Эвелин Энтони - Виктория и Альберт
А в спальне новой королевы все еще горел огонь. Лизен ждала ее, когда Виктория поднялась наверх. Она настояла на том, чтобы помочь ей раздеться и как обычно сто раз расчесать ее волосы щеткой. И Лизен без умолку болтала, от возбуждения то и дело переходя на немецкий язык, и жевала свои любимые семена тмина так энергично, что Виктория отвернулась от нее и улыбнулась. Баронесса весьма болезненно реагировала на шутки по поводу семян тмина, которые важные английские леди из окружения герцогини частенько отпускали в ее адрес.
– Как чувствует себя моя маленькая Виктория? – взволнованно спрашивала она. – Не устала? О чем беседовала с премьер-министром? Вы только подумайте, – радовалась Лизен, – моя малышка наконец стала королевой! Все эти годы я ухаживала за ней, учила ее и ждала этого великого дня… И теперь моя малышка подросла и стала королевой!
Баронесса даже не скрывала сентиментальных слез. Ведь Виктории по-прежнему нужна ее старушка Лизен, не так ли? Чтобы помогать ей одеваться и причесывать волосы… Никто не сделает это лучше Лизен. О, она не забыла те времена, когда малышка Виктория не доставала до ее колен… Она была такая баловница! И такая упрямая!
– Но с тех пор прошло много времени, – напомнила ей Виктория. – Она сидела на постели, а баронесса примостилась на кончике кровати.– А теперь я могу быть какой угодно своенравной.
Лизен сразу пришла в ужас. Своенравной… Королевы не могут быть своенравными. Интересно, какие идеи внушает девочке этот лорд Мельбурн? Виктория захохотала:
– Ну, Лизен, не читай мне нотаций! Лорд Мельбурн ничему плохому меня не учит, все это я знала и раньше. Что ты, кстати, о нем думаешь? Правда, он приятный мужчина?
Баронесса кивнула головой:
– Да, он очень привлекательный, если только вам нравятся англичане, и к тому же еще английские лорды. У этих людей такой вид, будто они считают, что не существует никого, кроме им подобных. Виктория, мне не нравится их надменность. Многие из них ведут такую ужасную жизнь. Этот лорд Мельбурн, возможно, красавец, знатный лорд и все такое прочее, но он весьма распущенный человек. Вокруг него всегда были скандалы. Тебе, наверное, даже трудно в это поверить. Виктория наклонилась вперед.
– Расскажи мне, Лизен. Я только слышала, как дамы постоянно обсуждали его жену.
– Леди Каролину Лэм? Да, это было всего хуже. Но, дитя мое, тебе не стоит слушать подобные вещи, – заметила баронесса. – Просто поверь мне на слово, что он – плохой человек!
– Дорогая Лизен, – возмутилась Виктория, – я сама решаю, что мне следует слушать, а что нет. Я хочу все знать о лорде Мельбурне. Начни, пожалуйста, с самого начала.
Лизен откашлялась – дорогое дитя, она, наверное, устала и поэтому так резко разговаривала с ней…
– Мне кажется, что еще у его матери была плохая репутация. Очень плохая. Она была любовницей вашего дядюшки принца-регента. Говорят, что благодаря этой связи она и заняла высокое положение в обществе. У нее было еще много других любовников. Я даже слышала, будто отец лорда Мельбурна был одним из них… Лорд Эгремонт. Хотя никто не может в этом поклясться.
Лизен заколебалась. Ей стало неудобно перечислять все эти скандальные факты, но Виктория кивком приказала ей продолжать. Если бы в прежние времена герцогиня услышала подобные разговоры… Но Лизен понимала, что теперь ей нечего бояться герцогини. Она уселась поудобнее и приготовилась с удовольствием внимать своему собственному рассказу. Каждый клочок информации, услышанный ею от людей, стоявших гораздо выше ее на социальной лестнице, остался навеки в ее цепкой памяти. И главным образом, видимо, потому, что ей приходилось весьма внимательно прислушиваться, чтобы все услышать. Ее немецкий титул был всего лишь даром короля Вильяма, когда она стала гувернанткой его племянницы. Лизен была дочерью обедневшего прусского священника, и высокородные леди в Кенсингтонском дворце всегда старались ее унизить.
– Первый лорд Мельбурн был практически никем. Его жена вмешивалась в политику и старалась продвинуть детей всеми возможными средствами. Это именно она устроила брак своего сына Вильяма, вашего лорда Мельбурна, с этой ужасной Каролиной. Она была дочерью леди Бессборн, и ее мать знала принца-регента гораздо лучше, чем этого требовали приличия!
– Расскажи мне о Каролине, – сказала Виктория. – Она была хуже всех остальных женщин?
