Ирвинг Стоун - Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон
Она выждала момент, а затем спокойно спросила:
— Эндрю, ты сражаешься с Чарлзом Дикинсоном на дуэли из-за спорных бумаг по оплате штрафа… или же из-за отвратительных слухов, какие он распространяет о нас и нашем браке?
— Как я могу сказать? Если бы Чарлз Дикинсон не питал ко мне такой ненависти, то он не стал бы нападать и на тебя. В равной мере если бы я был в состоянии вытерпеть его клевету, то ссора из-за штрафных бумаг не зашла бы так далеко.
— Но если ты понимаешь это, то и другие поймут. Они станут говорить, что дуэль была вызвана мною.
— Нет способа пресечь грязные пересуды, пока мы позволяем этому человеку чернить нас. Я должен раз и навсегда заткнуть ему рот.
— Это будет для нас обоих концом… и таким страшным концом нашей любви, нашей надежды.
— Нет, это будет хорошим концом: мы продолжим борьбу за нашу любовь. Но если мы позволим, чтобы все это продолжалось, то мы будем умирать каждый час и каждый день нашей жизни, умирать от подлых слухов и злокозненных обвинений. — Эндрю ходил по комнате. — Дикинсон хочет стать великим мужем Теннесси. При каждом повороте он видит, что я принижаю его. — Эндрю не смог удержаться от кривой ухмылки. — Даже его великий Плейбой был унижен и опозорен нашим Тракстоном.
Она подошла к Эндрю, взяла его за руки:
— Он — лучший стрелок в этой части страны. Он может трижды попасть в подброшенную монету, прежде чем она упадет на землю, он может попасть в струну на расстоянии двадцати метров.
— Он приложил большие усилия, чтобы распространить такие басни.
— Тогда… он… может промахнуться?
— Не совсем. Но обещаю тебе: я не промахнусь.
— Ой, Эндрю, я не хочу, чтобы ты был виновен в убийстве другого человека. Подумай о его жене… и об их сынишке.
Он стоял некоторое время, уставясь на нее, потом повернулся, подошел к двери и позвал:
— Молл, будь добра, подавай обед. И попроси Джорджа принести из холодной кладовки бутылку вина.
Она ожидала, что в дни перед отъездом в Гаррисон-Милл он изменит распорядок своего дня, займется приготовлениями, составит инструкции, выправит бумаги, подведет баланс расходов. Но он не сделал ничего такого. Он по-прежнему работал в поле, по утрам уходил в конюшню в Кловер-Боттом, увлекаясь выездкой лошадей, вечерами они сидели у камина, читая или же беседуя с друзьями, приходившими на ужин. Эндрю не обмолвился и словом о предстоящей дуэли.
Он должен был выехать в пять часов утра в четверг. Накануне они рано легли спать. Эндрю провалился в глубокий сон. Рейчэл не сомкнула глаз. Перед ее мысленным взором промелькнули все счастливые дни, пережитые ими, успехи и неудачи, каким изумительным был Эндрю — его нежная мягкая любовь в Байю-Пьер и в Поплар-Гроув; большой дом, построенный им в Хантерз-Хилл, чтобы превратить ее в великую леди Теннесси; карета, заказанная им для нее в Рождество, когда у них было так плохо со средствами; подарки, которые он привозил ей из Филадельфии, несмотря на трудности и неприятности.
Эндрю проснулся в четыре часа утра. Они позавтракали вместе. Она хотела сказать ему многое: как сильно она его любит, какими чудесными были дни их совместной жизни и как дорога ей их взаимная любовь. И тем не менее она поняла, что не может произнести ни слова, не должна ни одним жестом выдать свой страх, что может больше не увидеть его. Вместо этого, когда настало время расставания и они страстно обняли друг друга, она сказала:
— Не торопись, отдохни после ланча и будь осторожен…
Он улыбнулся с грустью и ответил:
— Буду осторожным.
— Приезжай домой побыстрее. Я буду ждать тебя. Приготовлю виски и горячий ужин.
На восточной кромке неба появились первые лучи солнца. Она стояла в дверях, когда он ехал по полю. Затем повернулась и вошла в дом. Внутри было темно и тихо.
/6/Рейчэл занималась обычными домашними делами со странным чувством подвешенности во времени и пространстве, словно она стояла над миром и наблюдала за женщиной по имени Рейчэл Джэксон, которая отчаянно старается заполнить свободное время физической деятельностью, отвлекающей от мыслей.
В полдень приехала с небольшой сумкой Джейн. Джейн ничего не спросила о дуэли и об отсутствии Эндрю, она просто пришла, как это делала всегда, когда у Рейчэл возникали неприятности. Чета Хейс также переживала невзгоды, как знала об этом Рейчэл. Были осложнения с некоторыми инвестициями Роберта, и ему пришлось пожертвовать большей частью своих земельных участков. Поговаривали, что Хейсы могут потерять свою плантацию.
