Эдвард Хаттон - Аттила. Предводитель гуннов
131
Интересные подробности смерти и погребения Аттилы рассказаны Иорданом (гл. 49) и, вероятно, переписаны из сочинений Приска.
132
См.: Иордан, De Rebus Gelicis, гл. 50. Отличие, которое он придает национальному оружию, и интересно и важно: «Nam ibi admirandum reor fuisse spectaculum, ubi cemere crat cunctis, pugnantem Gothum ense furentem. Gepidam in vulnere suorum cuncta tela frangentem, Suevum pede, Hunnum sagitta praesumere, Alanum gravi, Herulum levi armatura aciem instruere». Мне неизвестно в точности, где находилась река Недао.
133
[Откуда взялись гепиды? Мы видим, что в течение почти целого столетия они играют деятельную роль в событиях того времени, а затем совершенно исчезают; более этого мы ничего о них не знаем. Однако и эти немногие сведения заставляют древних писателей придумывать для них то одно, то другое происхождение, а из всех этих выдумок самая баснословная та, которая принадлежит Иордану (с. 39). Это, очевидно, было какое-нибудь готское племя, которое на время выделилось для самостоятельного существования, а потом слилось с остготами. — Изд.]
134
Два новейших историка сообщили много новых сведений о разрушении и раздроблении империи Аттилы: де Буа — благодаря своим тщательным и подробным исследованиям (т. VIII, с. 3—31, 68–94), и де Гинь — благодаря своему близкому знакомству с китайским языком и с китайскими писателями (см.: Hist. des Huns, т. II, с. 315–319).
135
Плацидия умерла в Риме 27 ноября 450 г. Она была похоронена в Равенне; ее гробница, и даже ее труп, посаженный на стул из кипарисового дерева, сохранялись в течение многих столетий. Императрица получила много похвал от православного духовенства, а св. Петр Хризолог уверял ее, что за свою преданность Св. Троице она была награждена августейшей троицей детей (см.: Тильемон, Hist. des Empereurs, т. VI, с. 240).
136
«Aetium Placidus mactavit semivir amens» — таково выражение Сидония Аполлинария (Panegyr. Avit., 359). Поэт хорошо знал свет и не был расположен льстить министру, оскорбившему или разжаловавшему Авита и Майориана, которые были героями песнопений Сидония. [Нибур (Лекции о римской истории, III, 324) ссылается на латинского поэта того времени Меробода, произведения которого он отыскал в неполной рукописи в Сен-Галле. Этот поэт был восторженным поклонником Аэция подобно тому, как служивший для него образцом Клавдиан был восторженным поклонником Стилихона; он воспевал Аэция в полных воодушевления стихах. Воспитание героя, бывшего в молодости заложником в лагере Алариха, объясняет нам, в какой школе было подготовлено его будущее величие. Аэций получил воспитание вдали от тех пагубных влияний, которые убивали энергию римлян. Он, конечно, не мог приобрести серьезных познаний среди таких наставников, но там он развил свою неустрашимость и свой полный ресурсов ум. Это сделало его способным бороться со всеми случайностями и привело к тому высокому положению, которого он впоследствии достиг. — Изд.]
137
В том, что касается причины и подробностей смерти Аэция и Валентиниана, наши сведения неясны и неполны. Прокопий (Bell. Vandal., I, 4) рассказывает басни, когда заходит речь о таких событиях, о которых он сам ничего не помнит. Поэтому приходится пополнять и исправлять его рассказ при помощи пяти или шести хроник, из которых ни одна не была написана в Риме или в Италии и которые только излагают в отрывочном виде слухи, ходившие среди народа в Галлии, Испании, Африке, Константинополе и Александрии.
138
Это истолкование, сделанное знаменитым авгуром Веттием, цитировано у Варрона в восемнадцатой книге его Древностей (Ценсорин, De Die Natali, гл. 17, с. 90, 91, изд. Гаверкампа). [Скептицизм Нибура относит и Ромула и Нуму к числу вымышленных существ. Предсказание по поводу двенадцати коршунов, конечно, также отнесено к числу вымыслов, и время основания города (вырыжаемое буквами A. U. С), как бы оно ни казалось впоследствии удобным для вычисления времени, становится вместе с тем крайне сомнительным. Во времена Варрона и Цицерона исследование правильности летосчисления ввело бы страшную путаницу, и, хотя Цицерон мог в интимной беседе насмехаться над авгурами, он оскорбил бы народное суеверие, если бы открыто высказал свое недоверие к древним суевериям. — Изд.]
139
По мнению Варрона, двенадцатое столетие оканчивалось в 447 г. после P. X.; но так как время основания Рима не может быть с точностью определено, то в указываемом Варроном годе можно сделать или небольшую прибавку, или небольшую убавку. Произведения поэтов того времени Клавдиана (Bell. Geth., 265) и Сидония Аполлинария (Panegyr. Avit., 357) могут считаться за надежное свидетельство того, какое господствовало на этот счет общее мнение (см.: Дюбо, Hist. Critique, т. I с 340–346).
Jam reputant annos, interceptoque volatu
Vulturis, incidunt properatis saecula metis,
…………………………………………………………..
Jam prope fata tui bissenas vulturis alas
Implebant; scis namque tuos, scis Roma, labores.
140
Пятая книга Сальвиана наполнена трогательными жалобами и резкой бранью. Его чрезмерные вольности служат доказательством как слабости, так и нравственной испорченности римского правительства. Его книга была издана после утраты Африки (A. D. 439) и перед войной с Аттилой (A. D. 451).
141
Об испанских багавдах, вступавших в правильный бои с римскими войсками, неоднократно упоминает хроника Идация. Сальвиан описал их бедственное положение и восстание в энергичных выражениях: «Itaque nomen civium Romanorum… nuns ultro repudiatur ас fugitur, nec vile tamen sed etiam abominabile poene habetur… Et hinc est ut etiam hi qui ab barbaros non confugiunt, barbari tamen esse coguntur, scilicet ut est pars magna Hispanorum, et non minima Gallorum… De Bagaudis nunc mini sermo est, qui per malos judices et cruentos spoliati, afficti, necati, postquam jus Romanae libertatis amiserant, etiam honorem Romani nominis perdiderunt… Vocamus rebelles, vocamus perditos, quos esse compulitos criminosos» (De Gubematione Dei, V, 158, 159).
142
[Гиббон высказал здесь с энергией такую истину, которая подтверждается другими историками (см.: Шмидт, I, 188; Нибур, Лекции о римской истории, III, 343). — Изд.]
