Саймон Скэрроу - Меч и ятаган
— Вообще-то если молиться, то лучше о спасении от врага.
— Будет Божья воля, и мы как-нибудь да спасемся.
— Тогда какой смысл от молитв? — переспросил Томас. — И если я чем-нибудь огорчу ла Валетта, то нас рассудит Бог, а не вы.
С минуту оба безмолвно поедали друг друга взглядами. Сэр Мартин все это время тихо жевал, недвижно глядя перед собой на столешницу. Ричард сидел, подавшись вперед, уйдя подбородком в сведенные ладони. Он напряженно вслушивался, но не осмеливался поднять глаз из опасения поймать взгляд хотя бы одного из рыцарей.
— Когда-нибудь, — произнес сэр Оливер, — вы наконец пожнете то, что посеяли. — Он глубоко и прерывисто вздохнул. — Ладно. Убедить вас уехать мне не удалось. В таком случае перехожу к цели этого моего визита в обитель. Насколько я понимаю, дон Гарсия предложил Великому магистру нечто связанное с устроением обороны Мальты.
— Верно. — Томас, помедлив, кивнул на Ричарда. — Мы там были.
— В таком случае вы, должно быть, помните о рекомендации Великому магистру создать военный совет, насчитывающий буквально горстку людей. Так сказать, избранных. И судя по всему, в этот высший орган он прочит и вас, — закончил Оливер с плохо скрытым презрением.
— Меня? — поднял брови Томас.
Ай да пассаж. Он и вправду пять лет прослужил в Ордене, а затем еще несколько лет мотался наемником по военным кампаниям Европы. Немало повидал и осад, из них две в качестве осаждаемого. Однако в Ордене немало маститых рыцарей, которых данное предпочтение Великого магистра может уязвить. Так что этим назначением ла Валетт идет на определенный риск.
— Признаться, предложение несколько неожиданное.
— Еще бы. Я, разумеется, пытался отговорить магистра. Он сам об этом пока никому не распространялся: вдруг вы откажетесь. — Сэр Оливер, сверля Томаса взглядом, подался вперед. — Принимать предложение вам нет никакой необходимости. Более того, будет куда лучше, если вы его отклоните. Лучше для нас всех. Ваше назначение лишь посеет в Ордене разногласия. У вас сейчас есть шанс сделать хоть что-то для искупления, Томас. Вы ведь понимаете, что ничего хорошего эта затея не сулит.
— Все-таки не понимаю. Отчего ла Валетт хочет назначить именно меня?
— Помимо вашего существенного боевого опыта, есть две причины, которые он указал. По мнению Великого магистра, верхи Ордена состоят из амбициозных людей, которые могут использовать нынешнее отчаянное положение для насаждения собственных интересов, которые они ставят выше общего блага. Торжества политических соблазнов этих людей нельзя допустить. Их, в свою очередь, поддерживают группы сторонников внутри Ордена. У вас же подобной корысти нет. Вы человек извне и, следовательно, будете руководствоваться единственно стремлением одолеть турок. Вдобавок, поскольку служба у вас будет протекать рядом с рыцарями более скромного звания, вы сможете держать Великого магистра и остальной совет в курсе настроений и боевого духа нижних чинов. Этим магистр и объясняет свои доводы в вашу пользу.
— В этом есть смысл, — кивнул Томас. — Ну а какова вторая причина?
— Она достаточно проста. Вы всегда ходили у него в фаворитах. Протеже. Когда вас выставили из Ордена, магистра это несказанно огорчило. Я полагаю, что ла Валетт потакал вам подобно тому, как отец потакает своему дитяте. И как всякий отец, закрывал — да, что греха таить, и поныне закрывает — глаза на все ваши чудовищные недостатки. В годы вашего отсутствия он то и дело вспоминал о вас с теплом. — Сэр Оливер горько усмехнулся. — И вот теперь, когда ему как никогда требуется здравомыслие, он идет на поводу у своей сентиментальной привязанности к вам, своему блудному сыну. Иначе как стариковским самодурством это не назовешь.
— Тем не менее его слова полны здравого смысла. А о его возрасте, по-моему, вы судите несколько предвзято.
— Может быть, — поджал губы сэр Оливер. — Увидим. Грядущее противостояние проверит всех нас на прочность как никогда, заставит явить нутро. Вы думаете, человек его возраста сможет долго выдерживать такое бремя забот на своих плечах? Когда ноша станет чересчур тяжела и старик подломится, нам, вероятно, понадобится новый вождь.
— Вроде вас?
— Кто знает. Исключать нельзя. И если это буду я, то можете быть уверены: вашему статусу любимчика будет положен конец; вы у меня будете не более чем простым пехотинцем. А в Ордене сыщутся многие, кто будет не прочь поквитаться с вами за потакание прихотям Великого магистра. — Тонкие губы сузились в улыбке. — Ну, так что мне ему передать? Вы принимаете предложение или все-таки отклоняете?
