Клеймо дьявола - Серно Вольф

Третий сын дьявола привязал животное к колышку у воды, чтобы тот не сбежал далеко. Потом спрятался за ивовыми кустами. Едва он занял свой пост, как появился этот высокий поджарый. Он шел к Хофгассе и казался глубоко погруженным в свои мысли. Тут он увидел козла. И встал как вкопанный.

Третий сын дьявола обрадовался. Он знал, что заслужил похвалу.

Лапидиус потер глаза, но видение не исчезло. Перед ним пощипывал травку козел, у которого не было рогов. Второй! В первое мгновение он подумал, что это Нихтерляйнов, но, приглядевшись, заприметил, что этот меньше размерами и моложе. Он подошел к зверюге, спокойно пережевывающему стебель. Сомнений нет, рога были отпилены. Он нащупал в кармане рога, чтобы по крайней мере здесь провести пробу, как вдруг на него выскочил человек, изо всех сил размахивающий руками. Он был пожилой, облаченный в передник рыбака.

— Это мой козел, господин! Что вы с ним сделали? Зачем вы его вытащили из хлева? О-о-о!

Старик обнаружил отсутствие рогов. С ним произошла та же метаморфоза, что и с пуговичником:

— Вы что, сумасшедший? А ну, теперь возмещайте мне ущерб!

— Я ничего не делал с вашим животным.

— Я видел, вы только что крутились вокруг его головы.

Лапидиус собрался было вынуть то, что лежало у него в карманах, чтобы объяснить, чего он хотел на самом деле, но остановился. Если рога подойдут, ни один человек на свете не поверит, что не он их отпилил. Уж старик-то точно нет. А если не подойдут, что тоже возможно, потому что на данный момент было уже два безрогих козла, то его сочтут за того, кто изуродовал второе животное. Ну и положеньице!

— Я просто случайно шел мимо и удивился увиденному, — попытался оправдаться Лапидиус, сознавая, как неправдоподобно звучит его объяснение. — А сейчас мне пора.

Он торопливо покинул место, не обращая внимания на вопли хозяина. Через пару шагов он вздрогнул от неожиданности. Рядом с ним послышалось возмущенное блеяние. Оно исходило от козла… без рогов. На этот раз Лапидиус, не останавливаясь, поспешил дальше. Хватит на него сегодня выяснения отношений с владельцами козлов! Медленно к нему приходило осознание: кто бы ни наградил женскую голову рогами, он был уверен, что Лапидиус пойдет по следу, поэтому лишил и других особей их гордых украшений. Укрывательство путем приумножения! По дороге на Бёттгергассе ему встретились еще два безрогих козла, и он почувствовал всеми фибрами: где-то рядом притаилось зло, которое к тому же держит его за дурака. Оно было впереди, позади, по сторонам. Зло, которое угрожало не только Фрее, но и ему самому. Но самым изощренным в этой угрозе было то, что убийцы ни разу не проявились во плоти.

Хотя постой! Откуда они могли знать, что он отправится к Нихтерляйну? До того как пойти, он и сам этого не подозревал. Однако они обрезали рога у многих козлов. И были уверены: где-нибудь, с кем-нибудь из хозяев у него будут неприятности. Да, они угрожали ему не напрямую. И они предугадывали ход его мыслей!

Лапидиус нащупал в карманах рога, они жгли каленым железом. Ему пришло в голову, что лучше бы от них избавиться. Может быть, отдать Крабилю, чтобы тот продолжил расследование. Нет, это уже невозможно, он же сказал начальнику стражи, что не знает, где находится голова, а значит, и с рогами соваться нечего.

Запутанная история. Но если уж взялся за дело, надо довести его до конца.

Его мысли нарушили удары молота. Они доносились из соседнего дома. Из мастерской Тауфлиба. Тауфлиб крутой парень. И у него есть козел. Зверь содержался на дворе в деревянном сарае. Интересно, может, он теперь тоже безрогий? Лапидиус решил проверить это. Однако в голову не приходило никакой веской причины, почему бы ему потребовалось бросить взгляд на животное Тауфлиба. А поскольку просить мастера было не о чем, он решил действовать иначе. Обогнув дом, он пролез через щель в сарай.

Козел был без рогов.

С Лапидиуса было довольно. Он повернул обратно. Что бы это значило? Что Тауфлиб один из Filii Satani? Возможно. А возможно, нет. Целый ряд владельцев держит свою скотину просто на привязи, но это еще не значит, что каждый из них убийца. Может быть, и Тауфлиб из их числа. А может, и нет.

