Ольга Елисеева - Камень власти
— Так она все-таки писала? — Грустная улыбка тронула губы Екатерины.
— Вы не знали? — Пожал плечами граф. — Но ведь догадывались.
— Что толку в моих догадках? — Вздохнула его собеседница. — С догадками в руках не пойдешь к императрице и не потребуешь: Ваше Величество, где послания несчастной принцессы Иоганны Елизаветы?
— А вы пошли бы? — С сомнением осведомился граф.
Екатерина покачала головой.
— Нет, — твердо сказала она. — И у меня есть на то свои причины. Все, что я могу сделать для нее сейчас, это принять вас. Чего вы хотите?
— Вопрос в том, чего хотите вы, — возразил граф. — И насколько вы можете этого добиться без нашей помощи.
Недоверчивый взгляд карих глаз великой княгини уперся в его лицо, но не смог прочитать на челе графа ничего, кроме полного покоя.
— Я ничего не хочу, — сказала Като, вновь замыкаясь в себе. — Я супруга наследника престола и у меня нет ни своих планов, ни своих целей.
Губы графа сложились в саркастическую улыбку.
— Не знаю, за кого вы меня принимаете, — твердо, с холодком в голосе произнесла Екатерина. — Но вы должны понимать, что я чужая в чужой стране, у меня нет никакого веса в здешнем обществе. И не может быть никаких желаний, выходящих за рамки долга жены и матери августейшей особы.
— Разве? — Тонкие брови графа взметнулись вверх. — А этот юный геркулес, который охраняют вашу карету, не ваш любовник? Или вы не посещаете гвардейских казарм и кабаков? О, конечно, под охраной таких же, как он геркулесов. Но вот вопрос, откуда у них деньги на вербовку сторонников?
— Это допрос? — На лице великой княгини появилось не выражение испуга, как ожидал собеседник, а скука и усталость. — Кто-нибудь меня видел? Кто-то что-то может доказать? Послушайте, граф, князь, барон… Как к вам стоит обращаться? Маг, факир, великий посвященный? Пожиратель огня и глотатель шпаг? — Она ерзнула и только этим выдала свое крайнее раздражение. Да, о вас говорит весь город. Да, я была на ваших вечерах. Конечно, инкогнито. Сидела за портьерой, слушала, чему вы учите доверчивых простофиль, глотала пыль и думала, когда же это кончится?
Улыбка никуда не исчезла с лица Сен-Жермена.
— Вам удалось забить белибердой голову брату моего протеже, — продолжала Екатерина. — Но не надейтесь, что удастся повторить со мной тот же фокус. Тайные братства посвященных, издалека управляющие миром! Миром управляют алчность, жажда власти и расчет. Если вы в течение ближайших пяти минут не объясните причину, по которой я должна учитывать в моем пасьянсе еще и вашу карту, я попрошу этих, как вы выразились, юных геркулесов свернуть вам шею в ближайших кустах, а тело выбросить на дорогу. Итак?
— Миллион золотых рублей, — спокойно произнес граф.
— Что?
— Миллион рублей, или фунтов стерлингов, конечно, переводя первоначальную сумму в любую валюту.
Екатерина уставилась на собеседника удивленными глазами.
— Один миллион — вот та причина, по которой вы не только будете учитывать мою карту в своей игре, но и пойдете с нее, — сухо сказал граф.
— Не смешите меня. Таких денег нет даже в казне, — пожала плечами Екатерина.
— В казне к вашему сведению, мадам, вообще ничего нет. А после осуществления задуманных вами планов участникам придется платить. Платить дорого. Кроме того, есть еще гвардейские полки, которые не получают жалования уже около двух лет. Стало быть они живо потребуют его от нового правительства. Или вы надеялись, что расходы ограничатся одним подкупом сторонников? — Иронично осведомился граф. — С этого расходы только начнутся.
Собеседница несколько минут молчала, поджав губы и опустив пушистые длинные ресницы, от чего на ее щеки легла слабая тень. Наконец, она осведомилась:
— А где гарантии, что я получу названную сумму?
Граф протянул ей на ладони туго набитый мешочек.
— Здесь сто фунтов. Вам достаточно взглянуть на пробу и качество чеканки, чтобы понять, какими возможностями мы располагаем.
Екатерина развязала мешочек и высыпала на ладонь круглые золотые монеты. Она не смогла сдержать возгласа восхищения. Но это было восхищение ценителя тонкой работы, а не жадного обладателя.
— Что бы понять, что эти деньги фальшивые, достаточно посмотреть, как они хорошо сделаны. И где же их чеканят?
— В братстве, о существовании которого вы только что так презрительно отзывались, — усмехнулся граф.
