Ефим Курганов - Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта
Свидетельствую со слов флигель-адъютанта императора, присутствовавшего при встрече.
Восстановив полностью неограниченное доверие своего монарха, Витт с лёгких сердцем приступил к обсуждению целого ряда намеченных им проектов.
Первый проект касался Михайлы Семёновича Воронцова, генерал-губернатора Новороссийского края.
В 1823 году Витт весьма сильно интриговал против губернатора Ланжерона, рассчитывая занять его место. Он добился успеха: Ланжерона убрали. Однако губернатором стал Михаил Воронцов. Витт же по-прежнему ведал сыском на юге России (на этом посту он был совершенно незаменим). По указанию Александра Павловича, следил он и за Воронцовым.
Когда престол занял Николай Павлович, слежка за Воронцовым малость поутихла, ибо новый император как будто в ней не нуждался или поручал её другим лицам.
Годы шли (прошло более десяти лет), и Витт вдруг опять принялся за Воронцова. Не исключено, что он опять вернулся к старым мечтам о губернаторстве. Впрочем, может быть, Воронцов опять понадобился в связи с поручением императора раскрытия на юге России польской тайной сети.
Так или иначе, в беседах Витта с Николаем Павловичем воронцовская тема очень даже присутствовала, судя по всему. И граф Иван Осипович, опять же судя по всему, подлил яду. И результаты не заставили себя ждать.
После побывки графа Витта летом 1836 года в Петербурге, на гордую голову графа Воронцова посыпались обличительные военные приказы, если не выговоры.
Во-первых Михаилу Семёновичу было строжайше замечено, что всеми военными в Одессе не соблюдается положенная форма, и чванливый, надменный граф вместо удобной своей фуражки надел неуклюжую треугольную шляпу с петушьим султаном… По высочайшему повелению было также указано, что военные в Новороссийском крае избегают ношения шпор. И вот граф и его свита надели шпоры и носили их даже на танцевальных вечерах.
Наконец, государем было сделано особое повеление, сводившееся к следующему.
Так как с некоторого времени Одесса и в целом Новороссийский край фактически сделались притоном поляков, желающих из Одессы сделать пограничный передаточный пункт, то всех служащих поляков необходимо уволить, и впредь таковых на службу не принимать.
Можно с огромной долей вероятия предположить, государево это повеление было сделано на основе доклада, представленного графом Виттом.
Интересно, что граф по возвращении своём и сам рассказывал одесскому городскому библиотекарю Спаде, хоть и не вдаваясь в излишние подробности: «Император никак не желает, чтобы Одесса для поляков сделалась вторым Краковым».
Это чрезвычайно показательное признание. Оно свидетельствует, что государственная политика касательно поляков в Новороссийском крае была инспирирована именно графом Виттом.
Фрагмент второй: год 1837
Во время встреч генерала Витта с императором Николаем Павловичем, состоявшихся весною 1836 года в Петербурге, было достигнуто соглашение, что в августе следующего, 1837, года на вверенных попечению Витта южных поселениях состоится смотр войскам. Собственно, то было предложение Витта, на которое государь ответил милостивым согласием.
И смотр состоялся. Это было совершенно грандиозное событие, которому Витт сумел придать чуть ли не мировое значение.
Сразу же по возвращении своём из Петербурга, генерал велел незамедлительно выстроить вдоль почтовой дороги добротнейшие, если не великолепные, дома поселян, в каждом не менее пяти комнат, с палисадниками и хозяйственными пристройками. И это было только начало.
Главным городом южных поселений считался Елизаветград) там располагался штаб сводного кавалерийского корпуса), но Витт не жаловал Елизаветграда. Он предпочитал Вознесенск, и именно этот крошечный городишко к смотру должен быть возведён в настоящую столицу военных поселений. К приезду государя войска были собраны под Вознесенском, тянувшимся на восемь вёрст. Со всех концов Европы съехались гости. Здесь были представители Австрии, Пруссии, Баварии, Швеции, Англии и даже Турции.
Вознесенск к приезду гостей был полностью преображён. Дом корпусного командира был превращён в настоящий дворец, окружённый садом. Для продовольствия Двора и гостей был выписан одесский ресторатор Люссо. Для драпировки помещений вызвали мастера из Парижа. Мебель заказали одесскому мебельщику Коклену. Из манежа с прилегающими конюшнями было сделано грандиозное помещение для бала, с огромным зало и множеством гостиных. Выстроен был и театр с тремя ярусами лож.
