ГАРРИ ТАБАЧНИК - ПОСЛЕДНИЕ ХОЗЯЕВА КРЕМЛЯ
Проходит всего несколько месяцев, и Горбачев рекомендует его на должность заместителя председателя крайисполкома. А еще через два года, когда Кулакова отзывают в Москву, Мураховский получает стратегически важный пост первого секретаря Кисловодского горкома партии.
Кисловодск — город небольшой. Но сюда постоянно приезжают на лечение члены Политбюро и здесь немало санаториев важнейших партийных и правительственных учреждений. Иметь своего человека в таком городе весьма важно. Несомненно, что именно Мураховский, как и полагается по партийному протоколу, встречал периодически приезжавшего в кисловодский санаторий Красные Камни секретаря ЦК Ю. Андропова.
ХРУЩЕВ ОТСТУПАЕТ
Осень в Вашингтон приходит поздно. В октябре еще полны жизни деревья. Только листва из сочной зеленой превращается в разноцветную мозаику, в которой солнечные лучи зажигают то золото крон, то багрянец веток.
Так было и в то утро 16 октября 1962 года, когда Роберт Кеннеди направлялся в Белый Дом. Часы показывали девять. Он только успел войти в свой кабинет в Министерстве юстиции — раздался звонок. Президент просил прибыть немедленно.
Ему было достаточно одного взгляда на лицо брата, чтобы понять, что произошло что-то очень серьезное.
— Мы только что получили сообщение о результатах последнего полета наших У-2 над Кубой, - сказал Президент. — Советы там размещают ракеты и ядерное оружие.
’’Так начался кубинский кризис, столкновение двух атомных гигантов, доведшее мир до края пропасти, до угрозы ядерного разрушения и уничтожения человечества”, -потом запишет в своем дневнике, вспоминая о первых часах кризиса Р. Кеннеди.
В Москве было уже довольно холодно. Небо заволакивали тяжелые тучи, резкий порывистый ветер рвал последние желтые листья с деревьев и гнал их по улицам. Хрущеву из окна его кремлевского кабинета были видны почти совсем обнаженные ветви, тускло поблескивающие в свете неяркого осеннего солнца, колокольня Ивана Великого и врезавшийся в центр Кремля его детище — стеклянный прямоугольник всего год как построенного Дворца съездов. Он отвернулся от окна и потянул к себе одну из папок. Лежащая в ней докладная как раз и нужна была ему к предстоящему заседанию Президиума ЦК. Он глянул на календарь. Было 16 октября, вторник. Заседание, на котором он должен был выступить с последними сообщениями о Кубе, было назначено на четверг.
Докладная подробно разбирала различные варианты того, какое влияние может оказать размещение советского военного персонала и ракет на внутреннее положение Кубы. Она была довольно длинной и анализ, содержащийся в ней,был весьма убедителен, а главное, он подкреплял его, Хрущева, точку зрения. Размещение ракет ставит под удар почти пол-Америки. Теперь они вынуждены будут разговаривать с нами совсем по-другому. ’’Этой силы достаточно, чтобы разрушить Нью-Йорк, Чикаго и другие промышленные города, а о Вашингтоне и говорить нечего. Маленькая деревня, — думал Хрущев, и именно эти свои мысли он потом передаст в своих мемуарах. — Америка, пожалуй, никогда не имела такой реальной угрозы быть разрушенной, как в этот момент”.
* Хрущев остался доволен. Он посмотрел на подпись под докладом. Андропов... Тот, что был послом в Венгрии... Потом его взяли в ЦК на должность зав. отделом соцстран... Говорят, близок к Суслову... Ну, это бабушка еще надвое гадала... Надо будет, и этому долговязому Андреичу Кузькину мать покажем...
Хрущев стукнул по столу кулаком. И покажем, когда время придет. А этого Андропова надо запомнить. Полезный парень..^
Председатель Совета Министров СССР еще не знал о том, что Президенту США стало известно о происходящем на Кубе. Хрущев был в полной уверенности, что останется незамеченным все то, что навдная с июля по его приказу доставляли на остров в Карибском море советские корабли. Они шли один за другим. Выгружались ночью. И так почти уже четыре месяца.
В Москве пели об острове Свободы, скандировали ’’Куба — си, янки — но” и не знали, что ’’остров Свободы” уже превратился в советский непотопляемый авианосец. А на заседаниях в Кремле обсуждали, как теперь сделать из Кубы плацдарм для наступления на Латинскую Америку.
Получив, благодаря тому, что американцы не сумели вовремя распознать, что из себя на самом деле представляет Кастро, базу у берегов Флориды, советские руководители решили использовать ее так, как это было им нужно. Кастро снабдили оружием, которое он просил. Но для Кремля это был лишь первый шаг. Его планы шли дальше.
