорошенко сидит на вятском воеводстве и думает, будто Мазепа до конца оставался его верным слугою и лишь по воле судьбы покинул его. Гетман знает, что на самом деле Мазепа служил не Дорошенко, а ему, и тонко провел своего благодетеля.

А выборы киевского митрополита? Кто, как не Мазепа, преданный друг поповича, устроил дело так, что митрополичий престол занял не ненавистный Лазарь Баранович, а родственник Самойловича – Гедеон Четвертинский? А кто ежедневно улаживает десятки неприятных столкновений со старши?ною и чернью, кто учит детей гетмана, кто постоянно заботится о том, чтоб жизнь его текла легко, покойно и приятно?

Нет, не ошибается гетман в этом человеке, по заслугам пожаловал его важным званием генерального есаула…


Так думал гетман, но Иван Степанович думал иначе.

Ночью, когда затихала гетманская столица Батурин, когда крепко и сладко спал на пуховиках попович, – генеральный есаул доставал из тайника книгу в дорогом сафьяновом переплете и характерным, четким с завитушками почерком записывал:

«В мельницах казацких нет казакам воли, ни знатным, ни заслуженным – все на себя забирает. Что у кого полюбится – возьмет, а что сам пропустит, то дети его возьмут. Государево жалованье, соболиное и объяриное, на двоих присланное, один себе забрал. Судейской должности уже четыре года никому не дает, хочет, чтоб сия должность за большие деньги была куплена. Города малороссийские не государевыми, а своими называет и людям войсковым приказывает, чтоб ему, а не монархам верно служили…»

Долго еще, озираясь по сторонам и прислушиваясь к шорохам, записывал есаул. Чуял, могут большую службу сослужить ему эти записки, но до поры до времени тайны своей никому не открывал. По опыту знал, что доносами шутить нельзя.

VII

А в государстве Московском было смутно…

Умер царь Алексей Михайлович. Недолго процарствовал его хилый сын Федор. Посадили ближние бояре царем десятилетнего Петра – младшего сына Алексея Михайловича от второй жены Натальи Кирилловны Нарышкиной.

Но родственники царя Алексея по первой жене – бояре Милославские, партию которых возглавляла энергичная царевна Софья Алексеевна, – с помощью взбунтовавшихся стрельцов, убивших виднейших представителей нарышкинской партии, добились того, что бояре «передумали» и объявили двух царей: Петра и придурковатого Ивана, родного брата Софьи. За малолетством царей правительницей стала царевна, находившаяся в любовной связи с красавцем князем Василием Васильевичем Голицыным, в руках которого сосредоточились все нити государственной власти.

Образованнейший человек своего времени и блестящий дипломат, князь Голицын не обладал полководческим талантом.

Софья же страстно желала, чтобы ее «свет-Васенька» прославил себя воинскими подвигами и тем самым замазал рты боярам, недовольным быстрым возвышением фаворита.

Мазепа, часто бывавший в Москве и сумевший уже расположить к себе любимца царевны, хорошо понимал желание правительницы, но Самойлович, потерявший с годами нюх, на этот раз «тонкой дипломатии» не понял.

Когда к гетману приехал думный дьяк Емельян Украинцев «говорить» о походе против татар во исполнение обязательств по договору о «Вечном мире», заключенному с Польшей в 1686 году, попович заупрямился.

– Как угодно великим государям, а, по-моему, воевать нам причин нет, – разглаживая усы и недовольно посапывая, говорил гетман. – Прибыли нам от этого все равно не будет, до Дуная владеть нечем – все пусто, а за Дунай – далеко. Крыма же одним походом не завоевать. Возьмем ближние городки – турки придут их добывать, а нам защищать трудно. Зимой рати надобно оттуда выводить, иначе от поветрия тамошнего многие помрут…

– Теперь все государи против турок вооружаются, – настаивал Украинцев, – если мы в этот союз не вступим, то будет нам стыд и ненависть от всех христиан…

– Зазору и стыда нет, – спорил гетман, – всякому свою целость и прибыль вольно оберегать…

Возвратившись в Москву, Украинцев не замедлил доложить об этом разговоре кому следует.

– Выжил из ума старый дурак, – вспыхнула Софья, узнав о «противенстве» Самойловича.

– Неприятный человек, – поморщился князь Голицын, вспомнив, что во время его ссоры с Рамодановским гетман стал на сторону последнего.

«Теперь ждать недолго», – подумал Мазепа, записывая в потайную книгу очередные кляузы на гетмана.


… Осенью 1686 года бояре «сказали» ратным людям поход на Крым.

