Владимир Шигин - Чесменский бой
И велел среди бела дня пушки для приступа открыто готовить, к воротам подтаскивать. Столь явное передвижение, конечно же, не ускользнуло от Сулеймана. Поняв, в чем дело, велел комендант Корона тотчас оббить ветхие ворота листовым железом, а сзади завалить огромными камнями. Удачный случай был упущен.
Теперь оставался один выход – рыть под стену подкоп и заложить пороховую мину.
С кораблей доставили лопаты, заступы, и работа закипела.
В Морее грунт – сплошной камень, поэтому дело продвигалось медленно. Ночами землю скрытно вывозили, а днем, заглушая удары кирок, беспрестанно палили. Пока шла работа, Спиридов решил произвести нападение на Наварин – сильнейшую турецкую крепость на побережье Морей. Кому возглавить Наваринскую экспедицию, решали капитанским советом. Мнение было единодушно – Ивану Абрамовичу Ганнибалу!
Невысокий, но плотно сбитый цейхмейстер, выслушав приказ, вскинул курчавую голову: – Сделаю как должно!
Под команду ему определили «Три Святителя» и «Иануарий», фрегат и три транспорта с десантом. В тот же день отряд покинул Коронский рейд.
Меж тем рытье подземного хода продолжалось. Землекопы, набранные из греков-добровольцев, кротами вгрызались в каменистый грунт, пока галерея не уперлась в подземную скалу. Перемазанный глиной Лецкий долго щупал непроходимый камень и велел рыть в сторону, а оттуда вести новую галерею. Свечи едва мерцали, от недостатка воздуха люди мучались страшными головными болями, но работа не прекращалась ни на минуту. Наконец настал день 1 апреля 1770 года, когда подкоп был введен под стену.
Дозорные, прижав к земле трубки, слушали, не замышляют ли чего турки. И верно, откуда-то сверху доносился подозрительный стук. Это, заподозрив неладное, велел Сулейман рыть вокруг крепости колодцы. Землекопы тотчас покинул подкоп, а трое из них поползли к стене узнать, что к чему. Работавшего в колодце турка они застрелили, а сами под градом пуль вернулись назад.
– Палить из пушек всею силой! – распорядился Лецкий, пытаясь воспрепятствовать турецким контрдействиям. Но было поздно, осажденные подорвали галерею…
Теперь приходилось начинать сызнова, благо галерея была разрушена лишь наполовину. А тут и радостная весть – отряд цейхмейстера Ганнибала взял Наварин.
Русский флот наконец-то обрел удобную гавань. Дух осаждающих был как никогда высок, люди рвались на приступ. В Короне, наоборот, царило уныние, у турок кончались порох и вода. Спиридов отдал ордер готовиться к решающему приступу.
Однако прибывший 14 апреля из Ливорно Алексей Орлов распорядился иначе. Он велел прекратить осаду и уходить в Наварин.
С сожалением покидали войска осадный лагерь. Вслед им торжествующе кричали турки. Настоящая война еще только начиналась…
Сообщения с театра военных действий за февраль – май 1770 года:
4 февраля. Имея целью захват Журжи, отряд генерал-поручика Штофельна при подходе к крепости был атакован многочисленной турецкой конницей, которая была отбита, а затем и обращена в бегство. Одновременно была отбита и неприятельская пехота, вышедшая навстречу русскому отряду из крепости. Несмотря на сильную канонаду, Московский пехотный полк под командой подполковника Петерсона смело атаковал передовой бастион. Перейдя ров, солдаты начали взбираться на вал, который был так высок и крут, что они принуждены были втыкать в вал штыки и на них подниматься. Овладев бастионом, московцы захватили восемь пушек. Сбитые с валов турки засели в домах и на улицах города, но вскоре были выбиты и оттуда, бежав в замок, укрытый на острове посреди Дуная.
Не имея возможности овладеть замком и испытывая недостаток в фураже, генерал-поручик Штофельн отошел к Бухаресту. Турки потеряли за время сражения более трех тысяч человек убитыми. В плен захвачено 20 пушек, 9 знамен и 276 пленных. Наши потери – 77 убитых и 294 раненых.
13 апреля. Отряд майора Зорича, находясь в поиске, напал на большой турецкий обоз и захватил его. Попытка трехтысячного отряда татар отбить обоз не удалась. Отбив все атаки, Зорич сумел вывести обоз. В плен захвачено большое количество пороха и съестных припасов, три тысячи лошадей и коров, 180 пленных. Освобождено 300 христианских семей. Убито более тысячи татар. Наши потери – 16 убитых.
23 апреля. В день Святого Георгия Первая армия под командованием генерала Румянцева выступила из зимних квартир к Хотину.
