Иван ФИРСОВ - От Крыма до Рима(Во славу земли русской)
— Вот и я о том же толкую, — словно обрадовавшись, в тон Чернышеву ответила императрица. — Посол наш Симолин надоел мне письмами. Напрашивается сия персона в гости к нам. Якобы в Англии ее оскорбительно обижают. На днях посол переслал мне ее письмецо. Неизвестно по какой причине, вдруг предлагает принять от нее в дар несколько живописных картин.
Екатерина смолкла на мгновение. Список картин дюкеса сообщила, и императрица уже пометила желательные ей картины из галереи, доставшейся дюкесе по завещанию от мужа. Теперь Екатерине не терпелось не столько, чтобы поскорее познакомиться с герцогиней, сколько полюбоваться ее подношениями.
Как понял Чернышев, дело оставалось за малым, коим образом, без особой огласки, переправить подарки в Петербург.
— У нас в Ливорно, ваше величество, эскадра Козлянинова зимует по вашему повелению. По весне оная прибудет в Кронштадт. Им как раз с руки, пойдут Английским каналом. Мыслю, для них сие не составит особых забот.
— Вот и славно, Иван Григорьевич, распорядись об этом.
Гарновского императрица отправляла в Лондон с двумя поручениями.
— Явишься к послу, он сведет тебя с Чарлзом Фоксом. Оный наш дружок. Передашь ему мое письмо, — Екатерина протянула Гарновскому конверт. — Сей вельможа вхож в парламент. Пояснишь ему, что мы вскоре затеваем дело, дабы оградить нашу морскую торговлю от арматоров. В Лондоне наверняка об этом уже прознали. Посланник их Харрис, ты его знаешь, прохвоста, вне сомнения, повестил своего министра. Так ты обяжи Фокса, дабы он парламентариев своих от меня успокоил, что мы с Англией впредь Дружбу терять не станем.
Гарновский спрятал конверт, хотел встать, но Екатерина его остановила:
— Другое дело. Посол познакомит тебя с герцогиней Кингстон. Ты небось о ней наслышан. — Гарновский засмеялся. — Так вот тебе задача. Сию особу в Англии недолюбливают, житья не дают. Видимо, она куда перебраться желает. Поможешь ей во всем. Фоксу передашь, я его отблагодарю…
Гарновский в точности исполнил поручение императрицы. Фокс утихомирил разгоревшиеся было страсти парламентариев после сообщения министра иностранных дел. Герцогиня Кингстон в его сопровождении покинула Лондон и благополучно обосновалась на французском берегу в порту Кале, заодно, несмотря на преклонный возраст, страстно влюбилась в Гарновского.
* * *
Герцогство Тосканское по климату мало чем отличалось от своего южного соседа, Королевства Обеих Сицилии. И здесь и там времена года плавно, незаметно для глаза переходили из одного состояния в другое. Потому-то в первый весенний день на водной глади Ли-ворнской гавани яркие солнечные блики переливались точно так же, как и в предыдущий, последний февральский день. Русские моряки давно облюбовали эту уютную гавань в Тоскане, герцогстве, дружественном с Австрией, союзником России.
* * *
По бухте последние дни заметно оживилось движение шлюпок между берегом и кораблями русской эскадры. Корабли пополняли запасы провизии свежими овощами, наливались водой перед дальним переходом на Балтику. Предстоящая стоянка в Гибралтаре не бралась в расчет. Там предполагалось пробыть день-два.
Накануне выхода на борт «Северного Орла» поднялся курьер из Петербурга, доставил срочную депешу из Адмиралтейств-коллегий. Прочитав депешу, Козляни-нов долго вертел ее в руках, покашливая, поглаживал в недоумении бритый подбородок. Было от чего опешить. В этой бумаге ему предписывалось исполнить высочайшее повеление, и при том самым лучшим образом. Глядишь, и шею себе сломаешь, карьеру испортишь. Кого отрядить? Перебирал в уме всех командиров. Вроде бы, как на подбор, дело знают, служат исправно. Но задание-то было необычное, деликатное, связанное с женщиной. Как и всякий кронштадтский офицер помнил он, в свое время только и толковали промеж себя моряки об этой весьма авантюрной англичанке. А ну-ка шашни заведут по пути? Чем черт не шутит. Остановил свой выбор на Ушакове. Собой молодец, но един среди нас не падок до баб.
Вызвав Ушакова, досконально пояснил ему задачу, возможные нюансы.
— До Английского канала пойдем все вместе. Там по моему сигналу разделимся. Ты с «Констанцией» отправишься на рейд Кале. Отыщешь сию особу, перевезешь ее со всем скарбом на свой фрегат и присоединишься ко мне. На Доверском рейде буду вас поджидать. Там разберемся, что к чему. Подробную инструкцию получишь от меня на Гибралтарском рейде.
