Алан Саваж - Восемь знамен
Издали корабль как корабль, военный двухмачтовик, вот только сидел низковато да на ходу извергал клубы густого дыма. В подзорную трубу Мартин разглядел два огромных гребных колеса по бортам; вспенивая морскую воду, они гнали корабль по намеченному курсу невзирая на направление ветра. Если братья Баррингтоны хотя бы слышали о движимых паром кораблях, то китайцы о них не ведали ни сном, ни духом. Как ни старался Мартин уверить их в том, что этот корабль мало чем отличается от всех прочих, боевой настрой китайских моряков получил солидную пробоину.
Лето плавно перешло в осень, и настала пора штормов.
— Ну, значит, мы увидим их самое раннее предстоящей весной, — заявил Адриан. — Как ты думаешь, нам удастся вырваться на Рождество домой? — Этот праздник, храня верность традициям, всегда отмечали в Доме Баррингтонов.
— Ты-то вырвешься. А я вряд ли, — ответил Мартин. — Случись что в мое отсутствие, и император потребует мою голову.
— Да что там может случиться зимой, — возразил Адриан.
Но раз Мартин оставался, то и он решил не ехать, и к их удивлению в январе из залива вернулась джонка с донесением о том, что англичане вышли в море.
— Все, что нам нужно, — это настоящий зимний шторм, который разметал бы их в разные стороны. — Адриан щелкнул пальцами.
— Они будут искать укрытую от ветра гавань, поближе к Жемчужной реке, — задумчиво произнес Мартин.
— Макао?
— Португальцы не осмелятся их принять, если только англичане не гарантируют им защиту до скончания веков.
Погода, однако, не портилась, а между тем разведывательные вылазки англичан принесли свои плоды: недалеко от устья Жемчужной реки они нашли гряду островов, образовавших естественную преграду для ветра и волн. Самый крупный из островов, Гонконг, был необитаемым, лишь рыбаки время от времени останавливались на нем, но это не помешало англичанам разбить там лагерь и приступить к строительству защитных укреплений. Крепость Богэ, куда разведчики Мартина принесли эту весть, отделяли от острова всего несколько миль.
— Ну и наглецы! — воскликнул Адриан. — Они действуют так, словно чувствуют за собой право присваивать какие угодно китайские земли, не встречая при этом отпора.
— А разве не так? — криво усмехнулся Мартин.
Он рассчитывал на передышку хотя бы до весны, и тревога, которую забили в крепости всего Через неделю, застала его врасплох. Мартин сошел на берег, в сопровождении Дэна поднялся на самую высокую стену крепости, взглянул на море — и у него оборвалось дыхание при виде бесчисленных белых парусов, величественно раскинувшихся на всем пространстве вдоль побережья.
— Мои пушки заряжены, — сказал Дэн. — Пусть только сунутся.
— Идут как на параде, — откликнулся Адриан.
Он как в воду глядел: предусмотрительно держась вне досягаемости крепостных орудий и избегая мелей и подводных камней, подгоняемые мягким северо-западным бризом, военные корабли проплыли мимо устья Жемчужной, а затем повернули назад. Обратный путь давался им немного медленнее, потому что суда вынуждены были теперь двигаться под ветром правым галсом, но то, каким образом они с этим управлялись, восхитило даже бывалых мореходов Мартина и Адриана. Они продолжали следить за противником в подзорные трубы, когда прибыл посланец с севера. Он задыхался, и его волнение смешивалось с ужасом.
— Они высаживают своих солдат, ваше превосходительство, — доложил он Мартину. — Их транспортные суда пришли с острова Гонконг, и они переправляют солдат лодками на берег.
— А мы тем временем любуемся парусными гонками, — заметил Адриан.
— Я пошлю отряд знаменных войск, и он расправится с этими варварами, — заявил Дэн.
— Он вам и здесь пригодится. — Адриан ткнул рукой в сторону эскадры, которая снова заняла исходную позицию и снова производила поворот, на сей раз уже ближе к берегу.
— Готовьтесь открыть огонь, — распорядился Мартин. — Их солдатам потребуется некоторое время, чтобы дойти сюда по берегу маршем, кавалерии у них нет. Если до их подхода мы сможем взять под обстрел эскадру, это их образумит. Пойдем со мной, Адриан. Мы атакуем их с фланга, когда они будут концентрировать силы для штурма крепости.
Дэн смотрел вниз — там, на внутреннем дворе, со взмыленного коня спешивался еще один гонец.
— Похоже, солдаты варваров ближе, чем вы думаете.
Но это оказался посланец Пекина, который от Ханчжоу добирался до них горными тропами.
— Послание от Сына Небес, ваше превосходительство, — доложил он.
