Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 2
— Возлюбленный мой, что они с тобой сделали! — тихо говорила она, но все услышали это обращение.
Вслед за молодой девушкой вышла дама средних лет и со встревоженным видом подошла к ней.
— Эстер! — крикнула она пронзительным голосом.
Невозможно описать удивление свидетелей этой сцены.
И в этот миг все озарил какой-то зеленоватый свет, за которым последовал такой грохот, словно настало светопреставление.
IIIПо поводу семейной жизни сэра Спитты в Белфасте не знали ничего или почти ничего, хотя он и прожил в этом городе почти десять лет. Единственное, что в последнее время стало известным в городе, — это то, что леди Спитта не была согласна с намерениями мужа относительно замужества Эсфири и та в течение долгого времени сопротивлялась отцу и не хотела отдать свою руку лорду Лургану. Однако, не обращая на это внимания, строгий отец семейства заставил дочь и ее мать повиноваться.
В день бракосочетания в обеденное время леди вошла в будуар своей дочери, чтобы в последний раз поговорить с ней без свидетелей относительно предполагаемого решительного акта и чтобы ободрить и утешить ее.
Маркиза была пышной женщиной, лицо ее еще хранило отпечаток былой красоты. Она была много моложе своего мужа.
— Милая, — сказала она с выражением участия, входя к Эстер в комнату, — наступает решительный момент твоей жизни. Вооружись мужеством и заставь себя послушаться отца. Возьми пример с меня, я ведь тоже когда-то была вынуждена взять себе в мужья нелюбимого.
— Дорогая мама! — воскликнула Эстер, кидаясь на грудь матери. — Это так тяжело! Я в полном отчаянии! — и девушка разразилась рыданиями.
— Ты успокоишься, как успокоилась и я когда-то, — ответила мать, — ты утешишься, как я утешилась. Поэтому я и сделала тебя, Эстер, поверенной своих тайн. Ведь нам ничего больше не остается, как хитростью обманывать бдительность наших тиранов. Но они и не заслуживают ничего лучшего!
Девушка, слушая мать, попыталась сдержать горькие слезы.
— Во всяком случае ты можешь всецело рассчитывать на меня, — продолжала маркиза, — я всегда буду готова стать тебе опорой и помощницей!
Эстер подняла свое заплаканное личико, и взгляд ее больших темных глаз впился в мать.
— Но к чему я должна повиноваться желаниям человека, которого ничто не связывает со мной? — спросила она.
— Дитя мое, — испуганно вскрикнула мать, — разве ты забыла?.. Да что стало бы с тобой, что стало бы со мной, если бы лорд мог хотя бы только заподозрить нас?
— Это правда, мама… Я не хочу упрекать вас, но не могу не сказать, что мне приходится жестоко платить за ваш грех.
— Ты не права, моя девочка! Ведь тебе приходится просто испытать на себе ту же участь, которая когда-то была моим уделом. Наша любовь направлена на слишком ничтожных людей, и как Марона не мог выступить открыто соперником сэра Спитты, так и Джон Гавиа не может тягаться с лордом Лурганом. Но если лорд Лурган и будет твоим супругом, то верный Джон все-таки останется твоим любовником!
— Мама, мама! — с упреком в голосе сказала Эстер. — Та мораль, которую вы проповедовали мне когда-то прежде, звучит совсем иначе, чем то, что вы говорите мне теперь!
— Дитя мое, неужели же ты хотела бы, чтобы я заставила твое сердце подчиниться насилию?
— Конечно, нет! Но я хотела бы отречься от лорда, пусть и он тоже оттолкнет меня от себя, и тогда я буду иметь право последовать за Джоном в его хижину!…
— И обречь мать на стыд и позор!… Не так ли, глупая мечтательница?
— Ни за что на свете, мама!
— Конечно, до известной степени твое уважение ко мне несколько уменьшилось по моей же вине, но потерпи только немного и ты по-прежнему будешь уважать меня.
— Я была очень напугана, мама, но так или иначе, а я — ваша дочь и, несмотря ни на что, должна уважать в вас свою мать, а сердечное доверие, которым вы меня почтили, заставляет забыть любую вашу ошибку.
— Благодарю тебя, дитя мое!
— Но и вы совершенно забываете, до какой степени Джон необуздан в своей страсти! Он, чего доброго, способен…
— Успокойся! Я только что имела длинный разговор с Джоном Гавиа. Он — очень разумный человек и будет тебе верным другом под видом слуги. С этой стороны тебе нечего бояться. Ты будешь даже счастливее меня в этом отношении.
— Значит, Джон доволен?