Так размышляя, Лапидиус хотел прошмыгнуть через заросли смородиновых кустов к себе во двор. Вот только козла он не принял во внимание. Тот заметил, что вокруг не все как обычно, и принялся реветь что было мочи. Лапидиус постарался побыстрее улизнуть. Но недостаточно быстро.

— Что вам здесь надо? — услышал он позади голос Тауфлиба.

— Это я, — не нашел ничего лучшего в ответ Лапидиус.

— Вижу. И что дальше? — Тауфлиб не собирался отступать.

— Я… э… хотел только спросить, есть ли у вас второй ключ от замка на верхнем этаже.

Тауфлиб скрестил руки.

— Нет. А вам надо?

— Э… нет. Я тут подумал, вроде не надо. Извините. И всего хорошего.

Лапидиус смущенно улыбнулся, повернулся и прошмыгнул меж кустов.

Спиной он чувствовал недобрый взгляд Тауфлиба.

ДВЕНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ЛЕЧЕНИЯ

Лапидиус спускался по лестнице. Он навещал Фрею, которая в это утро снова жаловалась на сильные боли в суставах. И колики опять донимали ее. И ко всем несчастьям, волосы продолжали выпадать. Целый пучок остался у него в руке, когда он приподнимал ее голову, чтобы напоить ивовым отваром. Он надеялся, что лекарство скоро окажет свое действие. А если нет, придется еще раз прибегнуть к лаудануму. Его осталось немного, на крайний случай.

— Марта! Марта! — Он вошел в кухню. — Ты здесь? Как дела у матери? Грудки ей вчера понравились?

В этот день Марта опять была замкнута. Она стояла над чаном с водой и мыла посуду. Наконец сподобилась на сухое: «Да, хозяин».

Лапидиус пропустил неподобающее поведение служанки.

— А как ее подагра? Все еще мучает?

— Да, хозяин, прям-таки мука.

— Тогда сходи к ней. Можешь прямо сейчас. До обеда ты мне не будешь нужна.

— Дак… дак я же щё ничё не сготовила.

— Ладно, иди, — Лапидиус легонечко подтолкнул ее к двери.

Чуть позже Марта ушла, а Лапидиус вытащил из погреба свой трофей. Его вид красивее не стал. И запах не стал приятнее. Но что поделаешь, надо довести обследование до конца. Нельзя же держать мертвую голову в подполье до скончания времен. Лучше всего еще сегодня отнести ее Кротту, в закрытом ящике, конечно. Дать могильщику пару крейцеров, и он зароет. Без лишних вопросов.

Содрогаясь, Лапидиус осмотрел срез с путаницей из торчащих костей, лоскутов мяса и пятен засохшей крови. Края свидетельствовали о том, что голова была не отрублена, а отрезана — как и Гунды Лёбезам. Ну, этого-то он ожидал. Интересно, чем был рассечен шейный позвонок? Лапидиус осмотрел это место и установил, что он был распилен. След был тот же, как на козлиных рогах. Привет от Filii Satani!

Нахмурясь, он продолжил осмотр, но ничего достойного внимания больше не попалось на глаза. Разве что белые вкрапления на срезе. Это оказались яйца навозных мух. Должно быть, они были отложены назойливыми насекомыми, пока голова висела над дверью. Лапидиус пригляделся, он увидел еще россыпь яиц. Они прятались в уголках глаз и в буквах на лбу. Поскольку он не знал, вылупятся ли из них личинки, на всякий случай взял пинцет и удалил их. Потом еще раз осмотрел голову со всех сторон. Им овладели сострадание и печаль. Когда-то эта девушка смеялась, любила, жила, как все остальные, а теперь она была мертва. Лицо обезображено, черты заострились. С этими дырами во лбу она выглядела не по-человечески.

Он подумал, уж не вставить ли рога обратно, но решил, что не стоит. Посторонние тела ничего не исправят в ее облике. Снова и снова он осматривал ставшую уже до последней черточки знакомую голову. «Нет, Кротту я тебя пока не отдам, — пробормотал он. — Не знаю почему, но мне все кажется, что ты еще скрываешь какую-то тайну, так что пока полежи на холоде».

Отнеся голову на место, Лапидиус сказал себе, что пора отрешиться от постоянного круговорота мыслей об этом. Он вернулся в лабораторию и взялся за свои алхимические штудии. Поскольку теперь он был более чем ограничен в лабораторных средствах, пришлось оставить опыты с амальгированием и попытаться прийти к цели иным путем.