— Умоляю не мучить меня рассказами о философском камне, эликсире бессмертия и превращении свинца в золото, — деловито отмахнулась она. — Если бедный Алексис верит во что-то подобное, мне жаль его головы. Меня же интересуют сроки и условия выплаты.
— Вы получите половину суммы сейчас от меня и половину по завершении предприятия от банкирского дома Сутерланда по подписанным мной векселям. В дальнейшем именно через этот дом мы будем обеспечивать ваши расходы.
— В дальнейшем? — Переспросила цесаревна. — А в чем смысл дальнейшего?
— В реализации вами наших условий, — строго сказал граф.
— Каковы они? — Екатерина подобрала край кружевной накидки и стала аккуратно растягивать его пальцами.
Собеседник смотрел на нее с легкой усмешкой. «Холодна, как лед, и трезва, как вода в стакане. А говорят, она может быть огнем свечи и теплым красным вином в хрустале», — думал он. Разве такой представлялась ему их беседа? Граф искал единомышленника, человека, на которого указывали звезды, мистика от рождения, воплотившееся в земной женщине великое божественное начало, а нашел… Равнодушную торговку с хваткой немецкой кабатчицы и представлениями о жизни маркитантки из солдатского обоза. «Неужели я не смогу заглянуть за этот панцирь? Чем можно было бы поцарапать ее душу?»
— Что вы знаете обо мне? — Услышал граф мягкий чуть грустный голос и вздрогнул.
Как он мог не уследить за собой и так свободно разбрасывать мысли вокруг, что их уловила собеседница? Видимо, она и правда вывела его из душевного равновесия.
— Простите, ваше высочество, — граф поднял на Екатерину глаза и обомлел. — Я нечаянно вторгся в ваше сознание. — Произнес он уже машинально, глядя в неожиданно изменившееся лицо.
Женщина сидела расслабившись, откинувшись на подушки кресла и сцепив пальцы на коленях. Ее голова была чуть наклонена вперед, как чашечка срезанного цветка, а на губах дрожала слабая улыбка.
Графу вдруг показалось, что ее большие странной формы глаза, с уголками чуть оттянутыми вниз, как у большой доверчивой собаки, вовсе не голубые и не зеленые, а наполнены теплым карим светом.
— Что вы знаете обо мне? — Повторила Като. — Чтобы так легко судить, какова я на самом деле?
— Я знаю о вас все, — без тени превосходства или желания уязвить ее сказал граф. — Я знаю, под какими звездами вы родились и под какими умрете. Кем вы были до рождения, и кем станете после.
— Я не вею в это, — покачала головой Екатерина.
Но граф осторожно приложил палец к ее губам.
— Тише, дитя мое, тише, — Сен-Жермен уже понял, что ларчик, который он безуспешно пытался взломать, открылся сам собой. — Я знаю, что из задуманного вы успеете осуществить, а что останется мечтами. Я знаю, какое имя вы носите там. — Точеная рука графа показала в потолок кареты. — Между звезд.
— Надеюсь, это красивое имя? — Натянуто улыбнулась великая княгиня. — Мне столько раз меняли имена, что я привыкла не предавать им значения.
— Напрасно, — граф укоризненно покачал головой. — Имена оказывают на нашу жизнь огромное влияние. В юности вас звали Софья — София Премудрость Божия. Разве вы не наделены разумом необыкновенной глубины?
— Вы мне льстите.
— Ничуть, — граф осторожно взял ее руку и заглянул в ладонь. — Ваше второе имя — Августа. Великая. Оно с рождения сулило вам царство.
— Если продолжить ваши рассуждения, — не без сарказма сказала цесаревна. — То можно прийти к неутешительным выводам. В России я была наречена Екатериной в честь супруги государя Петра I. Эта дама была поднята царем едва ли не из-под солдатской телеги. Что хорошего сулит мне такое имя?
Граф промолчал.
— Наша публика, — продолжала великая княгиня, — очень любит все французское, но, к сожалению, не обладает ни вкусом, ни пониманием. Она переделывает мое имя на парижский манер — Като. Им даже невдомек, что в комедиях это прозвище для трактирной служанки легкого поведения. Но я терплю. — Она через силу улыбнулась. — Каково же мое имя среди звезд?
— В Китае есть красивая легенда, — отозвался граф, — о принцессе, которая, попав в ад, силой своего милосердия превратила его в подобие рая. Верующие назвали ее Тарой. Белой Тарой, которая воплощается среди людей, чтоб смягчить их души. Разве вы не видите ада вокруг себя?
— Нет, — прошептала Екатерина. — Здесь мой дом. Может быть он плох.
