Ирина Даневская - Путь к власти
Герцог так углубился в размышления, что совсем позабыл об угрожавшей ему опасности. Из оцепенения его вывел знакомый голос:
– Господа, кто-то обьяснит мне, что здесь у вас происходит?
Генриетта, появившись так неожиданно, а главное, так вовремя, стояла рядом с разъяренными мстителями. Де Молина сделал жест – опустить оружие – и отошел с королевой в сторону. О чем они говорили, герцог не слышал, даже видеть собеседников ему мешали сгустившиеся сумерки.
– Вы свободны, милорд, – нехотя произнес Великий магистр.
Он окинул непроницаемым взглядом собравшихся, заглушая молчаливый протест и, пригласив их следовать за собой, исчез в темноте.
Герцог и королева остались одни.
– Дайте мне руку, милорд, мы уходим, – приказала Генриетта.
– Я и с места не двинусь, пока… – начал было Бэкингем, но королева нетерпеливым жестом велела ему замолчать.
До самого Уайт-Холла они ехали молча.
– Запахнитесь в плащ, герцог, – произнесла королева перед входом во дворец, – не нужно привлекать внимания.
Бэкингем пожал плечами, но исполнил ее просьбу. Поднявшись по лестнице, Генриетта, вопреки ожиданиям герцога, увлекла его к покоям баронессы Сент-Люс и тихо постучала. Элен открыла дверь и очень удивилась, увидев Бэкингема.
– Милорд решил прогуляться к особняку на улице «Всех Святых», – обьяснила ей Генриетта.
Баронесса понимающе кивнула, нажала какой-то рычаг, миг – и путешественники очутились в кабинете королевы.
– Так вот что позволяет Вашему Величеству совершать прогулки, – произнес герцог.
Он уже не владел собой. Убедившись в существовании тайного хода, он представил себе, столько раз Генриетта могла покидать дворец. И для чего? Чтобы оказаться в обьятиях этого красавца де Молина?
– Я и не знала, что обязана вам отчетом, милорд, – ответила Генриетта.
Взгляды королевы и Бэкингема скрестились, словно два стальных клинка. Это уже был поединок, в котором оскорбленная гордость сражалась с ревностью.
Внезапно Генриетта улыбнулась.
– Помогите мне расстегнуть застежку, милорд, – просто сказала она. – Элен уже легла в постель, а мне не хочется больше никого беспокоить.
Джордж молча повиновался. Его руки скользнули по ее обнаженным плечам, он слышал биение ее сердца, тогда как его собственное готово было выпрыгнуть из груди. Он тряхнул головой и, заглушая в себе голос страсти, спросил:
– Какое отношение вы имеете к ордену? Де Молина… он ваш любовник? Отвечайте же, Ваше Величество, если вам есть что сказать.
Взгляд королевы показал, что она не это ожидала услышать. Но она улыбнулась.
– Почему мы все время спорим, герцог? Вы в чем-то обвиняете меня, а между тем могли бы и поблагодарить, ведь я спасла вам жизнь. Кстати, как вы оказались в этом особняке?
– Вы не ответили на мои вопросы, – возразил герцог.
– Хорошо, – вздохнула Генриетта. – Будет лучше, если вы узнаете правду, чем примете за нее собственную выдумку.
Она рассказала Бэкингему о своем знакомстве с де Молина, умолчав, что обязана ему короной. Королева не собиралась признаваться герцогу в своих амбициях, так как сомневалась, что могущественный министр их поддержит.
В свою очередь герцог поведал Генриетте свою историю, «забыв» упомянуть о роли в ней мистера Блумвуда. Бэкингем знал, что расторопный гвардеец ему еще пригодится…
Да, должно было пройти еще немало времени, чтобы королева и ее первый министр действительно начали доверять друг другу. А сейчас они, инстинктивно чувствуя подвох, словно двое дуэлянтов, прощупывали друг друга, желая обнаружить слабости противника, чтобы потом ими воспользоваться. Первым пошел в атаку герцог.
– Так, значит, маркиз де Молина решил стать вашим любовником, чтобы таким образом вернуть долг за спасение своей жизни? – небрежно поинтересовался он.
– Нет, милорд, он стал моим любовником, потому что я этого захотела, – парировала Генриетта. – Согласитесь, что я сделала неплохой выбор. Разве он не красив… и могуществен?
– А какую плату он потребовал за свои услуги? – воскликнул Бэкингем. – Люди его склада ничего не делают просто так!
– Я все сказала, милорд, – заявила Генриетта. – Я, кажется, была достаточно скромна, когда дело касалось ваших любовных похождений. Надеюсь, я могу ожидать от вас того же?
