Сергей Цветков - Карл XII. Последний викинг. 1682-1718
Что касается действий шведов за редутами, то Карл, вероятно, не только не дал никаких ясных распоряжений на этот счет, но и сам не очень хорошо представлял, какой из двух вариантов боя предпочтут русские. Скорее всего, он надеялся, что само сражение подскажет, какие действия следует предпринять. Шведский король действовал под тем же девизом, что и Наполеон: «Ввяжемся в бой, а там посмотрим».
В целом распоряжения Карла были не хуже и не лучше его распоряжений в предыдущих сражениях. Нетерпение берсеркера никогда не позволяло ему кропотливо расписывать диспозицию. Король действовал так, как привык действовать всегда и везде. План Полтавского сражения стоял на двух китах стратегии и тактики Карла: «Вперед, ребята, с Богом!» и «Неприятель, увидев, что мы серьезно собираемся напасть, побежит».
3После совещания у Карла шведская армия стала готовиться к атаке. Вести ее предполагалось четырьмя колоннами пехоты и шестью колоннами кавалерии; 7 драгунских полков должны были остаться при обозе. Солдатам и офицерам сообщили пароль: «С Божьей помощью».
Вечером король лично осмотрел приготовления к бою. Его сопровождал отряд телохранителей: 15 рядовых гвардейцев под командованием Нильса Фриска, одетые в синие плащи с желтыми обшлагами и подкладкой, и 24 драбанта во главе с Юханом Ерттой, щеголявшие голубыми плащами, расшитыми золотом. Их роль заключалась в том, чтобы живой стеной окружить Карла во время сражения и уберечь его от шальных пуль (в шведской армии ходили слухи, что в юности короля заговорила ведьма, сделав его неуязвимым; но после ранения Карла этому верили уже не так безусловно).
Специально для короля солдаты Далекарлийского полка смастерили носилки, укрепленные между парой белых жеребцов, запряженных тандемом. На носилки положили походную койку с шелковыми матрацами; по обе стороны от носилок шли 8 солдат.
За час до полуночи из главного штаба ко всем полкам помчались вестовые с приказом строиться в боевые порядки. Темнота сразу внесла некоторую неразбериху в действия командиров. Рёншельд затеял перепалку с Левенгауптом, обвинив его в том, что он нарушает порядок движения колонн (Левенгаупт, не считаясь со сроками выступления, тщательно строил солдат согласно диспозиции). Затем, несмотря на потерю времени, начали богослужение, составлявшее важную часть психологической подготовки солдат к бою. В шведской армии существовала особая молитва, которую следовало читать, как было сказано в уставе, «когда предстоял поход либо при других опасных случаях». Молитва звучала так: «Дай мне и всем тем, кто вместе со мной будет сражаться против наших неприятелей, прямодушие, удачу и победу, дабы наши неприятели увидели, что Ты, Господь, с нами и сражаешься за тех, кто полагается на Тебя». А перед большим сражением всегда пели еще и псалом:
С надеждой на помощь зовем мы Творца,
Создавшего сушу и море,
Он мужеством нам укрепляет сердца,
Иначе нас ждало бы горе.
Мы знаем, что действуем наверняка,
Основа у нашего дела крепка.
Кто может нас опрокинуть?
Богослужение закончилось в час ночи. Батальоны двинулись на исходные позиции, безмолвно исчезая в темноте один за другим. Впереди каждой роты шли барабанщики и трубачи, за ними капитан с 50 мушкетерами, затем два отряда пикинеров, между которыми находился прапорщик с ротным знаменем, следом остальные мушкетеры с лейтенантом.
70 рот пехоты, входившие в состав 18 батальонов, построились в 4 колонны. Первую колонну возглавил генерал-майор Аксель Спарре, вторую генерал-майор Бендт Отто Стакельберг, третью генерал-майор Роос, четвертую генерал-майор Лагеркрона. Общая численность пехоты составляла 8200 человек.
Вслед за пехотой везли 4 пушки и 4 повозки с боеприпасами, которые сопровождали 30 человек прислуги в серых мундирах с синими галунами и в черных шляпах. В обозе осталось 28 пушек с достаточным количеством зарядов — по 110-150 выстрелов на ствол. Это распоряжение Карла было, пожалуй, самым необъяснимым и самым безрассудным.
Шесть колонн кавалерии были отправлены вперед еще раньше, без богослужения. Численность 14 кавалерийских полков (109 эскадронов и корпус драбантов) достигала 7800 человек. К ним присоединились и 3000 запорожцев. Мазепа с остальными казаками остался при обозе (это лишний раз доказывает, что Карл никогда не рассматривал запорожцев как серьезную военную силу).
По пути на позиции офицеры беспрестанно напоминали солдатам о Нарве.
