Лунный свет и дочь охотника за жемчугом - Поук Лиззи

– Почему у трупа был компас моего отца? – тихо спрашивает она.

Наклонившись к ней, Аксель негромко окликает:

– Элиза. – Кладет ладонь на ее предплечье. Она отдергивает руку. – Вы не думаете, что ваш отец тоже мог быть в шлюпке? – Он выглядит так, будто его вот-вот стошнит. Но она не слушает, мысленно пробегаясь по страницам отцовского дневника. – Мы знаем, что он покинул люггер именно так, – мягко, успокаивающе говорит Аксель. – Потому что Уинтерс помогал ему. Они гребли вместе, а потом… Очевидно, они оказались здесь. – Он кивает на продуваемые ветром скалы.

– Да, я это знаю, – невнятно, отстранённо отвечает она.

– Должно быть, они попали в беду – такая маленькая шлюпка в океане. Возможно, ваш отец заблудился… то есть здесь вокруг полно крокодилов. И акул. – Он стоит, потупив взгляд.

В этот момент перед мысленным взором Элизы предстаёт то самое место, которое она искала. Затаив дыхание, она снова пробегается по строчкам.

Серая и дурно пахнущая, пока лежит; свежая и белая, как пудра, когда высыхает. Белое золото!

– Это… гуано, – говорит она. Аксель ошеломлённо молчит.

– Что, простите?

– Белое вещество, – она постукивает по нему, – это гуано. – Снова ковыряет порошок. – Экскременты морских птиц. Его можно использовать в качестве удобрения. Оно высоко ценится, особенно в Америке. В Перу.

Аксель с жалостью смотрит на неё.

– Элиза, может, вам стоит присесть?

– Джозеф, это же птичье, я права? – окликает она.

Сначала мужчина не слышит ее вопроса.

– Элиза. – Аксель пытается усадить ее на песок.

– Эти раковины привезли с острова, населенного морскими птицами. – Теперь она в этом уверена. – Стаями птиц. Возможно, их там тысячи. Неподалёку есть острова, на которых годами накапливались отложения. Такие же есть на острове Бролга, я читала про них в дневнике отца. Рядом должны быть и другие. Экскременты со временем высыхают. Они должны были затвердеть в этих раковинах. – Она трясет головой, мысли мечутся, как мотыльки на свету.

– Элиза! – В голосе Акселя звучит упрёк. – Почему бы вам не присесть?

– Джозеф, прошу, скажите, нет ли здесь поблизости острова, где гнездятся морские птицы? Возможно, они заметили на этом острове дым и привезли раковины и компас, чтобы попытаться обменять, – забормотала она. – Должно быть, они были в таком отчаянии. Неадекватные даже. Нуждались в пище и крове…

Аксель смотрит на неё так, будто она и вправду сошла с ума. Но все это обрушилось на неё разом. Слова Клементины; возможно, она не такая и мошенница. Возможно, она действительно, видела отца в окружении птиц. Что, если Мин отговаривала Элизу, пытаясь не пустить сюда? Что, если она пыталась Элизу уберечь?

– Здесь есть как минимум один, да? – спрашивает Элиза, когда к ней поворачивается Джозеф. – Недалеко отсюда есть остров, где собираются морские птицы?

Он недоуменно кивает и поднимает руку в сторону горизонта.

Дневник Чарльза Дж. Г. Брайтвелла, торговца жемчугом.

Крокодилы Солти

Из всех существ, обитающих в водоемах Западной Австралии, есть одно, которого, должен признаться, я боюсь больше всего. Этот монстр преследует меня во снах, кружит вокруг моих люггеров в мягком полумраке сумерек. Известны случаи, когда они подкарауливали людей, собирающих раковины на отмелях, или утаскивали рыбаков из мангровых зарослей, оставляя на берегу лишь их поношенные шляпы.

Солти [47] – самый крупный (я встречал экземпляры длиной до 20 футов) всеядный хищник. Поистине хищник высшего порядка, он берет верх практически над любым животным, которое оказывается на его территории: акулы, рыбы, рептилии, птицы и млекопитающие, включая, конечно, нас – человеческих особей. Этот крокодил может либо утопить свою добычу, либо просто проглотить целиком. В воде он исполняет так называемое «смертельное вращение», проворачиваясь, как воздушная турбина, отрывая куски плоти от своих жертв. Молодые особи морских крокодилов также способны одним рывком поднимать своё тело вверх, чтобы добраться до добычи, находящейся на низко свисающих ветках.