На следующий день эскадра Козлянинова снялась с якоря. На пристани толпились ливорнцы, махали руками, шляпами с лентами. Больше среди провожавших явно просматривалось женское сословие, дамы и девицы…
* * *
В Петербурге снег еще не сошел, Нева местами начала вздуваться. В Адмиралтейств-коллегий вице-президент и генерал по флоту Чернышев принимал контр-адмирала Хметевского. Опытный, пятидесятилетний моряк, герой Чесмы, бывший в том бою командиром Козлянинова, просился в отставку. У вице-президента намерения были совсем иные. Кроме Хметевского некому было возглавить экспедицию в предполагаемом дальнем вояже. Екатерина одобрила выбор Чернышева.
— Болезни одолели, ваше сиятельство, поясницу часто ломит. Ногами слаб стал, ноют к непогоде, — виновато объяснял Хметевский, смущенно улыбаясь, — откровенно потянуло меня в последнее время к отчим местам в деревеньку на Переславщине…
— Будет, Степан Петрович, — укоризненно ответил Чернышев, прохаживаясь по кабинету. — Деревенька потерпит годик-другой. Бери пример с начальника своего прежнего, Спиридова Григорья Андреича. Он тебя на полтора десятка годков старше, на палубах
кораблей, почитай, полсотни кампаний протопал, хворал частенько, ан в отставку запросился токмо три годика тому назад.
Хметевский смущенно опустил глаза, а Чернышев, меняя тон, продолжал:
— Ее императорское величество вручает тебе эскадру в пять вымпелов для пресечения каперских нападений на суда наши купецкие. В Северном море крейсировать предписывается от Норд-Капа до Кильдина и далее к осту. Эскадра твоя нынче в Ревеле зимует. — Чернышев добродушно ухмыльнулся. — Возвернешься, тогда и о деревеньке потолкуем, а быть может, и сам передумаешь.
* * *
Эскадра Козлянинова стала на якоря на рейде Гибралтара в день весеннего равноденствия. Вечером шлюпка доставила Ушакову ордер от капитана 1-го ранга Козлянинова. «21 марта 1779 года на Гибралтарском рейде, на якоре, — сообщал Козлянинов по всей форме. — Я, имея высочайшее повеление чрез его высокографское сиятельство графа Ивана Григорьевича Чернышева, чтобы обретающуюся в Кале госпожу дю-кес Кингстон, как оная оттуда изволит ехать в Россию морем, принять на врученную мне эскадру, того ради соблаговолите ваше высокоблагородие, с порученным вам фрегатом и с фрегатом «Констанциею» в продолжении нашего отсель путеплавания до Довера следовать вместе с эскадрою, а от Довера, или когда будет у меня на фрегате сигнал, на фор-брам-стеньге синий с красным в девяти штуках шахматный флаг, тогда следовать вам в Кале, а буде противные ветры идти вам к французским берегам не дозволяет, то имея вы лоцманов можете зайти в Доунс и там, проводя дурные погоды, следовать в Кале. Подходя к тому месту будут оттуда высланы к вам лоцманы, по прибытии ж вашем в Кале, явясь к госпоже дюкес с пристойною учтивостью донести, что вы приехали для нее, изъявив при том, что по неспособности тамошнего рейда, стоять весьма опасно и не должны вы пробыть там не более, как три дня, так как возвращение ваше к эскадре весьма нужно; ежели оная госпожа дюкес на ваши фрегаты изволит сесть, то принять ее со всяким почтением и учтивостью, а если на ваших фрегатах ехать не пожелаете, то испрося повеление, не мешкая следовать оттуда за мною; имеющихся у вас аглинских лоцманов ссадить по способности на аглинский берег с заплатою, сколько им следовать будет, я ж с эскадрою, пройдя Аглинский канал, буду вас поджидать, а ежели вы проходя Аглинский канал, меня около сих мест не найдете, то соблаговолите следовать в Ельсинор, где назначен генеральный рандеву всей эскадре, а ежели во время следования вашего до Довера в пути разлучимся, то соблаговолите для соединения со мной в прежде назначенный рандеву в Доуне, откуда вы имеете отправиться в Кале, о чем от меня господину командующему фрегата «Констанция» предписано».
Английский канал, как тогда именовали Ла-Манш, встретил эскадру Козлянинова неприветливо, встречным ветром и штормом. В середине апреля фрегаты отдали якоря у английских берегов, на рейде Дувра.
На «Северном Орле» затрепетал на ветру синий флаг с красными, в шахматном порядке, квадратами.
— Отрепетовать сигнал, — распорядился Ушаков и скомандовал тут же: — По местам стоять, с якоря сниматься! Паруса ставить!