4К двум часам ночи колонны вышли на исходные позиции в 600 метрах от южного русского редута. Здесь пехота получила приказ залечь до рассвета. Короля носили между живыми коврами солдатских спин, покрывших мокрую от росы траву. Карла, кроме охраны, сопровождали Рёншельд со штабом, Левенгаупт, Гилленкрок, Сигрот, адъютанты, иноземные послы и военные наблюдатели — пруссак Зильтман, поляк Урбанович и англичанин Джеффриз, а также весь придворный штат под началом гофмаршала барона Густава фон Дюбена. В королевской свите находились также два камергера: первым был Карл Густав Гюнтерфельд, потерявший в сражении под Клишовом в 1702 году обе руки, но продолжавший исполнять свои обязанности, потому что во Франции ему изготовили «две удивительные машины, кои в известной мере потерю названных конечностей возмещали»; вторым — тридцативосьмилетний Густав Адлерфельд, уже известный нам историограф Карла. В 1700 году он был представлен королю, который произвел его в камер-юнкеры. Вскоре Адлерфельд начал писать о походах Карла, и эта его затея получила королевское одобрение. С тех пор Адлерфельд исполнял обязанность летописца армии и возил с собой большую библиотеку.
С королем находились и перебежчики из русской армии: Мюленфельд, сдавший шведам мосты под Гродно, и Шульц, чей побег заставил Петра переодеть Новгородский полк.
Близился рассвет, а сигнала к бою все не было: Карл ждал кавалерию, сбившуюся в темноте с дороги. Когда она подошла, время, назначенное для атаки, прошло. В предрассветных сумерках русские заметили шведов, прозвучали первые выстрелы, и надежда на внезапность рухнула.
Рёншельд сразу заволновался. «Все пришло в конфузию», — сказал он Спарре. Тот что-то возразил, и главнокомандующий взорвался: «Ты хочешь быть умнее меня!» Остальные генералы с недоумением смотрели на фельдмаршала и перешептывались. Гилленкрок спросил Спарре, в чем состоит эта «конфузия». Спарре ответил, что не знает, и презрительно добавил, метя в распоряжения Рёншельда, что «все здесь удивление вызывает». Карл безучастно слушал эти препирательства.
Наконец Рёншельд отдал приказ: «Колоннами стоять, как и сюда шли» — и обратился к Левенгаупту:
— Что скажете вы, граф Лейонхювюд[59]?
— Уповаю на то, что с Божьей помощью атака нам удастся, — нехотя отозвался Левенгаупт, пребывавший не в духе от полученного недавно нагоняя.
— Что ж, с Богом, — произнес фельдмаршал и повернулся к королю: — Будем продолжать.
Карл кивнул. Было ровно 4 часа утра.
С восходом солнца промокшие и озябшие шведы двинулись на редуты, с которых на них смотрели жерла 102 русских пушек.
Позже один из солдат Йончёпинского полка так описал свои впечатления в то утро:
Грохот и неразбериха, бряцанье оружия, скрежет и ржанье
Слышны от сотен телег, от коней и от войск на равнине,
Ближе и ближе сходящихся в сумерках раннего утра,
Пушечный гром возвестил о начале сраженья,
Залпы послышались, пули посыпались градом,
И с фитилем подожженным гранаты ложатся средь храбрых.
Из-за спешки возникла сумятица, так как не все колонны успели построиться к началу атаки. К тому же многие командиры поняли диспозицию так, что следует не идти между редутами, а атаковать их. Эта неточность в распоряжениях Карла дорого обошлась шведам.
Правда, первый редут, недостроенный к началу сражения, просто захлестнула волна синих мундиров. Ни один из русских, находившихся в нем, не ушел — пленных не брали. Но дальше возник беспорядок: одни командиры вели батальоны мимо редутов, другие приказывали штурмовать их. Спарре, Стакельберг, Роос и Лагеркрона не могли понять, куда деваются части из их колонн.
Карл находился на правом фланге, лежа в носилках, в сапоге со шпорой на здоровой ноге и со шпагой в руке. Он не командовал, а только подбадривал солдат.
Колонны правого фланга шли мимо редутов, с которых по ним велся беспрерывный огонь. «Когда наши рядовые солдаты услышали, что ни единая [шведская] пушка не пришла к ним на подмогу, они стали терять мужество», — вспоминал Левенгаупт.
Однако Далекарлийский полк с большими потерями взял и второй редут, вновь перебив всех защитников. По выражению одного шведского офицера, шведы «сокрушили каждую косточку у тех, кто был внутри».
Затем Левенгаупт повел колонны правого фланга в обход редутов по кромке Яковецкого леса. Колонны левого фланга последовали за ними и вышли прямо на третий редут, где укрепилось 500 русских солдат из бригады Айгустова. Первая атака шведов была отбита одним артиллерийским огнем, причем бегущие смяли и подошедшее подкрепление. Вторая атака тоже закончилась безрезультатно. Тогда часть батальонов прокралась мимо редута и ушла дальше за Левенгауптом, а часть задержалась перед редутом, готовясь к новому штурму.