Мартин прочитал письмо и оторопел.
— Его величество объявляет, что мы должны предложить по десять таэлей за голову белокожего и по пять за голову темнокожего солдата или моряка.
— Это заставит наших людей сражаться изо всех сил, — сказал Дэн.
— Это варварство. — Адриан взглянул на брата. — Что будешь делать?
— Подчинюсь приказу. Это послание надо прочесть перед вашими людьми, генерал Дэн.
— А перед флотом?
— После возвращения из боя. Не думаю, что нам удастся сойтись с противником так близко, чтобы заполучить хотя бы одну голову.
Мартин и Адриан поспешили по лестницам вниз, но не успели они ступить на землю, как крепость содрогнулась — это Дэн открыл огонь. Братья выбежали через главные ворота к обрыву над рекой, им не терпелось посмотреть, какой урон нанесен противнику. С первого взгляда ни один корабль не пострадал, а опадающие фонтаны воды показывали, что прицел взят слишком низко. Но прицел было легко поправить.
Мартин повернулся к пристани, и его обдало обжигающим ветром. Он упал на колени и тут только услышал звук залпа шести корабельных бортов, подобно грому, разорвавшему утреннюю тишину. Он поднял голову и увидел взлетевшие в воздух куски каменной кладки и услышал испуганные вопли китайцев.
— Недурственный залп, — прокричал Адриан, помогая ему встать на ноги.
Мартин не ответил. Тропинкой они сбежали по склону к пристани, где их ждала команда корабля. Матросы возбужденно переговаривались.
— Чего вы испугались? — рявкнул на них Мартин. — Мы ждали эту битву.
Над головами снова заговорили орудия крепости, однако их выстрелы, судя по всему, не причинили особого ущерба английским кораблям.
Канцзюй мерил шагами полуют «Королевы Янцзы».
— Что происходит, Баррингтон? — крикнул он.
— Просигнальте всем судам: мы выходим в море навстречу врагу.
Канцзюй отдал приказ, который без промедления был выполнен. Команда «Королевы Янцзы» безоговорочно полагалась на своего капитана и адмирала. Этого, однако, нельзя было сказать об остальных судах, их экипажи во все глаза смотрели на крепость, которую окутывал дым новых и новых залпов, этот дым смешивался с пылью и каменным крошевом от попаданий английских снарядов.
Но Дэн, по крайней мере, вел бой. Мартин приказал подать сампан и на веслах прошел вдоль флота. Он вспомнил рассказ отца о том, что так поступила Чжэн И Сао перед решающим сражением с маньчжурским флотом.
— Следуйте за мной, — приказал он своим капитанам. — К победе.
Затем Мартин поднялся на борт «Королевы Янцзы» и велел поднять паруса. Пошел вверх якорь, огромная джонка медленно стронулась с места и заскользила хорошо знакомым проходом в песчаных отмелях, которые являлись еще одной линией обороны от англичан. Поползли вверх паруса — джонка подошла к выходу в открытое море.
Мартин взглянул вверх. Над его головой гордо развевался флаг с драконом, а выше него — вымпел с фениксом. Мартин поднял подзорную трубу: ему нужен британский флагман. Дым выстрелов, которыми военные корабли осыпали форт, не помешал ему в считанные мгновения засечь контр-адмиральский флаг.
— Вот наша цель, — сказал он Канцзюю. — Идем прямо на него.
Адриан тронул его за руку. Мартин оглянулся через плечо. Лишь три джонки вслед за ними миновали песчаные отмели.
— Остальные еще подтянутся, — успокоил брата Мартин.
— Ты в самом деле так считаешь?
— Ты хочешь, чтобы я отменил атаку? — спросил Мартин.
— А ты хочешь пойти на верную смерть?
Мартин прикусил губу и подошел к борту. Их приближение не осталось незамеченным, однако Британская эскадра не отвернула и не прекратила атаку на крепость, а навстречу китайскому флоту выдвинулся один-единственный корабль… В подзорную трубу Мартин рассмотрел, что это был колесный пароход, шедший, однако, под всеми парусами.
Он находился на расстоянии нескольких миль. Значит, у Мартина еще было время сделать поворот оверштаг и укрыться в спокойных водах Жемчужной. Но это совсем сокрушило бы и без того основательно подорванный боевой дух его флота. А как в Пекине, не говоря уже о Нанкине, встретят весть о том, что он отказался от боя? И кроме того — вдруг на помощь ему уже спешат другие суда? Если он примет бой и нанесет британцам хоть какой-то урон, а затем прекратит действия из-за отсутствия поддержки, никто не сможет бросить ему обвинение. Да и англичане, возможно, отойдут для приведения в порядок поврежденных кораблей.