Установить, когда это произошло, трудно, но рассказывают, что на одном из очередных совещаний Президиума ЦК Хрущев взял слово и предложил:
— Надо сговориться с Кастро, значит, — излагал Хрущев позднее в мемуарах свое тогдашнее выступление. — Ввести туда ракеты, значит, с ядерными зарядами. Установить, значит. И таким образом вот эти средства поставить в защиту Кубы и, таким образом, поставить тяжелые условия Америке, что, если она нападет, то с Кубы можно разрушить деловые, промышленные и политические центры Америки, значит. Куба нам нужна, чтобы она, значит, укреплялась, как социалистическая страна и тем самым, так сказать, служила притягательной силой для латиноамериканских стран.
Предложение первого секретаря было принято. Советское руководство взяло курс на обострение отношений с США.
На четвертом этаже здания на Старой площади, где размещался отдел ЦК КПСС по связям с социалистическими странами, этот курс не был новостью. Для Юрия Андропова, возглавившего отдел с момента своего возвращения из Венгрии в мае 1957 года, не было сомнений в том, что следует сделать все возможное для закрепления советского влияния на Кубе. Совсем недавно приложивший столько усилий для того, чтобы удержать Венгрию под властью коммунистов, он теперь не жалел сил для того, чтобы распространить эту власть на как можно большее число стран. Чем больше будет таких стран, тем надежнее будет власть коммунистов там, где они ее захватили. Совсем, как когда-то говорил Сталин об ”удар-ных бригадах” на столь памятном для Андропова девятнадцатом съезде. Куба же вообще имела колоссальное значение. И как это Даллес со своей нашумевшей доктриной сдерживания проморгал это? Ведь отсюда очень легко перебросить мост к так называемым странам ’’третьего мира” — огромному резервуару людских сил и природных ресурсов. Становясь самостоятельными, эти страны оказывались на перепутье, не зная, по какому пути следовать. В Кубе они видели одного из ’’своих”. Они не знали того, что давно не являлось тайной для зав. отделом соцстран ЦК КПСС: на Кубе власть в руках коммунистов, и они не обращали внимания на слова Че Гевары о том, что ’’кубинская экономика будет построена по советскому образцу”.
Но самое важное даже и не это. Один взгляд на географическую карту заставлял Юрия Владимировича улыбаться. Куба открывала путь в Латинскую Америку, к этому, перефразируя Черчилля,’’мягкому подбрюшью” США. Он вглядывался в карту и холодный блеск егока:рих глаз, как острый кинжал, проникал сквозь непроходимую толщу джунглей, видя в них то, чего еще не было, но что скоро, подобно тропическим лианам, опутает континент сетью баз будущих повстанцев, тайных аэродромов, подпольных радиостанций. Он уже видел, как покрывает гигантская паутина страну за страной, неотвратимо, как лесной пожар, надвигаясь на берега Рио-Гранде. Он потянул по старой привычке одной рукой пальцы на другой, как делал всегда, когда хотел ослабить напряжение. Хотя эту свою привычку — щелкать суставами пальцев — он скрывал, но, тем не менее, она стала известна. Вглядываясь в висящую перед ним карту, он не тешил себя мыслью, что то, о чем он думает, произойдет скоро. И тут он опять возвращался к Сталину. То, что вождь говорил о необходимости уничтожения капиталистических стран, справедливо и по сей день. „Мирное сосуществование”, о котором так любит разглагольствовать Хрущев, ничего в этом отношении не меняет. Сталин хотел достичь своего военными средствами, а мы, как говорится, пойдем другим путем. Противника можно подорвать изнутри. Тогда он сам упадет, как источенный червями плод. В этом Андропов не сомневался. Пройдет несколько лет, и он в полную силу развернет выполнение старой сталинской программы андроповскими методами.
А пока идет октябрь 1962 года. Ему всего только 48 лет. Он ждет, когда наступит его время, и работает над претворением в жизнь хрущевского плана.
Советские суда продолжают нести свой смертоносный груз на Кубу, а в Москву приезжает со своим оркестром Бени Гудман. Ансамбль Моисеева готовится к поездке по Америке. Люди напевали модные мелодии и по обе стороны океана танцевали твист. Ничто, казалось, не предвещало грозы.
В порту Гаваны за ночь успевала вырасти гора ящиков, но к утру от нее почти ничего не оставалось. Тем не менее, американской разведке, как о том пишут в своей книге”Утопия у власти”историки М. Геллер и А. Некрич, удалось установить, что среди доставленного вооружения находились 42 ракетно-баллистические установки среднего радиуса, 12 ракетно-баллистических установок промежуточного типа, 42 бомбардировщика-истребителя типа ИЛ-28, 144 зенитных установки типа земля-воздух, каждая из которых оснащена четырьмя ракетами, 42 истребителя МИГ-21, ракеты других типов, а также патрульные суда, способные нести ракеты. Кроме того, на Кубу прибыло 22 тысячи советских военнослужащих. Несмотря на это, советское правительство несколько раз заверяет, что не намерено создавать никакой угрозы для США на Кубе, ”что ни при каких обстоятельствах наступательные ракеты типа ’’земля-земля” туда посланы не будут”.
