Александр Майборода - Святополк Окаянный
Асмус присел на постель рядом с Микулой.
— Я нашел тебя на окраине леса, когда за тобой гнались бродники. Я видел, как ты сражался с ними.
Микула потускнел лицом.
— Я проиграл это сражение.
— Ты дрался отчаянно, смело, — проговорил Асмус. — Ты дрался, как великий воин. Но ты проиграл сражение потому, что не умеешь заглядывать в будущее.
— Заглядывать в будущее? — недоверчиво переспросил Микула и возразил: — Но это невозможно будущее никому не ведомо, даже богам.
— Кхе, кхе, — хрипло кашлянул Асмус, что, по-видимому, должно было изображать смех. Откашлявшись, он проговорил, излучая глазами насмешку: — Боги всемогущи, но им нет никакого дела до людских проблем. То, что в силах сделать человек, он не должен просить у богов, и тогда он добьется своего. А будущее узнать несложно, для этого необходимо иметь в голове только немного ума. Ведь ты мог догадаться, что, показывая врагу спину, получишь в нее стрелу?
Микула моргнул ресницами.
— Конечно.
— Значит, ты все-таки мог предсказать свое будущее? — засмеялся Асмус.
Микула осторожно выдавил из себя смешок, от каждого неосторожного движения он ощущал сильную боль.
— Это может предсказать любой человек, — сказал он.
— А чем другие предсказания отличаются от этого? — спросил Асмус и тут же ответил: — Ничем.
Он поднялся и, продолжая на ходу излагать свою мысль, подошел к котлу и зачерпнул из него жидкость небольшим ковшом.
— Обычные люди не умеют обращать внимание на сущность вещей. Да и не желают. Для жизни им вполне хватает внешней стороны вещей. И только те, кто научился видеть, что таится за внешней оболочкой вещи, становятся великими.
Микула задиристо спросил:
— А ты умеешь видеть сущность вещей и заглядывать в будущее?
— Умею, — спокойно ответил Асмус, бросив в чарку с горячей жидкостью лист смородины. — Вот приготовлю тебе питье, и у тебя снимет боль, что ты чувствуешь в теле.
— Но ты же не князь, не король? Ты не имеешь золота и серебра — ты всего лишь отшельник, живущий в бедности.
— Князь? Король? А в этом ли истинное величие человека? Имеет ли это какую-либо цену? — усмехнулся Асмус. — Скажи, кто-то из людей смог взять в иной мир хоть крупицу того, что он получил в этом мире?
Микула сознался:
— Конечно, нет.
Асмус подал ему чарку с настоем.
— Отпей.
Микула отпил маленький глоток, настой немного горчил, но был очень приятен на вкус.
Асмус, вернувшись к очагу, проговорил:
— Но из этого мира человек все же кое-что забирает — душу. И с этой душой ему жить целую вечность. Так в чем же истинная ценность?
Микула вспомнил свой сон и спросил:
— Ведун, перед тем как проснуться, я стоял перед сверкающим туннелем, ведущим в другой мир. Но я долго не решался пройти по нему. Затем я увидел прекрасную девушку, и она сказала, что я должен вернуться назад, потому что в этом мире мои дела не завершены. После этого я проснулся. Скажи, что это все значит?
— Это хороший знак, — сказал Асмус. — У тебя есть ангел-хранитель, и он оберегает тебя.
— Но я знаю эту девушку, — сказал Микула.
— Ангел не имеет земного лица, поэтому он появился в том облике, что ты любишь, — ответил Асмус.
Выпитый настой теплой волной пробежал по жилам юноши, боль куда-то исчезла, и он почувствовал в теле приятную слабость.
— Поспи, — посоветовал Асмус. — Сон укрепляет силы.
Но перед тем как уснуть, Микула снова приоткрыл глаза
и тихо прошептал:
— Но разве я знаю, что люблю эту девушку...
Глава 26
Стрела бродника прошла рядом с сердцем Микулы. Но раны в молодом теле заживают быстро, — здесь было тепло, обильная пища и, главное, заботливый уход.
Вскоре, благодаря лечению и заботе доброго волхва Асмуса, Микула почувствовал себя лучше и захотел выйти из пещеры, но Асмус категорически запретил делать это.
— Ты, отрок, посиди пока в тепле, — посоветовал он. — Там мороз, снег, а у тебя пробито легкое. Нельзя тебе простужаться. Подхватишь простуду, отправишься к праотцам.
Так почти всю зиму Микула и просидел взаперти. Пил настои на травах. А чтобы ему не было скучно, Асмус дал дело, показал на липовую доску, сунул в руку острый нож и поручил резать узор. Потом, узнав, что Микула грамотен, начал давать ему для чтения некоторые списки. Некоторые списки почернели от времени, и Микула догадывался, что они пришли из таких глубин времени, что об этом страшно было и подумать.
