Павел Загребельный - Изгнание из рая
Он кинулся за объяснениями к Дашуньке, все же у нее высшее образование, опыт, умение предвидеть. Но Дашунька отмахнулась:
- Не морочь мне голову! С меня хватит и своих хлопот.
Тогда он обратился за помощью к маме Сашке, и та рассказала ему обо всем, на что он никогда не обращал внимания, и он удивился своему незнанию, а потом обрадовался неожиданному знанию и, вымучивая каждое слово, проклиная собственное неумение, переживая от неуклюжести и косноязычия, все же составил для странной комиссии (а может, и для самого себя?) такую реляцию:
ОЩИПЫВАНИЕ ГУСЕЙ НА УКРАИНЕ
Да, да, в наших краях ощипывают гусей. Гусыня, по преданию наших пращуров, возникла из большого волка, которого создал Люцифер, то есть главный черт. Черт тесал этого волка, из щепок творились меньшие звери, птицы, насекомые и всякая мелочь. Из белой щепы возникла гусыня, которая с гоготом полетела, подгоняемая ветром. Где-то она снесла яйца - и пошло...
Хороши те гуси, которые вывелись в мае. "Маевки" - самые лучшие, говорят хозяйки с берегов Днепра, Буга и Днестра, где прибрежная галька прикрыта гусиными стаями. Разумеется, гусята самые лучшие те, которые вывелись в марте, - "мартовки".
Гусыню-маевку в сентябре следует ощипывать. А вообще-то гусыню ощипывают два раза в год, а в третий раз, когда собираются резать. Тогда для гуся делают клетку, чтобы он не терял жир. Запихивают в клетку и начинают кормить галушками. Гусь не хочет есть галушки, какие попало, а только полтавские. И варят для гусей именно полтавские. А если не хочет и вареных, тогда насильно кормят - "начиняют". Если нет галушек, кормят кукурузой. Запихивают еду пальцами в самую глотку, чтобы скорее поправлялись.
Когда гусыня несется, упаси боже ощипывать ее: несется гусыня в холодные месяцы (февраль, март). Хорошая гусыня несет по 15-20 яиц, а пустая - 8 или 10. Гуси-лебеди лучшие несушки, чем обычные серые гуси. Эти "аристократки" заботятся об увеличении своего племени.
Садится гусыня на яйца где-то в марте. А бывает, что и в феврале. Сидит целый месяц, выгревает яйца, пока не начнут вылупливаться гусята. Тогда уже у гусыни хлопот да хлопот! Надо же детей и кормить, и обучать. Гусята любят крапивку и молоденькую травку. Когда-то их пасла детвора, о чем писал наш бессмертный классик Иван Франко в рассказе "Гришина школьная наука". Теперь пускают просто так, под надзор гусиных родичей. Гусыня и гусь тогда агрессивны как никогда. А как сипят!
В августе гусыня начинает терять перо. Хозяйка тогда ловит ее, связывает веревкой лапки, опрокидывает на спину, головку прячет к себе под мышку, дабы, упаси боже, не ударила в глаз клювом, и начинает ощипывать. Начинается эта работа от живота. Сначала щиплют крупное перо, а пух остается. Перо необходимо тянуть к себе и чуточку вверх, чтобы выдергивалось оно под углом, тогда гусыне не больно. Кидают перо в решето.
Длинные перья на крыльях оставляют и обязательно остается перо под крыльями: иначе гусыня станет калекой, будет волочить крылья по земле, поранится, окровавится. Над такой хозяйкой все село будет смеяться.
Голые гуси кричат на выгонах. Но вскоре они снова обрастают пером, успокаиваются.
А вот самцов можно ощипывать и четыре раза в год. Они ведь яиц не несут, и хозяйки знают, чем этот недостаток компенсировать. А еще гусиные яйца не стоит давать чужому, потому что тогда гуси не водятся. Не вылупится из яйца - и все. "Такая рука забрала", - говорят. Изведутся гуси.
Если гусыня не садится на яйцо, тогда мамой становится курица-наседка. Иногда наседка лучше мать, чем гусыня. Вот только горько ей, когда гусята убегают от нее к воде.
Осенью хозяйки дерут перо. Раньше женщины собирались на посиделки драть перо. Драли по очереди. Сегодня у одной хозяйки, завтра у другой. Филипповка была лучшей порой для сплетен, колядок и этой работы.
Когда пух готов, начинают шить подушки, перины, думки.
Без гусиного пуха в Веселоярске и жизнь не жизнь, потому что ни одна девушка не выйдет замуж, если у нее не будет по меньшей мере девяти подушек. На магазинных наши женихи не будут спать ни за какие деньги - пускай на них спят сами работники местной промышленности. Поэтому гусей у нас ощипывают и будут ощипывать!