— Нет, он не доволен, но достаточно рассудителен, чтобы понять, что возможно и что невозможно.
— Бедный Джон!
— Бедная Эстер!
Молодая девушка вздохнула.
Маркиза склонилась к уху дочери и прошептала:
— Если ты, Эстер, будешь послушной, то я дам тебе возможность провести часочек с твоим возлюбленным в моем будуаре перед тем, как ты отправишься со своим супругом в его дом.
Лицо девушки покрылось темным румянцем. Мать пошла к двери и на пороге снова обернулась, игриво погрозив дочери пальцем.
Эстер позвонила горничной и приказала приступить к подвенечному туалету. Та первым делом взялась причесывать ее пышные волосы.
Снаряжение к венцу продолжалось без перерыва от двух до шести часов пополудни. Наконец все было готово, не хватало только миртового венка, который должна была прикрепить сама мать.
— Оставьте меня, — сказала невеста служанкам, — и попросите маму, чтобы она пришла ко мне.
Горничные, на болтовню и возгласы восхищения которых Эстер за все время не обмолвилась ни словом, удалились.
Но прошло много времени, а мать все не шла.
Вдруг в замке послышался шум, о котором уже говорилось, и в тот же момент маркиза буквально ворвалась в комнату дочери.
— Эстер! — закричала она, ломая руки. — Спаси меня, себя и его.
— Что случилось, мама?
— Капитан здесь… Его узнали…
— Несчастный!
— Я в отчаянии… Эстер, спаси своего отца! Наверное, он явился для того, чтобы незаметно присутствовать при твоем обручении.
— Неужели? — простонала девушка.
Беспомощность матери, казалось, заразила и ее. Шум снаружи становился все сильнее, пока он внезапно не прекратился и послышался голос лорда.
Эстер вдруг воспрянула духом, она, по-видимому, быстро пришла к какому-то решению.
— Да! — сказала она. — Я спасу вас, его и себя, мама! Я не надену тяжелых оков, а останусь свободной, не скомпрометировав вас!
Девушка торопливо вышла из комнаты, еще более перепуганная мать последовала за нею.
И слова Эстер, обращенные к нарушителю спокойствия, ошеломили всех.
А неистовство стихии только на миг могло остановить взрыв разбушевавшихся страстей.
— Возлюбленный? — крикнул лорд Лурган.
— Возлюбленный? — зарычал Спитта, покрывая голосом грохот грома. — Прочь отсюда все! Вам здесь нечего делать! Вон!
Лакеи, сбежавшиеся на крик, быстро исчезли с глаз долой.
— Я здесь тоже лишний, сэр! — возмутился Лурган.
— Останьтесь, милорд! — ответил Спитта. — Если не для того, чтобы повести к алтарю невесту, так чтобы отомстить за оскорбление, которое в большей степени нанесено вам, чем мне. Леди, уберите вашу дочь! — крикнул Спитта маркизе, а затем обратился к ворвавшемуся человеку: — Теперь я еще раз спрашиваю вас: кто вы такой?
Маркиза замялась, ее дочь, дрожа, оставалась в объятиях незнакомца, который поднял голосу и властным голосом сказал:
— Тише! Во всем этом виноват только я один. Но вы сами понимаете, что после того, как эта девушка высказала свои истинные чувства, не может быть больше и речи о ее свадьбе вот с этим человеком! — указал он на Лургана.
— Не может быть и речи? — злобно переспросил Спитта.
— Разумеется, нет! — крикнул лорд Лурган.
— Увы, это — правда, — согласился с ним Спитта и снова набросился на незнакомца. — Но кто вы такой?
Незнакомец многозначительно глянул на Спитту и с достоинством ответил:
— Капитан Марона Босвел!
Лорд вскрикнул от изумления и уставился на леди.
— Господь говорит голосом бури, — произнес чей-то сильный голос. — Да оставит грешный человек все свои помыслы, направит свои мысли к Нему и помолится Ему, дабы Он охранил и защитил его!
Это священник, не обратив внимания на непогоду, появился в замке.
Человек, назвавшийся капитаном Мароной Босвелом, подвел Эстер к матери и громко сказал:
— Мы еще увидимся!
Затем быстро спустился по лестнице и покинул замок.
Лорд Лурган какое-то время оставался в полной нерешительности. Наконец, даже не попрощавшись с семейством Спитты, последовал за капитаном.
Спитта, наконец, придя в себя, открыл одну из дверей, с поклоном попросил священника войти туда и сам последовал за ним.
Тесно прильнув друг к другу, маркиза с дочерью вернулись в будуар Эстер.
Из комнаты, куда уединились лорд со священником, послышался звонок.
