Джейн Харрис - Наблюдения, или Любые приказы госпожи
— Господи Исусе! — заорала мать, завидев меня, когда я принялась проталкиваться к ней сквозь толпу. — Да чем тебя кормит твой старый хрыч? У тебя рожу разнесло — аж жуть!
Она загоготала, запрокинув голову. Ну вот, я еще и минуты не пробыла дома, а меня уже все здесь бесило. Я молчала, не зная с чего начать. Марко поднял на меня мутный взгляд.
— Я чертов изгнанник, если хочешь знать! — сообщил он. — Ты недостойна лизать мои башмаки. — И снова брякнулся башкой на стол.
Моя мать махала рукой кому-то позади меня, у барной стойки.
— Эгей! — крикнула она. — Поди сюда, посмотри, кто к нам пришел!
Я обернулась и чуть в обморок не грохнулась от удивления. Там у стены стоял не кто иной, как наш славный Джо Димпси собственной персоной, поглощенный разговором с каким-то мужиком (и, ясное дело, не обращавший внимания на Бриджет). Он осунулся и отпустил усы, но не узнать его было невозможно.
— ДЖО, черт побери! — завопила моя мать.
На сей раз он оглянулся, слегка пошатнувшись. Бриджет ткнула на меня пальцем. Джо осклабился и приветственно прикоснулся к шляпе (тоже новой, как и усы), а потом отвернулся и продолжил разговор.
— Это Джо, — радостно доложила мать.
— Вижу, — сказала я.
— Он скоро поступит в университет, выучится на врача. Он вполне может сделать это и здесь. Все там остались от него в восторге. Задали Джо чертову гибель вопросов. Сказали, что впервые в жизни видят такой блестящий ум. Он начнет на следующей неделе, как только купит учебники. Ничто его не остановит. Он сущий тигр.
Джо в тот момент покачивался из стороны в сторону, уже в полубессознательном состоянии, и не шибко смахивал на тигра. Я снова повернулась к матери.
— Ну так чему мы обязаны удовольствию видеть тебя? — спросила она. И только тут наконец заметила узелок у меня в руке. — Что у тебя там?
— Ничего, — говорю. — Просто одежда.
Я села и сбросила с плеч плащ. Мои мысли скакали с одного на другое. Я видела, что здесь ничего не изменилось и никогда не изменится. О чем я вообще думала? Мне не следовало и близко подходить к Бриджет.
— Это тебе, — говорю. — Мистер Леви для меня покупал, но…
— Как поживает старый ублюдок?
— Хорошо. Лучше всех.
— Он человек слова, — сказала мать, поднимая стакан. — Надо отдать ему должное.
Я кивнула.
— Так вот, эти платья стали мне тесноваты, и я решила отдать их тебе.
— Неужели? Очень мило с твоей стороны.
Выражение лица у нее нисколько не изменилось, но я поняла, что моя непривычная щедрость показалась ей подозрительной, ведь раньше я всегда прятала от нее свои немногочисленные пожитки.
Я рассмеялась.
— Ладно, не раскатывай губу. Стану я дарить тебе свои платья! Нет, я собираюсь их продать. Можно я оставлю узелок у тебя в комнате, покуда выпиваю здесь?
Мать пожала плечами.
— Да бога ради. — Потом хлопнула ладонью по столу. — А можешь просто сунуть под стол.
Я взглянула на Марко.
— Чтобы мои вещички умыкнули? — Я потрясла головой. — Или чтобы я их забыла здесь? Скажу прямо, у меня сегодня выходной, и я намерена напиться в стельку.
— Ай, молодец! — говорит мать. — Рада видеть тебя в боевом настроении в кои-то веки.
— Просто вусмерть, — говорю.
— Ура! — восклицает мать.
— До чертиков! До поросячьего визга!
— Гип-гип-ура!
— Я плачу.
— Тогда составлю тебе компанию.
— Погоди, сейчас я отнесу узелок. Вернусь через минуту. Возьми мне рюмашку для разгона.
Бриджет медленно подмигнула мне. Она была пьянее, чем мне сперва показалось.
Я положила узелок на плечо и стала неторопливо пробираться сквозь толпу. У выхода я обернулась, чтобы помахать матери рукой, но она завороженно пялилась на Джо, точно влюбленная корова. Едва переступив порог гостиницы, я пустилась бегом. Я запоздало сообразила, что оставила плащ в кабаке. Ну и черт с ним, возвращаться я не собиралась. Я не сбавляла скорости, пока не миновала Джейнсфилд и не очутилась на дороге, ведущей к Эдинбургу и молодому принцу. Вернее, как оказалось, к «Замку Хайверс» и миссус.
Меня до смерти пугала не только перспектива вернуться на панель. Была еще одна вещь, стократ худшая, которую мать непременно принудила бы меня делать. «Особая» услуга ее собственного изобретения, которую она заставляла меня оказывать клиентам до того, как я ушла жить к мистеру Леви.