– Конечно могли бы, если бы речь не шла о Великом магистре «Черних капюшонов», – парировал герцог. – Но поскольку мы говорим о нем, то, как первый министр Англии, я желаю знать, какие цели преследует орден, поддерживая вас? Предупреждаю, если эти странствующие проповедники решили опутать своими сетями Англию, то я сделаю все, чтобы помешать их планам.
«Только этого мне и не хватало, – пронеслось в голове Генриетты. – Нужно переманить Бэкингема на свою сторону. Но как?»
– Я думала, мы союзники, милорд, – произнесла она вслух, – и друзья.
– Союзники доверяют друг другу, моя королева, – многозначительно ответил Бэкингем.
– Приходите ко мне завтра, герцог, – вздохнула Генриетта. – Вы сами убедитесь, насколько я вам доверяю.
– До завтра, Ваше Величество, – поклонился герцог. – Смотрите, не разочаруйте меня.
Глава 34. Фанкан
– Я хочу пригласить вас на прогулку, милорд, – на следующий день произнесла Генриетта. – Вы готовы меня сопровождать?
– Я последую за вами куда угодно, – рассмеялся герцог, – даже в ад.
– Вот как? Тогда не будьте в претензии, так как именно туда мы и направляемся.
Королева не шутила. Мрачное подземелье, куда они пришли, действительно напоминало преисподнюю. Монах ордена «Черных капюшонов» шел впереди, неслышно, как призрак, а отблески света, отбрасываемые его факелом, освещали мрачные каменные стены и сводчатые арки, почти сплошь затканные паутиной. В полнейшей тишине были слышны только шорохи испуганных их вторжением крыс. К удивлению Бэкингема, Генриетта не обращала никакого внимания на этих мерзких тварей. Да, королева была удивительной женщиной…
Остановившись перед дверью, монах отпер ее большим ключом и посторонился, пропуская их внутрь. Войдя, Джордж оглядел камеру. Она была небольшой, так что все внимание герцога сосредоточилось на узнике.
Это был неприметный человек средних лет, невысокого роста, сутулый, с крючковатым носом, впалыми щеками и глазницами. В его темных слипшихся волосах уже мелькала седина. Герцог с трудом подавил возглас удивления, заметив, что узник одет в лохмотья, очень напоминающие сутану, а ноги монаха забинтованы окровавленными тряпками.
– Испанские сапоги?.. – прошептал Бэкингем, вопросительно посмотрев на королеву.
– Ну и зачем вы привели его сюда? – знакомый голос заставил герцога взрогнуть.
Де Молина тоже был здесь.
– Это мое дело, – просто ответила королева. – Я уже дала вам некоторые гарантии, маркиз.
– Как будет угодно Вашему Величеству, – пожал тот плечами, – в любом случае, вы сдержите свое обещание.
Выражение лица Генриетты заставило герцога вздрогнуть – там, в черных бездонных зрачках ее глаз, играя вспышками факелов, криво ухмылялась холодная жестокость.
– Знакомьтесь, милорд, – с некоторой иронией произнесла Генриетта, – это лучший друг и доверенное лицо господина де Ришелье – аббат Фанкан. Я решила вас познакомить, поскольку Великий магистр уверил меня, что наш гость трудится под началом отца Жозефа. А тот, как вы знаете, руководит французской разведкой. Я думаю, вы найдете, о чем поговорить.
– И оказались правы, Ваше Величество, – удивленно подтвердил герцог. – Святой отец, вам должны быть известны французские резиденты в Англии…
– Я ничего не скажу, – пробормотал несчастный.
– Мы ждем, господин аббат, – Генриетта выжидательно смотрела на него, но, не дождавшись ответа, сделала знак человеку в маске, стоявшему в углу.
Палач нехотя вытащил из огня большие раскаленные щипцы, а его помощник, угрюмый детина, подошел к арестанту и вопросительно посмотрел на Генриетту. Ужас обезобразил лицо священника.
– Подлая тварь, – яростно прошипел он, – у тебя не хватает смелости убить меня, ты знаешь, что за меня отомстят…
– Хотите быстро умереть? – усмехнулась королева. – Не выйдет.
Она медленно перевела взгляд на подручного палача, но Фанкан опередил ее.
– Я не знаю агентов отца Жозефа, я не занимаюсь дипломатией! – закричал он.
– Тогда чем вы занимаетесь? – спросил Бэкингем, делая знак палачу отойти.
– Я не буду говорить, не буду, пока не получу гарантий, – Фанкан перевел испуганный взгляд на королеву, потом на Великого магистра.
– Трус, – презрительно бросил тот. – Ты должен был знать, на что идешь, когда предавал. Ты предал не меня, не своих братьев, ты оскорбил Господа и теперь смеешь торговаться за свою презренную жизнь?
– Я не предавал, не предавал, – шептал несчастный, вне себя от ужаса. – Ни кардинал, ни отец Жозеф ничего не знают…