В эту ночь Джейн спала с ней в одной комнате. Несколько раз Рейчэл преследовали кошмары, и она сотрясалась от подавленных выкриков. Она чувствовала объятия Джейн, старавшейся успокоить ее. При первых проблесках солнца Рейчэл посмотрела на сестру и увидела, что та спит. Рейчэл осторожно поднялась с постели, оделась и вышла из дома. Было уже тепло, но, пройдя мимо колодца и углубившись в лес, она почувствовала, что воздух недвижим и все еще прохладен.
Рейчэл бродила долго, отгоняя от себя мысль, что, когда пробьет семь часов, произойдет обмен выстрелами, но она почувствует сердцем, если случится что-либо серьезное с Эндрю. Лес стоял как стена, через его гущу не могут проникнуть ни человеческий глаз, ни человеческий голос, и это защищало ее одиночество, возможность быть наедине с собой. Было сумеречно, но деревья казались друзьями, словно они понимали, что ей нужна защита от жестокого и хаотичного мира. Она шагала по мягкой, покрытой мхом земле, не прилагая усилий, словно плыла по тихой теплой воде в период созревания, когда еще не нужно думать и бороться.
Солнце поднялось довольно высоко, освещая верхушки деревьев.
Она осмотрелась и через некоторое время вышла на тропу, ведущую к поместью. Было десять часов утра, когда она добралась до дома. Джейн сидела на ступеньках и вязала, а у ее ног играл Энди. Она посмотрела вверх, быстро оценила выражение лица Рейчэл, затем сказала:
— А я было подумала, что ты ушла в Гаррисон-Милл сражаться на дуэли за него.
— Нет известий, Джейн?
— Нет, да и как они могут быть? Пройдет еще несколько часов, прежде чем Эндрю прискачет домой, как бы быстро он ни мчался. — Джейн встала, взяла сестру под руку. — Тебе нужно отдохнуть. Ведь ты провела столько бессонных ночей.
— Думаю, я могла бы соснуть… часок или два.
Она положила голову на подушку, вспомнила, как один приятель Эндрю, знавший его с детских лет, сказал ей: «Я могу в трех случаях из четырех свалить Эндрю, но он никогда не опрокидывается», и провалилась в бездонную дрему.
Рейчэл пробудилась во второй половине дня. Она слышала, как внизу напевала Молл, а Джейн читала вслух Энди. Она налила холодной воды в тазик на туалетном столике, быстро умылась, расчесала волосы и надела белое льняное платье, на которое приколола жемчужную брошку — первый подарок Эндрю. Спускаясь по лестнице, Рейчэл услышала шум приближающихся лошадей, а подойдя к двери, увидела Эндрю, едущего по тропе в сопровождении Томаса Овертона и доктора Мея — нашвиллского хирурга. Она была рядом с Эндрю, когда он осторожно слезал с лошади.
— Слава Богу, дорогой! С тобой все в порядке?
— Ой, он проколол меня.
— А мистер Дикинсон? Как он?
— Ну, я точно не знаю. Я попал в него. Послал доктора Мея для оказания помощи, но помощь была отклонена.
Мужчины последовали за Рейчэл в дом и наверх, в спальню, где они помогли Эндрю снять сюртук и рубашку. Его грудь была перевязана, и кровь просочилась через бинт.
— Я пытался убедить мистера Джэксона остаться в таверне Дэвида Миллера на Ред-Ривер на пару дней, чтобы подлечить рану, — сказал доктор Мей, — но он настоял на том, чтобы вернуться домой и показать вам, что остался жив.
— Насколько серьезна рана?
— Она болезненная, но неопасная — пуля сломала ребро, а может быть, и два, повредив переднюю, соединяющую ребра кость.
Рейчэл села рядом с ним и держала его руку, в то время как хирург почистил рану и вновь ее забинтовал. Эндрю сжал губы и, превозмогая боль, рассказал ей:
— Мистер Дикинсон не хвастался. Он прекрасно прицелился. Он стрелял точно туда, где, по его представлению, находилось сердце. Но ты знаешь, насколько широк мне синий сюртук. Стоя в пол-оборота, как положено, я почувствовал, что ветер раздул сюртук на моей груди. Никогда не думал, что худоба принесет мне удачу, но именно она спасла мою жизнь… пуля прошла мимо всего на полдюйма.
Доктор Мей вытащил из своего кармана носовой платок и вытер пот с лица Эндрю.
— Сейчас, я думаю, нам всем не повредит доброе крепкое виски. Мистер Джэксон получит свою порцию в постели.
— Всего одно слово, джентльмены, прежде чем вы уйдете, — сказал Эндрю, опираясь на локоть. — Когда сообщите об этой ране в Нашвилле, будьте добры употребить мои слова: «Мистера Джэксона проткнули, больше ничего».