— Принимаю.
Сомнения в голосе Томаса не было. Его преисполняла решимость служить своему старому наставнику безоговорочно и своей преданностью оправдать доверие, возложенное на него ла Валеттом. Кроме того, это назначение могло помочь им с Ричардом установить местонахождение пергамента, за которым их послал Уолсингем.
— Я боялся, что ответ будет именно таким, — произнес Стокли. — Вы верны себе: свои личные желания ставите выше общего блага, выше требований долга и чести. Пусть будет по-вашему. Я сделал все от меня зависящее, чтобы отговорить вас, и совесть моя чиста. Я уведомлю Великого магистра о вашем решении. На этом мои нынешние дела здесь закончены. — Стокли поднялся и сухо поклонился сэру Мартину. — Постарайтесь не сближаться с этим человеком: целее будете. А то можете потом об этом пожалеть, как это до вас уже делали другие.
Он подхватил свою висящую на спинке стула накидку и пошагал к выходу. Спустя минуту глухо стукнула наружная дверь: сэр Оливер вышел на улицу.
— Уф-ф, — облегченно перевел дух сэр Мартин. — Я уж думал, он не уйдет никогда. Так и не дал поесть: кусок застревал в горле. Ох и тяжелый же человек… Мне было с ним нелегко даже в те нечастые разы, когда он снисходил до посещения обители. — Рыцарь поглядел на Томаса. — Я вижу, сэр Томас, он вас не очень-то жалует.
— Мне тоже так кажется, — Баррет подцепил с тарелки шмат мяса и стал задумчиво жевать.
Предложение ла Валетта волновало. Ответственность, что и говорить, большая, и надо сполна оправдать оказанное доверие. Во всем — с единственным, быть может, отступлением. Томас посмотрел в конец стола, откуда на него с победным блеском в глазах взирал Ричард. Наверное, уже прикидывает, как обратить новый расклад себе на пользу.
Сэр Мартин, шумно и торопливо завершив трапезу, отер ладонью рот и с довольным видом потянулся. Допив одним глотком остаток вина, смачно чмокнул губами.
— М-м-м, хорошо… Приличная еда после многотрудного дня. А теперь спать! — Он крякнул, поднимаясь и почесывая при этом поясницу. — Желаю спокойной ночи, господа.
Томас в ответ кивнул, Ричард почтительно, как положено оруженосцу, склонил голову. Но, как только дверь в келью сэра Мартина захлопнулась, он порывисто обернулся к Томасу.
— Я уж начал было опасаться, что в Сент-Анджело нам не попасть, не вызвав при этом подозрений. Теперь у вас есть доступ в логово Великого магистра, и вы сможете сделать так, чтобы я попал в тот каземат с их казной. У меня есть описание сундука де Лонси; пергамент наверняка лежит там. Если все проделать быстро, мы сможем ускользнуть из этой смертельной ловушки до прихода турок.
— Ускользнуть? — Томас поднял брови. — Ускользать в мои намерения не входит. Во всяком случае, сейчас. Я нужен здесь. И вообще, у нас каждый человек на счету.
— Вы с ума сошли? — уставился Ричард. — Когда враг завладеет островом, пощады не будет никому. Они размолотят все форты, а тем, кто уцелеет, перережут глотки.
— Это один из возможных раскладов, — с блуждающей улыбкой сказал Томас. — Или же мы стоим и держимся, пока не отобьем у османов охоту продолжать осаду острова. Или третье: нас освобождает дон Гарсия со своей армией, которую он собирает на Сицилии.
— Шансов на это не больше, чем достать луну с неба, — бросил Ричард с глухим смешком. — Силы у дона Гарсии дутые. Бумажные солдатики. С численностью войска, которым он располагает, король Филипп не даст ему тронуться с места. И правильно: разве можно так рисковать? К тому же я бьюсь об заклад, что из тех полков и кораблей, которые сулят ему остальные христианские державы, к нему не придет и половины. Так что османы вспять не повернут, это исключено. И если Мальту приказал взять могучий Сулейман, то как вы думаете, не остановится ли хоть кто-нибудь из получивших приказ — если не из сомнения в своей правоте, то хотя бы из страха навлечь на себя султанов гнев в случае неудачи?
Ричард умолк, рассчитывая на эффект от своих слов, но при виде спокойно-непоколебимого лица Томаса раздраженно фыркнул, прежде чем продолжить:
— Сэр Томас, я пробыл с вами уже достаточно долго, и вижу, что вы благородный человек. По возвращении в Англию, после нашего успешно выполненного задания, для вас непременно найдется место в службе Уолсингема. Так зачем же вам в некоем пустом жесте разбрасываться жизнью?
