Камиль Яшен - Хамза
- Ну вот и чудесно.
2
- Здравствуйте, Хамза.
- Здравствуйте, Низамеддин-ака...
- Как ваше здоровье?
- Спасибо, поправляюсь.
- Ваши друзья из ташкентских газет передают вам свои лучшие пожелания...
- Да будут они благополучны и счастливы.
- Все были очень огорчены и озабочены вашей болезнью...
- Передайте им мою благодарность.
- Я привёз вам гонорар из редакции "Голос Туркестана" и небольшой аванс за будущие статьи.
- За будущие? Но я не знаю, когда сумею снова начать писать...
- В редакции от вас ждут материалов. Ваши друзья высоко ценят ваше творчество. У вас уже есть свои читатели, которые в своих письмах в газету просят напечатать ваши новые статьи.
- Рахмат, спасибо... По правде сказать, я даже несколько смущён... Я тяжело болел, давно ничего не писал...
- Надеюсь, болезнь не затронула ваш талант настолько, чтобы...
- Затронула... Иногда мне кажется, что я не напишу больше ни одной строки...
- Вы слишком молоды, Хамза, чтобы так могло быть на самом деле.
- Вы, конечно, знаете, что случилось в моей жизни... Это нельзя сравнить ни с чем... Я много раз умирал в эти дни и видел себя на небе, рядом с ней... Мои глаза слепли от горя, сердце моё останавливалось, прекращалось дыхание, я перестал отличать день от ночи, тьму от света, все краски мира слились для меня в одну сплошную чёрную пелену. Мне стали безразличны люди, я потерял интерес к ним... Нет, нет, я не могу взять деньги за будущие статьи! Я никогда не напишу их...
- Не надо так говорить, Хамзахон. Это не ваши слова. Их произносит ваше горе, а ваш талант сейчас безмолвствует. Но он молчит временно... повторяю, временно. Я убеждён в этом.
- Чтобы писать для читателей статьи, которые они ждут, нужны свежие впечатления от жизни. А какие могут быть впечатления у меня, если я каждую ночь покрываюсь могильным тленом?.. Я живу не на земле, а в аду...
- Вы помните тех людей, с которыми разгружали хлопок на железнодорожной станции?.. Вы работали рядом с ними, вы разделяли нечеловеческую тяжесть их труда и по двенадцать часов в сутки не разгибали вместе с ними спину, обливаясь потом и дыша хлопковой пылью... Разве это можно забыть? И разве эти люди не живут в аду на земле? А наши дехкане, которые проводят всю свою жизнь на полях баев с кетменем в руках, как на каторге? Разве их жизнь не похожа на ад?.. В России есть писатель, Максим Горький... Вы слышали о нём?
- Слышал.
- Он написал книгу о рабочих... Я не читал её, но мне рассказывали... Вы работали на заводе, Хамза...
- Ко мне приходил Убайдулла Завки. Он сказал, что судьба возлагает на человека груз, похожий на перемётную суму. Один мешок полон прошлого, другой - будущего...
- Слова, достойные поэта.
- Завки сказал, что будущее облегчает тяжесть прошлого. Но я не вижу своего будущего. И поэтому ничто не облегчает мою ношу - мешок прошлого давит мне на плечи, и у меня нету сил развязать его и отсыпать хотя бы половину своего груза...
- Вы говорили о свежих впечатлениях, Хамзахон... Пожалуй, я согласен с этим. Вам необходимо заново взглянуть на жизнь, войти в неё, услышать её голоса. Сейчас всё вокруг нас меняется очень быстро, каждый день случается что-то новое...
Люди научились разбираться в причинах своего тяжёлого положения, они стали понимать, откуда приходят все их несчастья и беды... И вам, чтобы увидеть свое будущее, надо, не забывая прошлого, снова принять участие в настоящем... Около вас много хороших товарищей. Они постоянно ведут борьбу, они живут не для себя, они приближают будущее. Возвращайтесь к ним! В наше время нельзя оставаться в стороне от главных событий. Снова возьмите в руки тамбур вашей поэзии. Настройте его струны на сегодняшний день... Вставай, Хамза. Соберись с силами. Не давай читателям повода разочароваться в мужестве своего таланта. Ведь ты же не хуже меня знаешь, что стихи должны идти к людям. Поэт не может писать только для одного себя... Твои стихи о зякете пришли к народу и стали частью его силы. Пускай же и новые строчки летят из твоего сердца в душу народа, пусть они утоляют жажду народа знать правду о жизни... Нужно бороться, Хамза. Нужно снова работать для будущего. Вокруг тебя верные и надёжные друзья. Они ведут борьбу за великое дело - освобождение всех трудящихся. Они вышли на поединок с угнетателями. Становись рядом с ними! Только общее дело поможет тебе преодолеть личное горе. Только жизнь для других, только желание помочь людям могут по-настоящему вылечить от скорби бессилия. Вставай, Хамза, вставай... Нужно бороться. Я верю в тебя.
