Лора Мориарти - Компаньонка
– Скоро ты избавишься от его нахальства и жестокости, – сказала Майра, подавив зевок. – В Нью-Йорке твой драгоценный дневник будет в полной безопасности – благодаря вот этой женщине. Луиза, познакомься с Корой Карлайл.
Девочка поглядела на Кору. Ничего не сказала, но на лице нарисовалось снисходительное презрение. Кора не поняла почему. Собираясь сюда, она постаралась хорошо одеться. На ней было скромное, но модное платье, на шее длинная нитка бус. Она одета никак не хуже Майры. И все же в глазах у девочки отчетливо читалось терпеливое отвращение. Так дети смотрят на капусту брокколи, которую надо съесть, чтобы получить десерт, или на беспорядок, который должен быть убран, чтобы дали поиграть. Этот обреченный взгляд был еще неприятнее из-за того, что девочка была красива – бледная, с надутыми губками. Кора почувствовала, что краснеет. Давненько на нее не смотрели так свысока.
Она вскочила и протянула руку:
– Привет. – Она улыбнулась и посмотрела девочке в глаза. Разница в росте – Корино преимущество. – Рада познакомиться. Надеюсь, нас ждет приятное путешествие.
– Очень приятно, – буркнула девочка. Притворялась она куда хуже матери. Вяло пожав Корину руку, она снова взялась за ушибленное плечо.
– Большой синяк, – сказала Кора. – Болит, наверное?
Всего лишь правда вслух; но она сказала это по-доброму – и как будто невидимый ключ повернулся. Красивые глаза снова наполнились слезами и, кажется, увидели Кору иначе.
– Спасибо, – сказала Луиза. – Болит, да.
– Она не знала, что такое «Денишон», – мстительно вставила Майра, улыбнувшись дочери. Коре вдруг стало противно.
– Вы не слышали про «Денишон»? – Луиза тоже была поражена.
– Нет, – ответила Кора, надеясь, что они отстанут, если сказать внятно.
Мать и дочь переглянулись и уставились на Кору одинаковыми темными глазами. Сейчас они были совсем похожи.
– А зачем вы тогда едете? – приятным голосом, но с неприятной улыбкой спросила Майра. – Что влечет вас в Нью-Йорк?
Кора сглотнула. Надо было предвидеть этот вопрос и приготовить ответ. В голове замелькали расхожие штампы: статуя Свободы, иммигранты, бутлегеры, каморки под крышей, Бродвей.
– Театры, – ответила она. – Люблю хороший театр.
Луиза вздохнула с облегчением. Улыбалась она не как мать: с удовольствием, таким же искренним, как и ее презрение в начале.
– Это хорошо! Значит, вы не безнадежны!
Кора не поняла, как это расценить.
– Настоящий театр – это мировая штука. Я хочу сходить на все бродвейские ревю.
Кора приветливо кивнула. Театр так театр, она не против.
Майра повернулась к Коре:
– Забавно. Я вас что-то ни на одной пьесе ни разу не видела.
Кора попыталась вспомнить, когда в последний раз была в театре. Больше пяти лет назад. Она предпочитала синематограф: лица крупным планом. Титры можно читать.
– Она не сказала, что любит здешний театр, мама. – Луиза повернулась к Коре: – Вы же про хороший театр, да? И правильно делаете, что не ходите. Тут у нас ни играть, ни танцевать не умеют. Вот настоящее варьете я бы посмотрела!
– Я тоже, – сказала Кора. Они с Луизой улыбнулись друг другу. Кора подумала: надеюсь, Бродвей и вправду мне понравится.
– Луиза, дорогая, – сказала Майра, не сводя, впрочем, глаз с Коры. – Я очень рада, что вы подружитесь. Но нам с миссис Карлайл нужно еще кое-что обсудить.
Луиза посмотрела на мать, потом на Кору, как бы пытаясь отгадать, что именно они собрались обсудить. Так и не уловив, пожала плечами и удалилась. Проходя мимо стопки с книгами, она не глядя взяла верхнюю. Обернулась.
– Увидимся в июле. – Помахала рукой с книжкой и незаметно подмигнула Коре.
Майра изложила детали: Кора с Луизой будут жить в рекомендованных «Денишоном» апартаментах рядом с Риверсайд-драйв. Леонард уже купил билеты на поезд и полностью оплатил квартиру, но, предупредила Майра, лучше пусть Луиза думает, будто он платит еженедельно. За расходы отвечает Кора; при отъезде Леонард выдаст ей сумму на неделю и потом будет присылать по требованию. Денег не очень много, но особенно экономить не надо: пусть девочка почувствует себя в Нью-Йорке. Музеи, театр, рестораны и другие здоровые развлечения приветствуются.
Слушая все это, Кора немного смягчилась. Может, под Майриным высокомерием по поводу «Денишона» скрывается зависть или нормальная материнская тревога. Может, Майра сама хотела бы поехать с Луизой. Не так легко отпустить дочь с почти незнакомым человеком. Майра взяла на себя труд найти и выбрать компаньонку. Очевидно, она беспокоится. Может, просто боится, как любая мать.