Во главе стотысячного войска выступил в поход князь Голицын.

Весною на реке Самаре присоединился к нему гетман Самойлович с пятьюдесятью тысячами казаков.

В июле, не встречая татар, соединенные войска достигли урочища Большой лог.

Стояла страшная жара. Зной высушил мелководные степные речушки. То там, то сям вспыхивали сухие травы – начинались степные пожары, в которых все подозревали близких, но невидимых татар. Люди задыхались в пыли и копоти, лошади падали от усталости и бескормицы.

В большом, богато убранном шатре, на мягкой турецкой тахте с книгой в руках лежал полуголый князь Василий Васильевич. Хотелось хоть немного отвлечь себя от тревожных мыслей, но они назойливо лезли в голову. Строчки изящной латыни прыгали в глазах, не доходя до сознания.

Пальцами холеной руки князь загнул непрочитанную страницу, отложил книгу, тяжко вздохнул:

– Ох, небось в Москве теперь все вороги мои поднимаются!.. Ох, хоть бы татары встретились, хоть бы на войну похоже было…

Вошел слуга, с поклоном доложил:

– Есаул Ивашка Мазепа…

В памяти всплыло знакомое, умное и любезное лицо, краткий дельный московский разговор. Князь вспомнил, как он вставил в разговор латинскую фразу и есаул неожиданно и остроумно ответил тоже латынью.

«Свой человек и приятен», – мелькнуло в голове у Голицына.

– Проводи сюда, – сказал он слуге.

И встал, набросив шелковый халат на потное, жиреющее тело.

Мазепа, отвесив низкий поклон, остановился у дверей.

Князь подошел к нему, протянул руку. Есаул нагнулся поцеловать. Василий Васильевич, морщась, отдернул:

– Не надо… Садись. Очень рад.

Мазепа огляделся, сел.

Начал осторожно:.

– Беда, милостивый князь! Людишки ослабли, воды нет… Ропот меж казаков идет…

– Знаю, – зло перебил Голицын. – Казаки ваши сплошь воры и бунтовщики. Гетману вашему дивлюсь…

– То напрасно, князь. Нам, старши?не генеральной[7], давно дива в том нет. Яки дерево – такой клин, який батько – такий сын, – чуть усмехаясь краешком губ, ответил Мазепа.

– Во-о-он оно что, – протянул князь, понимающе глядя на есаула. – Видно, вам гетман Самойлович не по вкусу пришелся? Так, что ли?

– Не я, вся старши?на челом на него бьет и защиты просит, – сказал Мазепа, протягивая князю бумагу.

– Ох, не люблю доносов, – опять поморщился Голицын, но бумагу все же принял. – Кто просит-то?

– Обозный Бурковский, милостивец, да судья Михайло Воехеевич, да Савва Прокопов, да генеральный писарь Василий Кочубей…

– Ладно, разберу, – перебил князь, откладывая бумагу в сторону. – И мне ведомо, что гетман старый супротивник царским повелениям.

– Об этом и речь, ясновельможный, об этом и писано. И как бесчестья он войскам царским желает, и как тебя непристойно лает, и как ныне измену замыслил…

– А чем сия измена показана?

– Ныне, князь, слухи у нас идут, будто не татары степи поджигают, а близкие гетману люди. Гетман-то сколь времени недовольство походом кажет – ему одному пожары на руку…

– Ах, вор! Ну, вор… То-то я вижу… Спасибо тебе, есаул, спасибо. Сегодня же в Москву бумагу отошлю, чаю, ответом не задержат. А пока в тайне сие дело держи, услуга твоя мною никогда не забудется…

– До гроба верой и правдой служить тебе буду, – низко поклонился Мазепа. И вышел.

Князь откинул полог шатра. Душная ночь покрывала землю. Звезды просвечивали редко и смутно сквозь тяжелые облака пыли, нависшей над беспокойным лагерем. Пахло гарью.


… Так и не встретив татар, государево войско повернуло назад и раскинуло стан на берегу реки Коломака, недалеко от Полтавы.

Здесь и был прочитан казацкой старши?ной указ, только что полученный князем в ответ на его письмо.

«Великие государи, по тому их челобитью, Ивану Самойлову, буде он им, старши?не и всему войску малороссийскому негоден, быть гетманом не указали, а указали у него великих государей знамя и булаву и всякие войсковые клейноды[8] отобрать, послав его в великорусские города за крепкою стражею, а на его место гетманом учинить кого они, старши?на со всем войском малороссийским, излюбят».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*