Дмитрий Агалаков - Аквитанская львица
— И что я должен пообещать ему?
— Скоро вы все узнаете, граф.
— Вы готовите мне все новые блюда, де Жеберрон, — усмехнулся Раймунд. — И одно острее другого. Чего стоит один соперник Рожер Второй! Теперь еще этот воинственный патриарх. Давайте начистоту. Вы не рассказали мне всего сразу, потому что побоялись, что я откажусь от вашего предприятия?
Но маршал госпитальеров Жерар де Жеберрон вежливо промолчал.
Еще через день на горизонте путешественники разглядели берег Святой земли.
— Ну, слава богу! — вырвалось у молодого графа, который уже притомился от качки, а еще больше от ожидания приключений. — И слава Деве Марии!
— Ваш временный наряд уже приготовлен, — договорил госпитальер.
— Мой наряд? — удивился Раймунд.
— Рыцарские шпоры ваши слуги до поры до времени спрячут в сундук. И прошу вас, не возражайте.
15 мая 1136 года корабль под флагом госпитальеров с Раймундом Пуатьерским на борту входил в антиохийский порт Святого Симеона. В сопровождении нескольких госпитальеров на берег вышел молодой человек в расшитом кафтане венецианского купца. У Раймунда было хорошее чувство юмора, как и у всех герцогов Аквитании, потому этот балаган только смешил его и ничуть не ущемлял достоинство высокородного аристократа.
Древний восточный город, зеленый и солнечный, похожий на шумный базар, волнами белых домов, дворцов и храмов поднимался от берега Средиземноморской бухты. Впадавшая в море река Оронт, питаемая пресноводными горными источниками, и создала из города благословенный оазис. Антиохия радушно встречала молодого купца…
Его поселили на отдаленном постоялом дворе вместе со слугами, у которых под пышной купеческой одеждой были мечи и кинжалы на все случаи жизни. Да и сам Раймунд не желал расставаться со столь любезным ему оружием.
Через неделю, когда Раймунд уже начинал зевать от безделья и выпитого со своими подручными вина, к нему явился Жерар де Жеберрон и сказал:
— Орден договорился о вашей встрече с патриархом. Завтра в два часа пополуночи в церкви Святого Петра его святейшество Рауль де Домфрон будет говорить с вами.
— Вы будете присутствовать при этом? — спросил Раймунд.
В одной руке он держал кубок, в другой — гроздь винограда.
— Безусловно, — ответил маршал. — Король Иерусалима Фульк Анжуйский и магистр ордена Раймон де Пюи, которых я представляю, являются гарантами удачного исхода этой встречи.
В длинных плащах с капюшонами, чтобы остаться незамеченными, при мечах, они шли по ночной Антиохии. Лунный свет густо растекся по широким улицам и кривым улочкам, ведущим вверх, и застыл на них холодным серебром. Фиолетовые тени преследовали полуночников за их спинами, точно коварные ассасины[13], вооруженные неизменными ножами.
Затем показался сумрачный и тяжеловесный собор Святого Петра. Он был восстановлен еще первыми крестоносцами в начале века. Ведь когда-то, до нашествия сарацин, Антиохия была культурнейшим христианским центром, и лишь потом ее святыни подверглись поруганию арабами.
Перед маршалом госпитальеров и Раймундом открылись тяжелые ворота. Оставив спутников за спиной, на карауле, они вошли в храм.
Двое рыцарей шагали к алтарю, и звук их шагов гулко отдавался под сводами собора. Горели свечи. У алтаря стоял высокий коренастый мужчина, широкоплечий, с лицом сурового воина.
«Ему и впрямь куда больше подошли бы меч и шпоры, чем сутана», — улыбнулся про себя Раймунд.
— Его преосвященство патриарх Антиохии Рауль де Домфрон. Граф Раймунд де Пуатье, — представил друг другу — священника и мирянина маршал госпитальеров. Он облегченно выдохнул. — Долгожданная встреча, да благословит ее Господь, состоялась.
Патриарх молча протянул руку вошедшим, и каждый с почтением поцеловал ее.
— У вас и впрямь королевская внешность, — разглядывая лицо молодого человека, суровым голосом произнес Рауль де Домфрон. — А потому хочется верить, что в этой груди бьется благороднейшее сердце.
— Никогда не сомневался в этом, — откликнулся молодой аквитанец.
Формальная беседа завершилась быстро. Время воспользоваться советом короля Иерусалима настало еще скорее, чем думал Раймунд Пуатьерский.