У крокодила широкое тело и массивный череп. Кожа у него темно-зелёная, кажется почти чёрной. Когда вы находитесь в воде, тень несущегося к вам морского крокодила – леденящее кровь зрелище. Глаза рептилии парят на поверхности воды, так он легко преодолевает сильные течения.

У морского крокодила обширная история нападений на людей. О, да. Его укус – самый сильный среди всех животных на нашей планете.

Несколько лет назад солти напал на Рэнсфорда. Парень высосал ведро джина и был настолько пьян, что, выйдя из «Кингфиш», свернул не туда. Он не придумал ничего лучше, чем безрассудно пройти по мангровым зарослям. Его тело, вернее, то, что от него осталось, нашли на следующее утро. Место обследовали в поисках улик. Как выяснилось, в нескольких ярдах от него огромный солти жадно уплетал то, что выглядело как правая рука Рэнсфорда.

Глава 37

Аксель отчаянно уговаривал ее остаться на ночь на острове Келли. Он сказал, что они могли бы отплыть с первыми лучами солнца. Отдохнувшими, они принесут гораздо больше пользы. Сквозь зубы она отказалась от этого предложения. Она должна немедленно отправиться в путь, несмотря на то, что солнце начало садиться, и по небу словно растекается густой сок из апельсиновой дольки.

Возвращаясь к шлюпке, краем глаза она замечает у себя за спиной отстающую фигуру. Обернувшись, Элиза видит Квилла, застывшего на полпути к берегу.

– Что такое? – кричит она.

– Мне страшно, Элиза. – Он подходит ближе.

Покачав головой, она кладёт руку на плечо Квилла.

– Не бойся. Мы пережили тот шторм, ведь так? Это ничего, мы просто… сделаем крюк на люггере. Думай об этом так. – Она идёт к морю, где Аксель спускает шлюпку на воду.

– Призраки! – кричит ей вслед Квилл. Она останавливается как вкопанная. – Мне страшно, что ваш отец превратится в морского призрака. – Элиза молча вскидывает брови, не находя слов для ответа. Квилл чертит на песке пальцем ноги извилистый змеиный след. – Если мы его найдём, значит, море его выплюнуло. Оно его не захотело. Значит, он злой дух.

Элиза и бровью не ведёт. Не отвечает. Слабо кивнув, направляется к шлюпке, оставляя Квилла на берегу наблюдать за их отплытием.

Люггер, поскрипывая, устало скользит по воде. Свет низкого солнца отбрасывает на палубу блики оттенка сепии. Без Квилла прокладывать путь через рифы – опасная миссия. С каждой проходящей минутой свет затухает, пока не оставляет сквозь небольшую щель лишь тонкую бледную полоску. Тяжелый болотистый воздух пронизан иглами дождя, пронзающими кожу. Элиза стоит, прислонившись к перилам, ветер треплет ее юбки. Она не отрывается от подзорной трубы, дюйм за дюймом осматривая проплывающий мимо берег. А когда опускает трубу, латунь оставляет вокруг ее глаза идеальный красный круг.

Люггер поворачивает на запад, огибая вершину острова; в этот самый момент вступает оркестр. По палубе начинает барабанить дождь, к реву моря присоединяется ветер, всё вместе создает мелодию.

Перед островом, на который указал Джозеф, канал зарос мангровыми зарослями. Он слишком узкий для того, чтобы люггер смог по нему пройти.

– Нам придётся взять шлюпку. – Ее голос почти не слышно из-за ветра.

– Элиза.

– Остров совсем рядом. – Она вытирает с лица капли дождя. – Нужно его осмотреть. Он вполне мог остаться здесь, отправив Уинтерса торговать. А может, он смог доплыть обратно, когда начался шторм. – Слова замирают в горле, когда она представляет своего отца, измученного, испуганного, пытающегося проплыть такое расстояние. Она выпрямляет спину, борясь с сомнениями. – Мы должны двигаться дальше. Идемте.

– Нет. – Слово звучит, как удар молота. Она переводит взгляд на него, плечи Акселя поникли.