– Гораздо хуже, – кивнула Лизен. – Начнем с того, дитя мое, что она – просто сумасшедшая. Ненормальная. Она переодевалась мальчиком и шаталась по улицам. Она заводила любовников и устраивала скандалы, с тем чтобы все знали: она изменяет мужу. Когда она встретила этого поэта Байрона, разразился жуткий скандал. Когда она надоела Байрону, то воткнула в себя ножницы прямо посередине бального зала в Лондоне!
– И она умерла? – через мгновение спросила Виктория.
– Умерла? – фыркнула Лизен. – Такие женщины всегда стараются не навредить себе по-настоящему. Нет, она просто устроила очередной скандал, и тогда все поняли, что она сумасшедшая. Потом Каролина написала книгу о своей связи с этим Байроном. Она издевалась над всеми в Лондоне, включая и своих родственников. Это ее и прикончило: больше никто в обществе ее не стал принимать, – злорадно заключила Лизен. – Все дело в другом: как мог лорд Мельбурн простить ее и принять обратно после такого поведения… Значит, у него нет чувства чести, вот что я могу тебе сказать. Если бы такое случилось с человеком, имеющим столь высокое положение там, у меня дома, в Германии, его жена была бы примерно наказана!
– Бедняга, – промолвила Виктория. – Как это все было для него ужасно. Не понимаю, почему он не отослал ее. Если она сумасшедшая, ее следовало отправить в больницу. Его снисхождение было проявлением доброты, но это ошибка. Я ему очень сочувствую.
– Но ты не должна этого делать! – отчитала ее Лизен. – У него самого хватало скандалов. Чего стоят две его связи с замужними женщинами! Их мужья даже начали бракоразводные процессы. Леди Брендон и леди Нортон. Дорогое дитя, связь с госпожой Нортон была у него лишь в прошлом году!
– В прошлом году?..
Двенадцать месяцев назад она, Виктория, продолжала оставаться в тени герцогини, учила уроки и вышивала, вела жизнь по строгому расписанию и повиновалась матери. А вне этого замкнутого мирка люди спешили жить и чувствовать. И лорд Мельбурн, такой добрый, очаровательный и красивый, был влюблен в женщину по имени госпожа Нортон.
– Какова эта госпожа Нортон? Она хорошенькая?
– Она красива, – поправила ее Лизен. – Я как-то видела ее на прогулке в парке, когда мы ехали во дворец Сент-Джеймса. В то время никто ничего не сказал, потому что ты ничего не должна была знать о подобных вещах. Но я ее хорошо разглядела и, должна признаться, что она весьма красива. Она – темная и не очень благородного происхождения. Мне кажется, что она из семьи актеров или кого-то вроде этого, да к тому же из этого ужасного места – Ирландии. И милорд Мельбурн выставил себя дураком, связавшись с этой девкой. Как ему удалось выдержать столько скандалов, знает только Бог! Я не могу понять этого!
– Он, наверное, очень умный, – медленно проговорила Виктория. – Надеюсь, что он покончил свою связь с этой женщиной?
– Да, – неохотно признала Лизен. – Мне кажется, что у него хватило ума, а не совести и чувства приличия закончить эту связь.
Некоторое время Виктория молча смотрела на свою гувернантку. Лизен была прелесть. В грустное детство Виктории баронесса привнесла столько доброты. Она – милая, но ей не следует быть предубежденной против человека, которого она не знает. Этот человек гораздо выше ее, жил в современном и модном мире, о котором сама баронесса не знала ничего и довольствовалась одними лишь слухами. И самое главное, думала Виктория, пока она молчала, а Лизен глядела на нее, не подозревая, будто сказала что-то не так, самое главное – лорд Мельбурн, премьер-министр королевы. Узнав все, что желала, она больше никогда не позволит Лизен неуважительно говорить о нем.
– А сейчас, дитя мое, – ласково заявила Лизен, – ты должна лечь спать. Уже очень поздно.
– Да, я устала, – ответила ей Виктория. – Нет, оставь здесь свечку, я загашу ее сама. – Последовала короткая пауза, и когда баронесса подошла к двери, добавила: – Да, Лизен…
– Что, моя милая?
– Теперь, когда я стала королевой, – ласково сказала ей девушка, – мне кажется, тебе будет лучше обращаться ко мне «мадам». Доброй ночи, дорогая Лизен. Хороших снов!
Через определенные интервалы дворцовые часы отбивали четверти часа. Герцогиня их не слышала. Она заснула после еще одного припадка злобных рыданий и тирады, обращенной к своей подруге леди Флоре Гастингс по поводу неблагодарности детей.
Она так и не дождалась, что Виктория придет пожелать ей доброй ночи и выслушает все упреки и поучения.