Боже святый, мне даже думать об этом не хотелось.
Я вскочила с кровати, чтобы встряхнуться. Видимо резкое движение разбудило миссус, она вдруг открыла глаза и уставилась на меня с легким недоумением. Потом слабо улыбнулась.
— Бесси… Я спала?
— Нет, мэм. Вам нездоровится. Вам нужно лежать в постели и отдыхать.
— Нездоровится? Ах да. Припоминаю. — Она говорила хриплым голосом, почти шепотом.
Я присела на кровать и дрожащими руками сняла компрессы у нее со лба и горла. Ветер улегся, в окно сочился рассвет. Лицо миссус было белым, как наволочка. Словно первый утренний свет отбелил кожу. Когда я склонилась над ней, она удивленно вгляделась в меня.
— Но… ты расстроена! Что стряслось?
— Ничего, мэм. Я просто рада, что вам полегчало. Не могли бы вы повторить мое имя, мэм?
Она пришла в легкое замешательство.
— В смысле… Бесси?
— Да, — говорю. — Все верно. Теперь я счастлива.
Хотя миссус была еще очень бледна и слаба, казалось, что худшее осталось позади и болезнь потихоньку отступает. Во всяком случае она узнала меня.
— Скажите, мэм, а что вы помните? — спросила я. — Мы с вами были на чердаке.
Миссус нахмурилась.
— Так… дай подумать. Мы увидели надпись на окне. Три слова. — Лицо у нее страдальчески исказилось. — Зов о помощи.
— А потом что?
— Должно быть, я потеряла сознание. Больше ничего не помню.
— Вы не помните, как упали на пол? Или что произошло перед самым падением?
— Нет. Я вижу слова на стекле, слышу твой голос, произносящий их, а потом — кромешная тьма, будто фонарь погас. А почему ты спрашиваешь? Что-то случилось? Ты видела кого-то? Кого именно?
— Да нет, мэм, — говорю. — Я никого не видела. Мэм, вы потом очнулись и заговорили со мной. Помните?
— Нет, — хрипло прошептала она. — А что я говорила?
Я уже собралась сказать правду, но в последний момент передумала.
— Да ничего особенного. Вы просто произнесли мое имя, а потом… опять заснули.
— Я помню только слова на стекле. — Она просительно посмотрела на меня. — Я ожидала чего-то подобного. Я ведь говорила тебе, верно?
Она хотела от меня поддержки и утешения, но не получила.
— Мэм, — промолвила я. — Нам нужно решить, что мы скажем господину Джеймсу. Вы хотите, чтобы ваш муж узнал, что мы искали на чердаке привидение?
Ее глаза испуганно расширились.
— Нет! А что ты ему сказала?
— Да ни словечка. По-моему, он заподозрил что-то насчет призраков, но я вроде бы сбила его со следа. Все обойдется, если мы расскажем одну и ту же историю и не станем от нее отступать ни под каким видом. Я придумала, что нам говорить. Вы писали письмо в своей комнате, потом слишком резко встали с кресла — и больше ничего не помните.
Миссус закрыла глаза. И так долго не открывала, что я начала думать, уж не заснула ли она опять.
Потом она вдруг распахнула веки и пристально взглянула на меня.
— Я ощущала потустороннее присутствие на чердаке, — говорит. — Там веяло холодом. Ты чувствовала?
— На чердаках всегда холодно. Кроме как летом.
— Нет, там кто-то находился, я уверена. Думаю, рано или поздно что-то произойдет… нечто большее. Явление призрака, возможно. Кто-то пытается войти в общение с нами, Бесси. Кто-то нуждается в нашей помощи.
Округленные глаза миссус и серьезное, встревоженное выражение лица показались бы смешными, если б не вызывали такого чувства вины и печали. Я медленно кивнула и притворилась, будто обдумываю ее слова.
— Может, вы и правы. Но я ничуть не удивлюсь, если вчерашнее происшествие окажется последним в этой истории. Мне кажется, наш призрак больше не даст о себе знать.
Невзирая на слабость, миссус криво усмехнулась.
— Опять какое-то разумное объяснение, да?
— Нет, мэм. Просто у меня сильное ощущение, что все закончилось.
Спеша отвлечь миссус от жутких мыслей, я без всякого перехода спросила:
— Поднимались ли вы на чердак раньше, мэм? До того, как начали слышать странные звуки и все такое прочее?
— Да нет, в общем-то, — после паузы ответила она. — Ну разве… один раз.
Она говорила о том разе, когда относила туда Норин сундучок, это явствовало из «Наблюдений». Но меня интересовал вовсе не сундучок. Я двинулась вокруг кровати, без всякой необходимости подтыкая покрывала.
— Случилось ли вам ненароком взглянуть на слуховое окошко, пока вы там находились, мэм?