На заданный вопрос, в полумраке, под тяжелым взглядом патриарха, он сказал:
— При маршале госпитальеров рыцаре Жераре де Жеберроне и перед Богом клянусь вам, ваше преосвященство, что в случае успеха я обещаю вам равное положение с князем Антиохии. Даю вам слово рыцаря. В это звание меня посвятил покойный король Англии Генрих Первый, прозванный Грамотеем.
— Целуйте распятие, рыцарь, — патриарх протянул ему массивный серебряный крест.
Раймунд выполнил и эту формальность, походившую на тайный ритуал. Все это было для него тем удивительнее, что происходило на Святой земле, спустя всего два месяца после его затянувшейся зимней спячки на берегах Альбиона.
— Вы исполнили то, что должны были исполнить, — сказал патриарх. — Теперь дело за мной. Уже завтра княжна Алиса узнает, что в Антиохию прибыл знатный рыцарь, благородный аристократ, молодой красавец. Она узнает, что он проделал этот путь из-за нее с намерением жениться на ней.
— На княжне Алисе?! — Раймунд даже отступил. — Но, позвольте, ваше преосвященство, мы так не договаривались. — Он обернулся на госпитальера. — Это еще одно ваше блюдо?! Вы говорили мне о дочери княжны — о юной принцессе Констанции! Жениться на ее мамаше я не обещал! Как вас понимать, де Жеберрон? Я ведь только что дал слово…
Патриарх Антиохии и маршал госпитальеров со знанием дела переглянулись.
— Вы горячи, это хорошо, — улыбнулся Рауль де Домфрон. — Но не будьте горячи излишне, когда вскоре познакомитесь с юной принцессой Констанцией, — она еще слишком юна и невинна для такой прыти. Вы можете напугать ее, а этого делать не стоит.
Раймунд Пуатьерский нетерпеливо развел руками:
— Скажите же мне, уважаемые сеньоры, в чем все-таки дело? Ваши тайны так же темны, как и углы в этом храме, — он обвел рукой вокруг себя. — Я хочу знать все, и немедленно.
Патриарх вздохнул и, с улыбкой взяв один из подсвечников, прошел к дальнему углу. Там он поднял руку, и Раймунд сразу разглядел в нише статую Богоматери со сложенными на груди руками и полусклоненной головой.
— Так вам видно, граф? — спросил Рауль де Домфрон.
— Если так, то, пожалуй, да, — откликнулся молодой аквитанец.
— Ну и слава Вседержителю, — кивнул патриарх. Он вернулся к двум собеседникам. — Если вы не будете торопиться, граф, я освещу для вас не только ниши, но и самые крохотные щелки меж кирпичей, из которых мы трудолюбиво и смиренно уже очень скоро сложим наше дело.
4В Антиохийском дворце было много солнца. Когда-то хозяином тут был Боэмунд Второй — сын Боэмунда Первого, занявшего город во время Первого крестового похода и превратившего древнюю Антиохию в грозное княжество, оплот христианства в Северной Сирии. Отныне иной правитель — правительница! — хозяйничала во дворце и самом небольшом государстве. Ее трон был украшен дорогими каменьями, кругом было много золота — она не желала отказываться от восточной роскоши.
— Его святейшество патриарх Антиохийский Рауль де Домфрон! — представил слуга гостя, просившего аудиенции.
И княжна Алиса, привлекательная женщина лет сорока пяти, одетая в тонкий шелк и державшая себя так, точно она как минимум царица Савская, махнула рукой:
— Просите!
Дело шло к полудню, настроение у Алисы было хорошее и даже романтическое. Конечно, ей не больно хотелось видеть сейчас грозную физиономию нормандца де Домфрона, но по многим вопросам он был ее советником, и весьма мудрым, так что приходилось мириться с его визитами.
Патриарх вошел в своем праздничном облачении, что удивило Алису. И уже после первых слов приветствия он открыл ей причину своего визита. В Антиохию прибыл молодой рыцарь Раймунд Пуатьерский, сын покойного герцога Аквитании, легендарного Гильома Трубадура. И он хочет жениться на ней.
— Жениться на мне? — воскликнула она и тут же залилась краской.
— Именно так, княжна, — ответил патриарх. — Он просил у меня, как у духовного лица, сообщить вам свое желание.
Княжна Алиса как раз подумывала о том, что могла бы соединить с кем-нибудь свою жизнь перед Богом. И вдруг — такое…
— Но ведь мы с ним не знакомы?
Патриарх был настойчив:
— Он просит вас принять его как можно скорее, ваше высочество.
Алиса даже встала с трона и, придерживая шелковые складки платья, прошлась по богато убранной зале. Обернулась на де Домфрона, потупила глаза, посмотрела в окно — на лазурное небо Антиохии, томно вздохнула. «Как в сказке, — подумала она, — как в сказке…»