Для писания достаточно было и одного дня, из чего Гриша сделал вывод, что все эти разговоры о невероятной трудности и сложности писательского труда выдуманы, наверное, самими же писателями, чтобы отпугивать непосвященных. Когда он пришел к комиссии (комиссия как раз обедала; на обед, как легко догадаться, был прославленный Наталкин борщ с пампушками) и сообщил, что уже написал, Таисия Никитична, разумеется, покраснела, а голый мужчина возмутился:
- Вы же просили три дня.
- Закончил досрочно.
- Напрасно спешили. Я такой, что посидел бы здесь хоть неделю. Мне здесь нравится.
Понравилось бы тебе, подумал Гриша, если бы мы тебя не Наталкиным борщом угощали, а Дашунькиным шипеньем на пустой сковороде. Но вслух не сказал ничего, потому что всякая комиссия требует уважительности.
Ознакомившись с Гришиной писаниной, Таисия Никитична, как и надлежит, изрядно покраснела и тихо промолвила:
- Лично меня это удовлетворяет. Если немного дополнить и кое-что переделать, то можно было бы даже напечатать в областной газете.
Тут Гриша наконец понял, какая непростая штука писательская работа. Писал - глаза на лоб вылезали, а теперь: дополняй и перерабатывай!
- Я на опубликование не претендую, - скорее заявил он. - Это же только для комиссии. Так сказать, объяснение и разъяснение.
- Если вы мне доверяете, я сама посмотрю и позабочусь, - наливаясь краской, сказала Таисия Никитична.
Родится же такое деликатное на свете!
И она сдержала слово: напечатала Гришину писанину под рубрикой: "Любопытное и полезное".
Результаты были непредвиденные. Вот тут уж в самом деле и всколыхнулись, и возмутились!
Не надо думать, что всполошились украинские писатели и, увидев в лице Гриши Левенца опасного конкурента, напустили на него сельскохозяйственных критиков Подчеревного и Слимаченко. Автор может засвидетельствовать: украинским писателям вовсе не свойственны такие низкие чувства.
И веселоярцы, кажется, даже не обратили внимания на Гришины заметки, потому что в газетах они читают только о международной обстановке, да и то одни лишь заголовки, и уж если быть точным, то и заголовки не читают, а только спрашивают друг у друга: "А что, Иван, тот рехверент до сих пор еще бесится?" - "Да говорил Микола, будто он малость прикусил язык, так теперь вот другой шебаршит..."
Ну, а газеты выписывают исправно и складывают их аккуратно, потому что теперь ни селедку не надо заворачивать, ни кувшины накрывать: все в холодильниках, в синтетике, в пластиках, в модерне.
Ученые тоже довольно спокойно отнеслись к вторжению Гриши Левенца в сферы биологической науки, ибо что для них какое-то там ощипыванье гусей! Наука сегодня пошла так далеко, что в состоянии смоделировать гуся величиной со страуса, и уже на нем и не пух и перо, а готовые подушки в красных наперниках и в наволочках на заказ. Разве же не рассказывают, что в научно-исследовательском институте Проекткоровомолокофермодоения уже спроектирована ферма будущего, а для нее заодно и корова будущего, которая будет питаться только концентрированными кормами и будет давать только концентрированную продукцию, то есть вместо молока густые сливки, которые можно будет употреблять в их естественном виде.
Журналисты тоже не сгорали от нездоровой зависти, публикуя Гришино исследование о щипаний гусей. Спросите, почему? Да потому, что журналисты это, может, единственные люди на земле, которые вообще не знают, что такое зависть! Они не отпугивают авторов от своих газет и журналов, не закручивают интриг против них, не разводят склок, им чужда ненависть, они доброжелательны, приветливы, готовы не только прийти на помощь постороннему автору, но даже обнять его, как брата, показать, как они его любят и ценят. Еще бы! Пока в номере газеты не будет по крайней мере шестидесяти процентов материалов внештатных авторов, ни один редактор не подпишет газету в печать! Это мудрое правило до сих пор действует во всех наших печатных органах, и именно оно помогло изменить даже то, что целые тысячелетия считалось неизменным: человеческую психологию, человеческий эгоизм, самолюбие и самовознесение.
Вот если бы некоторым категориям наших работников зарплату определяли в зависимости от того, сколько трудящихся они приняли за день и за месяц, скольким помогли, скольким дали совет, скольких согрели добрым словом!
Гриша ощутил потребность такого всеобъемлющего эксперимента, когда его пригласили в редакцию областной газеты и потратили на него добрых полдня, так, будто он был гений.
Его статейку отредактировали, и немного поправили, и немного дополнили, и чуточку приукрасили, и малость заострили. И все это с величайшим уважением и вниманием. А потом еще и устроили с Гришей этакую летучую пресс-конференцию. Хотя и летучую, но очень содержательную и важную.