25 мая. Первая армия вышла из Хотина. Движению мешал необыкновенно сильный разлив рек. Войско беспокоила чума. Сообщения из Польши:
8 апреля 1770 года. Командир Люблинского отряда бригадир Александр Суворов с двумя сотнями солдат, сотней кавалерии и двумя единорогами, идя по следу тысячного конного отряда конфедератов под началом полковника Мощинского, настиг его у деревни Новодице и решительно атаковал. Ожесточенное сражение длилось более дух часов. Неприятель был обращен в совершенное бегство, в плен захвачены все пушки, обоз и знамя.
Глава третья
Вы в прах надменну мысль срацинов обратили,
За дерзость их, за злость, за греков отомстили,
В Морее страждущи утешили сердца,
Достойны, Россы, вы лаврового венца!
М. М. Херасков20 февраля 1770 года в четыре часа утра на центральной площади Виттуло барабаны пробили вместо зори генеральный марш, и греческие повстанцы выступили в поход. Князь Долгорукий повел свой легион на Месенею, капитан же Барков повернул на Спарту. С восточным легионом покинул родной город и Дементарий Константинов.
Григорий Барков – офицер неприметный. Роста малого, худ и визглив, треугольная шляпа то и дело сползает на нос. Казалось, что кто-то ради смеха обрядил недоросля в офицерское платье. Однако репутацию капитан имел самую боевую. Раны, полученные при Гросс-Егерсдорфе, Кунерсдорфе и под Берлином, говорили сами за себя, а до перевода в Кексгольмский полк был Барков одним из лучших ротных командиров в Суздальском полку полковника Суворова.
Хорошие дороги скоро закончились, и легионеры с трудом пробирались через колючие заросли маквиса. С горных троп падали камни. Впереди до горизонта громоздились бесчисленные хребты.
На третьи сутки восточный легион достиг наконец маленькой деревушки Пассаве. Здесь было решено стать на дневку, и Барков распорядился кампироваться – разбивать лагерь. Неразговорчивые маниотские женщины в черных юбках и безрукавках угощали усталых повстанцев козьим молоком. Сам Барков с Дементарием Константиновым и известным корсаром Псаро опрашивал местных жителей о турецкой силе.
А с гор спускались все новые и новые отряды. Только за сутки стоянки к легиону присоединились семь маниотских и греческих капитанов со своими людьми.
Внизу в долине, преграждая путь легиону, располагался хорошо укрепленный Бердонский замок, обойти который не представлялось никакой возможности. Оглядев поле предстоящего боя, велел Барков своим отрядам спускаться в долину. Испуганно ржали кони, люди то и дело срывались в пропасть. А внизу на зеленой равнине их уже поджидали турецкие войска.
– Ура! – Барков выхватил шпагу и первым бросился на врага.
Следом, перепрыгивая через камни, с боевым кличем «зито!» бежали легионеры. Не выдержав стремительного удара, турки бросились врассыпную. Часть их укрылась в замке, другие спаслись бегством до самой Мизитры. Их преследовала конная полусотня капитана Занети.
Окружив Бердонский замок, легионеры взяли его в осаду. На третий день турки отворили ворота и сдались на милость победителей. Дав сутки на отдых своим легионерам, Барков выступил на Мизитру.
Мизитра – не что иное, как древняя Спарта, сильнейшая крепость горного Пелопоннеса. Когда-то спартанцы с гордостью заявляли, что их столице не нужны стены, лучшая ее защита – это доблесть гоплитов. Спустя века, не очень-то доверяя своим янычарам, турецкие наместники обнесли город высочайшими стенами.
У Мизитры располагался трехтысячный турецкий карательный корпус, прибывший для подавления восстания с Дуная. Противники встали друг против друга на расстоянии ружейного выстрела.
– Поручик! – подозвал Барков храброго Псаро. – Деплояда наша будет следующая: ты с полутысячью лучших воинов обойдешь турок и ударишь им в спину, я же с остальными буду тем временем ломить с фронта.
– Понял, капитан! – широко улыбнулся Псаро. – Считай, что я уже там. До встречи!
Намного раньше назначенного времени Псаро ударил в тыл неприятеля. Одетый в ярко-красную куртку, расшитую черным шнуром, и зеленые шаровары, он был виден издалека, поспевал везде! Рядом с Псаро неотступно следовали шесть солдат-кексгольмцев, наводивших ужас на турок.
Избиваемые со всех сторон, каратели бежали под защиту мизитрийских стен. Началась еще одна осада. В первый же день по совету местных горцев Барков велел перекопать городской водопровод. Семь дней жестоко страдали от жажды турки, а на восьмой день сдались.
![Валерия Юрьева - Прошлое близко[СИ]](/uploads/posts/books/31646/31646.jpg)
