Джейн Харрис - Наблюдения, или Любые приказы госпожи
Не отвечая, Макгрегор-Робертсон поставил медицинский саквояж подле вешалки. Потом вынул из кармана перчатки и принялся надевать, палец за пальцем. Я молча стояла в ожидании своей участи. Бежать ли мне за гробовщиком? Или миссус тронулась умом?
Натянув наконец перчатки к полному своему удовлетворению, доктор сурово обратился к балясине:
— Твоя госпожа перенесла легкий коллапс. Ты не знаешь, как это случилось?
Мое признание предназначалось для миссус, а не для всяких типов вроде него, поэтому я почувствовала лишь легкий укол совести, когда ответила:
— Нет, сэр. Но она оправится?
— Трудно сказать. Боюсь, здесь более сложный случай, чем обычный обморок. Состояние у нее тяжелое. Возможно, ей станет хуже.
Слова доктора сыпались на меня, как удары пудовых кулаков. Станет хуже. Более сложный случай. Состояние тяжелое. Ах, если бы я могла поменяться с ней местами! Я бы сделала это, ни секунды не задумываясь, честное слово. Я бы срезала кожу со своего лица тупым ножом, если бы это помогло Арабелле.
Макгрегор-Робертсон продолжал:
— Она сейчас в помрачении рассудка. Произнесла лишь несколько слов.
— И что же она сказала?
Он потряс головой.
— Какая-то околесица, и не повторить.
— А… а что насчет раскровененных губ, сэр? Она сильно поранилась?
— Поранилась? А, да… видимо она прикусила губу, когда упала. Нет, ранка маленькая, ничего страшного. Что меня беспокоит, так это лихорадка и нервное расстройство. Ближайшие день-два будут критическими. Больной понадобится уход. Необходимо, чтобы кто-нибудь сидел с ней ночью, сбивал температуру и послал за мной, если ее состоянии ухудшится. Ты справишься, голубушка? Или мне лучше прислать сюда женщину из деревни или с фермы?
С вопросами Макгрегор-Робертсон обратился к вешалке. За все время разговора он ни разу не взглянул на меня. Застенчивость это или надменность, было непонятно, но создавалось впечатление, что он о вас весьма невысокого мнения.
— Я сделаю все, что требуется, сэр, — сказала я. — Не надо никого присылать. Я вполне в силах присмотреть за госпожой.
Он бросил на меня взгляд, наконец-то.
— Ты плачешь, милочка?
— Нет, сэр. Вовсе нет. Пожалуйста, объясните мне, что нужно делать, чтобы миссус полегчало.
Все это время из кабинета господина Джеймса не доносилось ни звука. Дверь в него оставалась плотно закрытой. Проводив доктора, я помчалась в кухню и приготовила все необходимое для ухода за больной. Отыскав во дворе Гектора, я поручила ему накормить живность и сделать еще кое-что по хозяйству, а потом поднялась наверх. Я до поры выбросила из головы мысль о побеге — с этим можно подождать, покуда миссус не станет лучше. Сперва я поставлю ее на ноги и только потом потихоньку улизну, оставив письмо с объяснением. Надо надеяться, она выздоровеет. Ради этого я наизнанку вывернусь.
Я застала миссус спящей, но беспокойным сном. Мамочки родные, она была горячая как печка, и я тотчас же положила ей на лоб и горло влажные салфетки, следуя указаниям доктора. Потом я растопила камин, а когда огонь хорошо разгорелся, подтащила к кровати плетеное кресло и начала чуть не ежеминутно менять компрессы, намачивая салфетки холодной водой.
Таким образом прошло около часа. Уже стемнело, а я еще не зажгла свечу, и комнату освещал лишь каминный огонь. Время от времени миссус стонала, и ее веки трепетали. Я была настолько поглощена делом, что чуть не вскрикнула от испуга, когда дверь у меня за спиной распахнулась. Обернувшись, я увидела фигуру на пороге. Господин Джеймс. Он затворил за собой дверь, но к кровати не приблизился.
— Как дела у пациентки? — осведомился он. Его глаза мерцали в свете пламени, но все лицо оставалось в тени.
Я стала отжимать салфетки, радуясь что мне есть чем заняться.
— Все так же, сэр. У нее по-прежнему жар.
Я пыталась говорить обычным голосом, но он предательски дрожал, слава богу в комнате стоял полумрак и моего лица было толком не разглядеть.
— Доктор говорит, болезнь вызвана нервным потрясением или чем-то вроде.
— Да, сэр.
Господин Джеймс подступил к изножью кровати и взглянул на миссус, лежащую ничком под покрывалом, а потом посмотрел на меня. Похоже, он остался недоволен увиденным.
— У тебя прическа растрепалась.
И верно, растрепалась. Я не вспоминала о ней с тех пор, как вытряхивала воображаемого паука из волос на чердаке. Я подняла руки и принялась убирать назад выбившиеся пряди.
— Ладно, черт с ней, с прической, — сказал господин Джеймс. — В данный момент мне хотелось бы услышать из твоих уст, что же произошло сегодня. — Он засунул одну руку в карман, наклонил голову набок и стал ждать, словно зверь в засаде.