Так что, уже прощаясь с Майрой в большой прихожей, Кора собралась с духом и сказала:
– Хочу, чтоб вы знали. – Она слегка ссутулилась – так она будет казаться пониже. – Спасибо, что рассказали про учительницу танцев, с которой Луиза не поладила. Но, честное слово, мне кажется, ваша дочь – замечательная девушка. Я слышала, она даже ходит в нашу церковь.
– Ходила, – сухо сказала Майра.
– О. Ну да. В любом случае, я вот о чем: не беспокойтесь, пожалуйста. Я сказала про театры, но уверяю вас, о главном я не забуду. Разумеется, Луиза – приличная девушка, но я буду за ней хорошо следить.
Майра воздела брови и улыбнулась, будто Кора сказала что-то смешное.
– Это Леонард настаивал на компаньонке, – пояснила она, распахивая дверь в солнечную жару. По-прежнему улыбаясь, ладонью прикрыла глаза. – Найти вас – его идея. А я просто хочу, чтоб она уехала.
Глава 3
Вокзал Юнион-стейшн был, наверное, самым изысканным зданием Уичиты. Еще сравнительно новый – построили за несколько лет до войны. Портал с гранитными колоннами и двадцатифутовыми стрельчатыми окнами. Внутри – роскошный зал, и этим ярким июльским утром мраморный пол исполосовали солнечные лучи. Люди с билетами и чемоданами деловито сновали из тени в свет. Под сводами гулко звучали шаги и разговоры. Кора, Алан и Леонард Брукс сидели на деревянной скамье у стены. Скамья была жесткая, с высокой спинкой, как в церкви, так что Кора сидела очень прямо, иногда бросая взгляды на большие стенные часы. Луиза ушла в уборную минут двадцать назад.
– У вас поезд Санта-Фе – Чикаго. – Алан смотрел в Корин билет. – На пересадку два часа. Это уйма времени. Но поезд лучше найти сразу, – он выразительно глянул на Кору и утер лоб носовым платком. – В Чикаго на вокзале такие толпы.
Кора кивнула, стиснув на коленях руки в перчатках. Она впервые приехала в Уичиту в семнадцать, буквально прямо с фермы. Поезд остановился на старом вокзале, который был куда меньше нового и не производил такого впечатления. И все же ее взбудоражила и растревожила толпа, и движение, и все эти модные женщины в корсетах, юбках с ремнями и английских блузах с высокими воротниками. Коре Уичита и сейчас казалась большой. Алан здесь вырос, толпа и суматоха были ему не в диковину, а кроме того, он ездил по всей стране на адвокатские конференции. И вот Алан – Алан! – говорит, что чикагский вокзал многолюден, а ведь ей завтра утром придется за два часа пересесть там на поезд до другого, огромного города, и все это – с юной спутницей на буксире.
– Если, конечно, вы прибудете вовремя. – Леонард Брукс откинулся на спинку скамьи и вынул из жилетного кармана часы, словно те, на стене, были ему не указ. – Забастовка может продлиться все лето. Пора принимать суровые меры.
Леонард был невысок, но плотен. Глаза – скорее черные, чем карие, волосы темны, как у Луизы и Майры. И тоже казалось, будто он как минимум среднего роста. Нос у него был длинный и острый, а еще Леонард имел привычку смотреть в никуда, что должно было означать глубокую задумчивость. Алан говорил, что Леонарда Брукса, весьма вероятно, назначат судьей и что у него блестящий ум. Кора заметила, что Леонард одержим работой. Он нес по вокзалу два чемодана, Луиза шагала рядом, а Леонард все порывался затеять с Аланом разговор о новых нормативах по налогам на собственность. Лишь когда Алан многозначительно кашлянул и стал смотреть на Кору, мистер Брукс вспомнил, что в данный момент она тут важнее. Тогда он наконец сподобился любезно ее поблагодарить, но тут же свернул на забастовку железнодорожников, и его явно не волновало, что дочь (которая, кстати, ушла в туалет полчаса назад) впервые надолго уезжает из дома.
– Занятное противоречие, – заметил он Алану. – Рабочие имеют право бастовать, а пассажиры имеют право на соблюдение расписания.
– Пойду поищу Луизу, – сказала Кора как можно непринужденнее.
Только бы Леонард не обнаружил, что девочка успела потеряться еще до отъезда. Но Кора давно волновалась, а предлога пойти за Луизой выдумать не могла. Кора сама только что побывала в этой самой уборной. Теперь, стуча невысокими каблучками по мраморному полу вокзала, Кора догадалась: Луиза задержалась нарочно, ей не хочется слушать их болтовню.
Подозрение обратилось в уверенность, когда Кора завернула за угол, где сидел чистильщик обуви, и увидела Луизу. Прислонившись к стене, девочка пила кока-колу прямо из бутылки, а рядом стоял парень в щеголеватом пиджаке и плоской шляпе. Одной рукой парень опирался на стену, чтоб удобнее было смотреть на Луизу; то, что он видел, ему явно нравилось.
