Леонтий Раковский - Кутузов
Назначение в действующую армию было бы для него прекрасным выходом из тяжелого морального и материального положения.
Михаил Илларионович ждал, что в Петербурге наконец вспомнят о нем, о его заслугах.
Так и случилось: 4 июля 1805 года император назначил Кутузова командующим Подольской армией, которая направлялась в Моравию в помощь австрийской, идущей против Наполеона.
Михаил Илларионович с удовольствием уезжал из Горошек.
За три года, проведенные в имении, Кутузову надоели непривычные нудные хлопоты по хозяйству, надоело возиться с поташом, селитрой и льном, с факторами-евреями и ворами-приказчиками. Михаил Илларионович охотно ехал на театр военных действий, несмотря на то что за последние годы он очень отяжелел, пополнел, что все чаще стала болеть рука: сказывались давние ночевки в придунайских степях.
Не хотелось сознаваться себе, что наступала такая же нудная, как эти мелочи хозяйственной жизни, неумолимая, неотвратимая старость. Хотя на киевских "контрактах", на шумной ярмарке Михаил Илларионович все еще по-прежнему примечал молоденьких хохлушек.
Кутузов выехал из Горошек в Петербург получить подробные инструкции императора.
1-я Подольская армия, назначенная в помощь австрийской для войны с Наполеоном Бонапартом, выступила в поход 13 августа.
Кутузов же не смог выехать из Петербурга раньше 14 августа: его задержал обширный рескрипт Александра I, в котором содержалась подробнейшая инструкция, как следует вести войну с Францией.
Хотя в рескрипте говорилось, что инструкция не входит "в начертание подробных наставлений", но в ней, в двадцати трех пунктах, была охвачена вся деятельность командующего, вплоть до того, как он должен поступить в том случае, если на сторону союзников перейдет какой-либо французский генерал или офицер.
Одним из первых пунктов указывалось, что Кутузов поступает "под главную команду императора римского".
Когда шесть лет назад император Павел отправлял Суворова в Италию против французов, он не давал Суворову никаких инструкций. Император просто сказал: "Веди войну по-своему, как умеешь!" Было сразу же договорено, что Суворов назначается главнокомандующим соединенными русско-австрийскими войсками, что австрийский фельдмаршал Мелас подчиняется Суворову.
Теперь же бездарный, но заносчивый австрийский гофкригсрат оказался более хитрым: Австрия добилась того, что Александр I согласился на подчинение Кутузова австрийскому командованию. Александру сделать это не составляло ничего: он и сам не верил в русских генералов. Александр хотел поручить свою армию французскому генералу Моро, которого Наполеон Бонапарт заставил бежать в Америку. Александр послал за Моро камергера графа Палена, а пока — до его приезда — был вынужден мириться с кандидатурой генерала Кутузова.
Конечно, в послужном списке Кутузова еще не числилось столь блистательных побед, как Кинбурн, Фокшаны, Рымник, как Измаил и Прага. Генерал Кутузов был в Европе более известен своими дипломатическими успехами и двумя необычайными ранениями, чем победами. Он представлялся боевым, заслуженным генералом, но не выдающимся полководцем, каким в 1799 году являлся Суворов.
Суворов бил в Италии и Швейцарии лучших французских генералов — Жубера, Макдональда, Моро, но ему не пришлось встретиться с Наполеоном.
Это теперь предстояло Кутузову.
Михаила Илларионовича огорчало его подчиненное положение австрийским "немогузнайкам".
Екатерину Ильинишну же беспокоило иное: то, что император отпустил генералу Кутузову только десять тысяч подъемных и сто рублей в месяц столовых.
— Мишенька, почему так мало? — удивлялась Екатерина Ильинишна. — А сколько же получал в девяносто девятом году Суворов?
— Так то — Суворов… — попытался уйти от ответа Михаил Илларионович.
— Нет, а все-таки, сколько?
— Суворов получил тридцать тысяч подъемных и тысячу столовых в месяц.
— Вот видишь!..
— Дело еще, Катенька, в том, кто дает: император Павел был щедрее, чем его милый сынок…
Перед отъездом Михаил Илларионович встретился во дворце со старым знакомым, генералом Иваном Андреевичем Заборовским. Заборовский участвовал в Семилетней и обеих турецких войнах и отличился при Козлуджи: преследуя разбитого сераскира, он пошел на Балканы и очистил путь к Адрианополю. Екатерина II хвалила "твердый нрав" Заборовского и говорила, что "он ближе всех подходил к Константинополю". Заборовскому было семьдесят лет, но держался он еще чрезвычайно бодро.
— Михаил Ларионович, вас можно поздравить с новым высоким назначением? — сказал, здороваясь, Заборовский.