В общем, Витт возвёл новый город, и блистательный! Появились дома, дворец, театр, огромный сад и прочее. А со съездом гостей (герцоги, принцы, князья, со всех концов России генералы) началась бесконечная череда фейерверков, праздников, манёвров (участвовало более 150 тысяч кавалерии.
Император Николай Павлович был буквально очарован, и не раз с гордостью говорил, что на вознесенском смотре Россия, слава Богу, в грязь лицом не ударила.
Иваном Осиповичем был устроен грандиознейший бал, хозяйками которого, между прочим, были графиня Ольга Потоцкая, сестра Витта, и графиня Елизавета Воронцова, супруга новороссийского губернатора.
Второй бал был потом в Одессе, после которого Витту за безукоризненно проведённый Вознесенский смотр были пожалованы алмазные знаки ордена Святого Андрея Первозванного и триста тысяч рублей.
Из Одессы высокие гости отправились в Крым. И Витт в своём имении «Верхняя Ореанда» устроил роскошнейший пир, порадовавший и изумивший всех высоких гостей.
Неумолчно играла музыка. С гор стреляли из пушек. Вечером скалы были иллюминованы разноцветными шкаликами, а на вершинах гор были выставлены горящие смоляные бочки.
А государя Николая Павловича, между прочим, сопровождали: императрица Александра Фёдоровна, великий князь Михаил Павлович, наследник престола цесаревич Александр Николаевич, великая княгиня Мария Николаевна. Из военачальников блистали сами Ермолов и Воронцов. Иностранных принцев, князей, генералов и военных министров было не перечесть.
Однако подлинным хозяином, героем, и, можно сказать, дирижёром смотра и порождённых им пиров и фейерверков был никто иной, как Витт. Но это в данном случае не было единственной его заслугой.
Император Николай Павлович ещё особо благодарил Ивана Осиповича за то, что в Вознесенске, Одессе и Крыме безопасность высочайших гостей была устроена просто бесподобно.
Хочу только заметить, что никаких попыток покушения на жизнь царствующих особ, посетивших смотр, не было и в помине – по крайней мере, нам ничего об этом не известно. Тем не менее императорская похвала была более, чем серьёзной.
И Витт был поистине счастлив. Его давняя слава сокрушителя антимонархических заговоров была только упрочена.
Смотр 1837 года и всё, что ему сопутствовало, – это был истинный триумф Витта, имевший даже большой всеевропейский отклик. И вместе с тем, как потом оказалось, это, увы, была лебединая песня Ивана Осиповича.
25 апреля 1838 года генерал Витт был назначен инспектором резервной кавалерии (то есть под его начало была отдана вся резервная кавалерия Российской империи, а это ведь была целая армия), а уже в июне этого же года он отправился за границу лечиться, хотя ещё и не от смертельной своей болезни.
Однако награды наградами, почести почестями, но вскорости по окончании исторического вознесенского смотра, император Николай Павлович самолично отдал распоряжение начать секретное расследование касательно весьма больших растрат казённых денег на военных поселениях юга России.
Проведение смотра задержало это высочайшее распоряжение, отодвинуло, но не могло его предотвратить.
А может, смотр великолепием и даже роскошью праздников и фейерверков, ему сопутствовавших, как раз и подвигнул царя на это распоряжение, хотя о растратах на юге слухи были ещё раньше, в конце Александровского царствования.
В любом случае, открывшиеся вдруг у графа Витта хвори были очень даже кстати.
В плане же обеления репутации новоявленного инспектора резервной кавалерии кончина его была подлинным выходом из положения, ибо именно благодаря этой кончине начавшееся было расследование и было не приостановлено даже, а остановлено, ибо спрашивать ведь уже стало не с кого. Витт опять, по своему обыкновению, улизнул, хотя уже совершенно кардинальным образом.
Сам генерал, правда, сильно рассчитывал, что спасёт его смотр, а на самом деле по-настоящему спасли его болезни и смерть.
Всё-таки он был исключительный везунчик – настоящий сын своей знаменитой матери.
Кстати, как можно сказать на основании имеющихся данных, Витт, уйдя в мир иной, спас не столько себя, сколько других, а именно администрацию южных военных поселений. Всё дело в том, расследование вряд ли смогло бы доказать вину Витта. И тут хотя бы несколько слов надо сказать о нём, как о начальнике военных поселений и командующем трёх резервных кавалерийских корпусов – то было своего рода государство в государстве.
