KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Ефим Курганов - Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта

Ефим Курганов - Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ефим Курганов, "Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Будь он прирождённым интриганом, как его братец, судьба моя, не сомневаюсь, сложилась бы гораздо счастливее.

Сколько я знаю, Александр Павлович и ценил и жаловал интриганов, понимая, что ими-то, собственно, и делается история. Более того, он знал в интриганах толк и понимал, что по-настоящему верная, преданная служба монарху просто невозможна, ибо в сердцевине личности всегда находятся корыстные мотивы.

Именно поэтому Александра Павловича устраивали откровенные интриганы, имеющие способности или хотя бы наклонности, а не бездарности, «играющие» в верность и маскирующие свои личные интересы под личиной преданности.

Николай же Павлович был суров и недогадлив, и наивно искал беспрекословных исполнителей. Таковым, увы, до конца и остался. Теперь России за этот романтизм приходится расплачиваться.

Эх, повезло Витту, что он успел послужить при Александре Павловиче – более того, непосредственно под началом этой совершенно выдающейся личности, этого уникально умного монарха. Граф имел высочайшее счастье претворять личные указания сего государя.

Неужели бы меня сей император не оценил бы?! Не оценил бы того, что я сделала в Варшаве и Дрездене?! Конечно, оценил бы, и по заслугам. Да он вообще не допустил бы ни за что восстания поляков! Без всякого сомнения! Он так умел улещивать всегда этих самонадеянных гордецов, делая по-своему и одновременно ловко подыгрывая их тщеславию.

Но что есть, то есть. Николай Павлович был крайне недоволен теми благодеяниями, которые оказывал полякам его покойный брат Александр. Николай Павлович решил «исправить» положение и восстановить «справедливость», и он повёл себя так, что польский сейм лишил его титула царя польского. Следом вспыхнул бунт, в ходе которого поляки потеряли конституцию, дарованную им Александром Павловичем, но это не утихомирило повстанцев, а только ещё более возбудило, раззадорило их.

А когда я попыталась для Николая Павловича разведать замыслы польских бунтовщиков, то он вдруг решил, что я перешла на их сторону и продемонстрировал этим свою недальновидность, непрозорливость и одновременно какую-то болезненную, если не больную совершенно, подозрительность.

Грустно до боли! И обидно не только за себя, но и за российскую монархию.

мадам Каролина Розалия Урсула

Собаньская-Лакруа,

урождённая графиня Ржевусская.

Марта 24 дня 1883 года

г. Париж,

Улица д'Анжу, дом 22.

Приложения

Материалы из архива Каролины Собаньской, не предназначавшиеся к публикации

(Извлечения)

I

Князь П. В.

ИЗ ЗАПИСОК ПРИДВОРНОГО

(отрывок)

Ежели Александр и Константин Павловичи неизменно испытывали величайший пиетет и восторг перед польскими женщинами, то единоутробный брат их Николай Павлович чувствует в последних столь же величайшую. опасность, ужасно страшится чар польских красавиц и видит в них прямую угрозу для своей империи.

Да, да, именно так: грозный на вид государь страшится польских красавиц, их обольстительности в сочетании ненавистию к нам.

Насколько громадны были опасения государя Николая Павловича касательно развращающего влияния полек на российских подданных очень ясно видно из весьма показательных отзывов Его Императорского Величества о Каролине Собаньской, рождённой графине Ржевусской, известной в великосветском обществе не иначе, как «Виттова любовница».

Декабря десятого дня 1831 года император, находясь в состоянии крайнего бешенства, говорил, отчеканивая страстно, но необычайно чётко каждое слово (дело было на балу в Аничковом дворце):

«Необходимо под любым предлогом уговорить Собаньскую выехать из Варшавы, куда ей угодно. Женщина сия есть из самых умных и ловких, но и интригами своими крайне опасных, в особенностями же там, где она ныне находится (то есть в Варшаве), при всех связях своего польского родства. Я никогда не дозволил бы ей туда ехать, ежели бы узнал, что она имела сие намерение».

А вот второй отзыв, данный императором Николаем Павловичем несколько позже, а именно декабря 26 дня того же 1831 года (на сей раз это было на балу в Зимнем):

«Долго оставить Витта в Варшаве с Собаньскою я никак не могу. Судите сами: она самая большая и ловкая интриганка, и полька, которая под личиной любезности и ловкости всякого уловит в сети, а Витта будет за нос водить в смысле видов своей родни. И выйдет противное порядку и цели, которую иметь мы должны, то есть справедливость и уничтожение происков и протекций».