Но и прочитав первый список, Микула был ошеломлен. Здесь писалось о том, о чем он не имел и представления.
Это были тайные знания, и потому Микула спросил:
— Асмус, но почему ты даешь мне такое читать? Ведь этим ты посвящаешь меня в секреты волхвов.
Асмус рассмеялся.
— Это не тайны. Тайны бумаге не доверяют. А вот что я буду тебе рассказывать, слушай внимательно.
— Но почему? — недоумевая, спросил Микула.
Асмус рассудил:
— Я видел, как ты бился с двумя разбойниками, хотя они были и сильнее тебя. Значит, ты смелый. Но ты не безрассуден, потому что вступил в бой только после того, как понял, что другого выхода не было. Дрался ты отчаянно, значит, у тебя есть воля. А то, что тебя ранили в спину, так потому, что ты еще молод и неопытен и не знаешь, что даже к побежденному противнику нельзя поворачиваться спиной. Зверь инстинктивно нападает на убегающего.
— Понял, — сказал Микула.
Асмус вдруг рассердился:
— Ничего ты не понял! Не поэтому я взялся тебя наставлять, что ты смелый и не глупый, таких людей пруд пруди, а потому, что боги мне дали знак.
— Это какой еще знак? — не унимался Микула.
— Поумнеешь, поймешь, — насмешливо отрезал Асмус.
Но с этого дня, пока Микула резал на досках узоры, Асмус беседовал с ним о мире, о людях, о богах.
Как только в маленьком мутном окошке около двери засветило солнце, Асмус разрешил Микуле выходить наружу.
Микула с удовольствием вышел из пещеры и увидел, что снег почти стаял, и поляна перед входом в пещеру покрылась нежной зеленой травой.
В первый день Асмус дал ему побегать по поляне, как только что родившемуся жеребенку. Но на следующий день приступил к странным занятиям. Микула должен был без всякого смысла поднимать и переносить тяжелые предметы. Висеть на ветках и подтягиваться.
Микула указания старца выполнял старательно, однако при первом же удобном случае не преминул спросить:
— Отец, зачем все это?
Асмус многозначительно пояснил:
— Первые боги на земле, от начала ее создания, оставили людям свои знания. Эти же знания способны сделать людей счастливыми и богатыми и принести в этот мир так недостающее ему счастье, мир и благоденствие. Но воспользоваться ими во благо людей может только человек чистый сердцем, способный использовать их на благо людей. И так как знания богов опасно передавать людям недостойным, потому что в руках человека с черным сердцем они превратятся в страшное оружие, способное погубить весь этот мир, то боги спрятали их в тайное место, а для их охраны оставили стражу из верных людей. Когда придет человек, достойный этих знаний, стражники должны указать ему путь. Но когда придет этот человек, никто не знает.
— С тех пор прошло много лет, стражники пути не вечны и рано или поздно умирают. Но их сменяют другие, и так ведется века. Мои предки избрали меня хранить ключ от знаний богов. Но время пришло, и я должен найти себе замену. Тот, кто заменит меня, должен быть сильным и мудрым. Я увидел такого человека в тебе. Силу тебе дам — я. А мудрость дадут боги...
Глава 27
Прошло шесть зим. За это время занятый тренировками и учением Микула и не заметил, как из худощавого длинного подростка превратился в крепкого молодого человека с широкими плечами. На его подбородке закучерявилась, как первый весенний лист, светло-русая борода.
В это раннее весеннее утро он по привычке проснулся и вышел на поляну еще до того, как солнце показало свой край над лесом. Молчаливый лес таил свои ночные загадки. Лишь где-то в его далекой глубине уныло стонал ночной вещун филин, оплакивая чью-то беду.
Поежившись от зимнего стылого воздуха, который весенний лес еще выдыхал из своего темного чрева, Микула приступил к привычной тренировке. Для разогрева мышц он пробежался по поляне, затем занялся тяжестями.
Но спустя некоторое время он понял, что отчего-то в это утро тренировка пошла ему в необычную тягость. Поэтому, проделав несколько упражнений, чтобы привести свои мысли и тело в надлежащее русло, он забрался на большой камень-валун и начал смотреть на поднимающееся над зубчатым горизонтом солнце.
Заглядевшись, Микула не заметил, как к нему подошел Асмус.
Асмус, за это время побелевший еще больше, встал рядом. Так вдвоем они молча смотрели на восход, пока солнце не оторвало нижний край от далекого горизонта.