— Благодарствую, Иван Александрович. Придется помериться силами с этим неугомонным корсиканцем.
— Противник у вас отменный. Бесспорно, Бонапарте один из лучших французских генералов.
— Я тоже так думаю, — ответил Кутузов. — Недаром же он стал императором.
— А знаете, Михаил Ларионович, что этот самый господин Бонапарте просился к нам на русскую службу? И что он лично мне подавал об этом прошение? — спросил, улыбаясь, старый генерал.
— Неужели? — удивился Кутузов. — Когда же это было?
— В тысяча семьсот восемьдесят девятом году, в Ливорно, когда матушка Екатерина послала меня в средиземноморские края набирать добровольцев-христиан для войны с турками. Я завербовал вместе с греками, албанцами и прочими около семидесяти корсиканцев. И вот однажды, в числе прочих корсиканцев, ко мне явился двадцатилетний артиллерийский офицер Бонапарте. Видимо, ему туго жилось дома: он был бледен и худ. Бонапарте хотел, чтобы я принял его на русскую службу тем же чином, а я не имел права сделать это: иностранцев приказано было принимать с понижением в чине. И мы с ним не столковались.
— Как же Бонапарте встретил ваш отказ?
— Был явно оскорблен, вспылил. "Не хотите? — говорит. — Тогда я пойду к туркам. Они сразу дадут мне полковника!" — "Воля ваша, — отвечаю. — Ступайте к кому хотите!" — "Вы обо мне еще услышите!" — закричал и убежал.
— Да, Бонапарте оказался прав, — раздумчиво сказал Кутузов. — Мы о нем услыхали. А любопытно, что было бы, если бы Бонапарте поступил к нам на службу?
— Матушка Екатерина оценила бы его, а вот с Павлом Петровичем они не ужились бы. Этот невзрачный корсиканский офицерик показался мне не очень податливым, — вспоминал Заборовский.
II13 августа Кутузов написал своему старому сослуживцу, министру внутренних дел Виктору Павловичу Кочубею, чтобы он отдал распоряжение приготовить ему на всех станциях по двадцать обывательских лошадей. И на следующий день поехал догонять Подольскую армию, которая уже выступила из пределов России и должна была двигаться, как того хотел австрийский император Франц, через Галицию и Моравию к границам Баварии. Главные австрийские силы — восьмидесятитысячная армия — стояли уже в Баварии возле Ульма. Считалось, что армией командует двадцатичетырехлетний эрцгерцог Фердинанд, на самом же деле всем распоряжался его генерал-квартирмейстер Макк. Ехать приходилось медленно: в этом году необычайно рано зарядили осенние дожди, дорога раскисла и стала тяжела. Михаил Илларионович так торопился к армии, что даже был вынужден не каждую ночь останавливаться на ночлег; он не смог завернуть и к себе в Горошки, хотя проезжал неподалеку от имения.
Кутузов жалел, что вместе с ним не едет его любимый зять и адъютант Фердинанд Тизенгаузен, — зять ехал к армии из Крыма, с Лизочкой.
31 августа Кутузов насилу добрался до границы. В Бродах командующего русской армией встретил австрийский генерал Штраух. Он должен был сопровождать русские войска по Австрии и снабжать их всем необходимым.
3 сентября приехали во Львов, чем-то напоминавший Михаилу Илларионовичу Вильну: те же узкие улочки, те же костелы, те же лапсердаки евреев и самодовольные лица чванливой польской шляхты.
За Львовом почувствовалась близость шедшей впереди русской армии. Экипажи Михаила Илларионовича и его штаба обгоняли медленно тащившиеся больничные фуры и австрийские форшпаны с провиантом.
Наконец 9 сентября догнали хвост шестой колонны Подольской армии.
Солдаты, увидев командующего, заговорили:
— Глянь-кось: Ларивоныч!
— Кутузов приехал, Кутуз!
— Он опять поведет нас на турку!
— На какого турку! Не знаешь, с кем воевать собрался!
— Как не знаю: у нашего царя размолвка вышла с цесарем…
— Что у тебя, глаза повылезли? Аль не видишь, как цесарцы круг нас увиваются? Какая тут размолвка!
— Француз задирает Расею, вот кто. Некой Бонапартий у них выискался. Долбит всех без разбору — и немца, и цесарцев. Вот и послали за нами…
До Тешена русская армия шла по условленному маршруту не спеша.
10 сентября австрийцы попросили Кутузова поторопиться: их сильно встревожило сообщение о том, что Наполеон из лагеря при Булони необычайно быстро двинулся к Рейну.
![Вера Кауи - Такая как есть [Запах женщины]](/uploads/posts/books/6935/6935.jpg)