— Ну, рассказывать особо не о чем, сэр, — осторожно начала я. — У госпожи приключился нервический припадок, сэр, но я уверена, она скоро оправится. Доктор объяснил, как за ней ухаживать, и я выполню все указания в совершенной точности, сэр, вам и пальцем пошевелить не придется. Я позабочусь, чтобы ей полегчало, вот увидите. И я подам вам ужин через минуту. Вы желаете бараньи отбивные или сельдь? Рыбная торговка приходила нынче утром.
Уголки губ у него приподнялись, но то была невеселая улыбка, скорее даже не улыбка, а гримаса, он явно готовился напрыгнуть на меня из засады.
— Будь добра пояснить, что же вызвало припадок.
— Я не врач, сэр.
— Брось, Бесси! — говорит он. — У тебя наверняка есть какие-нибудь соображения на сей счет. Я так полагаю.
— У меня, сэр? Да нет у меня никаких соображений, сэр, ни единого. Вот руку на сердце, — (Обе мои руки были погружены в миску с холодной водой.)
Господин Джеймс наклонился и помешал кочергой угли в камине. Потом повесил кочергу обратно на крюк и несколько мгновений наблюдал, как она раскачивается там.
— Разумеется, — промолвил он самым небрежным тоном, — призраки здесь совершенно ни при чем.
Ай да хозяин, лихо же он выскочил на меня из засады. Я приняла самый невинный вид.
— Призраки, сэр?
— Невозможно помыслить, — сказал он (жестикулируя так, словно произносил публичную речь), — чтобы призраки, фантомы, духи — или как вам еще угодно их называть — имели отношение к нервическому припадку моей жены. С подобным предположением решительно нельзя согласиться.
Он умолк, и я осознала, что он ждет от меня какого-то отклика. Но в следующий миг миссус застонала и беспокойно пошевелилась, отчего компресс сполз у нее со лба. Я убрала в сторону старые салфетки, достала из миски свежие и с минуту возилась, укладывая их на лоб больной. Когда я подняла взгляд, господин Джеймс выжидательно смотрел на меня.
— О чем вы спрашивали, сэр?
Господин Джеймс вздохнул и вперил в меня глазки-бусинки.
— Последние несколько недель моя жена пребывала в сильном волнении. Похоже она думала, что в доме завелось привидение. Сегодня с ней приключается нервический припадок. И ты говоришь мне, что не видишь никакой связи между припадком и всем этим вздором насчет призраков.
— Полагаю, что так, сэр.
— И ты не знаешь, что именно вызвало припадок.
— Не знаю, сэр.
— Значит, насколько я понимаю, тебя с ней не было, когда это случилось.
— Не было, сэр.
— Скажи правду, Бесси, и устыди дьявола.
Да хрен с ним, с дьяволом — кто здесь устыдился, так это я! Припертая к стенке и вынужденная врать напропалую, когда я собралась начать новую жизнь! За себя-то я не волновалась, я ведь уже написала свое признание госпоже. Но я не хотела, чтобы у нее вышли неприятности с мужем, а он бы страшно разозлился, если бы я доложила, что мы искали на чердаке привидение.
— Сэр, — говорю, — я не знаю, что еще вы хотите от меня услышать.
Господин Джеймс еще несколько мгновений вглядывался в меня маленькими глазками, поблескивавшими в свете огня, а потом, похоже, решил покончить с темой призраков. Он посопел, ущипнул себя за нос, яростно его потер, затем достал носовой платок и трубно высморкался.
— Хорошо, — сказал он, убирая сопливчик. — Однако меня интересует, не происходило ли в последнее время других подобных случаев. Приступов дурноты, к примеру.
— Нет сэр. Ничего такого.
— Насколько я понимаю, ты считаешь, что твоя госпожа находилась в добром здравии.
— Да, сэр. До нынешнего дня.
— Ясно, — говорит он. — Баранина.
— Прошу прощения?
— Ты спрашивала, что я хотел бы на ужин. Я сообщаю о своем предпочтении.
— Ах баранина! — говорю. — Мне показалось, вы меня обозвали.
Похоже, господин Джеймс меня не услышал, с мрачным лицом он пристально смотрел на жену. Он казался расстроенным и одновременно немного раздраженным. Мгновение спустя он повернулся и вышел прочь, не промолвив ни слова.
Миссус боролась с горячкой весь вечер до поздней ночи. Лишь раз ей стало хуже, и я чуть было не послала за доктором, но холодные компрессы в конце концов сбили жар, и она перестала метаться в постели. Господин Джеймс перед сном еще раз сунул свой клюв в дверь, но когда увидел, что жена по-прежнему в беспамятстве, бесшумно удалился. Полночь наступила и прошла. Новый год! Но у нас никакого праздника. Около часа пополуночи поднялся сильный ветер, закружил вокруг дома. Он сотрясал оконные стекла и завывал в каминной трубе, выдувая в комнату клубы дыма. Зольные феи кружились в воздухе и опускались на нас с миссус, мне приходилось смахивать их с ее милого личика. Ах, какая она была красивая! Но казалось, ничто не могло ее разбудить, она спала крепким сном младенца.