И вот что поразительно при этом: грозный наш император не просто ненавидит прелестную Каролину, но ещё при этом, как мне кажется, несколько побаивается, что ли её, страшится козней сей знаменитой кокетки и коварной обольстительницы.

А ещё Николай Павлович никак не соглашается признать, что польская женщина и в самом деле может перейти на сторону русских. Его Величество неколебимо уверен в силе её совершенно исключительной ненависти к нам, уверен, что чары свои польская женщина направляет на то, чтобы завоевать русского мужчину и воспользоваться этим в анти-русских целях.

Но вот чего государь, как видно, явно не учёл. увы: сия Собаньская не просто перешла на нашу сторону, а продалась, и продалась, причём, не только российской короне, а ещё и персонально графу Витту, и в первую очередь как раз графу Витту.

Николай Павлович не стал разбираться в Каролине. Его Величество не захотел понять мотивы её поступков, он просто всё свёл к безумной, но зато всеобъемлющей теорийке, в коей легко и даже легкомысленно соединялись польская хитрость и польская ненависть к нам.

А вот что на самом деле, как мне и многим представляется, стоит за случаем красавицы Собаньской.

Каролина ведь, при всей своей исключительной аристократической гордыне, бедна, как церковная мышь, и граф Витт для неё есть истинно неисчерпаемый кладезь золота, ведь за графом стоят не только богатейшие его фамильные имения, но ещё и громадный бюджет военных поселений, говорят, совершенно бесконтрольно им расходуемый.

Да, богатство неслыханное. Вот Собаньская верно, преданно, и служит Витту. И, ясное дело, отнюдь не в её интересах предавать его, ибо тогда она станет нищей и лишится единственного своего друга-покровителя, истинно золотоносного графа. А становиться нищей никак не входит в намерения прелестной Каролины, рождённой, как она думает, для того, чтобы блистать.

Нет, она Витта ни при каких обстоятельствах не предаст, а значит, и России не изменит, а значит, и государю будет верна.

Как будто совершенно очевидно. Но государь до этого додуматься не смог, а вернее, не успел, ибо, не дав себе труда поразмыслить как следует, чуть ли не в мгновение ока произвёл на свет обвинительное заключение.

Но кто же это объяснит императору Николаю Павловичу, который считает, что и сам всё разумеет лучше всех?! И вообще наш император никогда не пересматривает сделанных им выводов.

А когда кто-нибудь из ближайшего императорского окружения вдруг упрямо, самонадеянно и опрометчиво, забыв, что ли, с кем имеет дело, начинает в связи с одним из затронутых в беседе вопросов советовать что-то, пусть и в самой осторожной и наипочтительнейшей форме, то Николай Павлович не раз отвечает русской мудростью народной:

«А указчику х…й за щеку».

И ещё император ухмыляется при этом, грозно, осуждающе и одновременно, представьте себе, игриво – в императорских очах посверкивают оскорбительно-насмешливые искорки. А затем Его Величество нравоучительно поднимает указательный свой палец, ясно показывая этим, что неприличная народная мудрость в его устах есть всего лишь урок наглецам.

Признаюсь, от солдафонской грубости государя меня – да и не одного меня, честно говоря, – просто воротит. А приходится всем терпеть! Да, и особенно непозволительно жёстко Николай Павлович может обращаться с дамами, что совсем уж неприлично.

Эх, вернулись бы времена Александра Павловича, истинного кавалера! Да нет, не бывать, увы, этому. Рыцарство, пусть даже и существующее почти на одних словах, безвозвратно покинуло царский дворец, в коем надолго поселился этот прямолинейный грубиян, даже и развратничающий как-то очень уж по-хамски.

Приписка на полях, сделанная рукой Каролины Собаньской:

Одно время князь П.В. был моим любовником. Записываю это, чтоб потом не забыть. К.С.

II

Княгиня В.В.

ИЗ ЗАПИСОК ПРИДВОРНОЙ ДАМЫ

(отрывок)

Беседа с графом Виттом бывает всегда чрезвычайно занимательна. Познаний у него не густо как будто, но зато он, кажется, владеет каким-то невероятным количеством языков.

А ещё Витт великий знаток анекдотцев и совершенно неподражаемый их рассказчик, хотя речь его слишком уж тороплива.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*