И Хамза поднялся.
Однажды, когда никого не было дома, он вышел во двор.
Медленно, держась руками за стены, обошёл вокруг дома. Ярко светило солнце. Ветер шелестел листьями деревьев. Пели птицы.
Хамза сел около террасы. Где-то слышались голоса. Какие-то люди прошли по улице. Кто-то засмеялся.
Всё было на своих старых местах - деревья, солнце, люди.
И птичьи голоса по-прежнему звенели легко и беззаботно. И всё так же, как и раньше, пахли цветы, желтели в саду абрикосы, краснели гранаты.
Пчела пролетела совсем рядом... Белая бабочка села на стебелёк... Угрюмый жук озабоченно пробирался между травинками. Ползла божья коровка.
Всё было на своих местах.
Хамза поднял голову. И небо тоже было на месте. Огромное, бескрайнее, оно голубело над миром своей неохватной ширью, полыхало беспредельной неизмеряемой синевой своей высоты.
Небо было распахнуто настежь, как необъятная душа всего живого мира. Небо дышало вечностью. Великой, неизрекаемой и неизбывной вечностью жизни.
И неожиданно в сердце Хамзы, в его кровь и плоть, вдруг хлынула какая-то неуёмная, буйная сила. Ему показалось, что кто-то приподнял его над землёй, кто-то тормошит его, теребит, растирает ему руки и ноги целительной мазью.
Он сделал порывистое движение, чтобы встать... Ноги не слушались, закружилась голова. Захотелось вдохнуть всей грудью, плечами, спиной...
Он дышал, наслаждаясь своим глубоким дыханием, глотал воздух, глядя вверх, в голубое небо, пил небесную синь, вбирая в себя её широту.
Он закрыл глаза, и высота неба, оставшись в глазах, взяла его к себе, увлекла в свою беспредельность, унесла в необъятные просторы вселенной.
И сердце Хамзы слилось со всем живым на земле.
Что-то уходило из его души. Что-то уходило, а что-то входило.
...Скрипнула калитка. Он открыл глаза - перед ним стояла Аксинья Соколова.
- Ожил, - прошептала Аксинья. - Значит, дошла до бога моя молитва...
И по щеке её сползла прозрачная, как хрусталик, слеза.
Хамза возвращался к жизни. Теперь он подолгу гулял в саду, пробовал иногда выходить на улицу, но тут же возвращался обратно, брал чистый лист бумаги и быстро-быстро начинал что-то писать.
Никто не знал, что он пишет.
Случалось так, что он писал целый день, потом всю ночь напролёт и снова весь день. Отец и мать, заглядывая в комнату сына, видели перед ним большие стопки исписанной бумаги.
Ибн Ямин и Джахон-буви только печально вздыхали, обмениваясь грустными взглядами.
Хамза не открывал тайны своей работы даже перед друзьями.
Никогда ещё не работал он так упорно и серьёзно. Никогда не проводил подряд столько дней за бумагой. Никогда ещё не было у него такой большой рукописи.
- Книга новых стихов и газелей? - спросил как-то Буранбай, зайдя навестить соседа.
Хамза отрицательно покачал головой.
- Я написал пьесу, - тихо сказал он, - о Зубейде...
Буранбай напряжённо смотрел на друга.
- Она будет называться вот так, - сказал Хамза и протянул другу лист бумаги.
На нём были написаны два слова - "Отравленная жизнь".
3
Хотя шейх Исмаил Махсум сменил святого Мияна Кудрата в должности смотрителя и сберегателя гробницы Шахимардана, его чаще можно было встретить в Коканде, чем в горах, около святой обители.
Разного рода дела и события требовали присутствия шейха Исмаила в Коканде. Сегодня, например, он принимал в своём городском доме самого Китаева.
- Ваш визит, ваше высокоблагородие, является большой честью для меня, - сказал шейх Исмаил, сладко жмурясь и прижимая правую ладонь к сердцу.
- В доме нет лишних ушей?
- Как вы могли так подумать? - обиженно поджал губы Махсум.
- В Коканде готовится маёвка с участием узбекских и русских рабочих. Сюда приезжал представитель ташкентских социал-демократов. После этого значительно возросла активность местных неблагонадёжных лиц. По нашим предварительным сведениям центральная роль в подготовке маёвки принадлежит русским поднадзорным Смольникову и Соколову. Но им помогает небезызвестный вам Хамза...
- Хамза! - в сердцах воскликнул сидевший напротив офицера шейх Исмаил и ударил себя двумя ладонями по обоим коленям сразу. - Опять Хамза!.. Да сколько же это может продолжаться?.. Везде Хамза, повсюду Хамза!.. Как только где-нибудь начинается нарушение законов, там сразу появляется Хамза... Но ведь он же болел, находился почти при смерти. Говорили, что он сошёл с ума...
