Алекс Ратерфорд - Владыка мира
– За мною, в ворота! Чем быстрее, тем безопаснее!
Акбар размахивал выставленным вперед мечом, держа его как можно ниже к земле. За ним немедленно ринулись тридцать его воинов, а вокруг них свистели мушкетные пули и стрелы. Увидев падишаха, воины, прятавшиеся за будкой на причале, снова перешли в наступление. Находясь ближе других, один из них – командир в зеленом тюрбане – первым прорвался через поврежденные ворота, сжимая в руке меч, но мушкетная пуля поразила его в лоб, когда он кричал своим воинам следовать за ним. Развернувшись от удара, он рухнул, едва успев зайти в крепость. Однако воины повиновались его последней команде, и, когда Акбар добрался до ворот, там находились уже с дюжину человек. Они распластались по стене, чтобы стать как можно ниже и незаметнее для защитников крепости. Меж тем воины все прибывали, выпрыгивая из многочисленных лодок, причаливающих к берегу, и скользя ногами по глинистой грязи. Акбар отдышался, взглянул вверх и увидел, что осажденным все больше и больше приходилось отбиваться от нападавших со стороны берега, не имея сил сдерживать натиск тех воинов, которые уже ворвались в пределы стен через ворота.
Показывая на каменную лестницу, которая вела к стенам крепости на расстоянии приблизительно в сорок ярдов, падишах закричал:
– Поднимемся здесь и нападем с тыла!
Затем он побежал вперед, как можно теснее прижимаясь к стене. Стрела попала бегущему позади него пехотинцу в горло, другой рухнул, потеряв при этом железный нагрудник. Акбар же оставался невредимым. Задыхаясь, он добрался до основания крутой лестницы и не мешкая начал подниматься вверх. Внезапно со стены упало пронзенное копьем тело одного из защитников крепости. С глухим стуком и хрустом костей оно рухнуло на каменную лестницу чуть выше Акбара. Он едва успел отскочить в сторону, когда изувеченное тело покатилось по ступенькам мимо него, застучав головой об острые края лестничных ступеней.
Перепрыгнув через две оставшиеся ступеньки, падишах оказался у бойниц на верху крепостной стены. Он рубанул тщедушного воина, который изо всех сил старался скинуть одну из приставных лестниц моголов; тот упал с рассеченной шеей. Тут же Акбар успел зарубить и второго, который прятался за крепостными стенами, стреляя в воинов, поднимающихся по приставным лестницам. Удар меча пришелся ему под колени, разрезав сухожилия; враг запнулся и упал со стены, молотя руками в воздухе. Третий повернулся лицом к Акбару, который легко сумел отразить его первый неуклюжий взмах меча Аламгиром, а затем другой рукой всадил длинный кинжал с тонким лезвием ему в бок, глубоко в ребра. Затем выдернул лезвие, и человек упал с кровавой пеной у рта; из раны его также хлынула кровь.
Оглядевшись, падишах увидел, что к этому времени многие его воины успели подняться по лестнице из внутреннего двора или вскарабкались по приставным лестницам на крепостные стены и что их уже гораздо больше, чем защитников, которые еще какое-то время продолжали храбро обороняться. Но вскоре силы их оказались разрозненными, многие были ранены, и все чаще враги бросали оружие и сдавались.
– Крепость наша! – победно закричал Акбар. – Удостоверьтесь, чтобы ни один из них не ушел.
И снова победа. В сумерках того же дня падишах стоял во внутреннем дворе крепости и бил москитов, которые в это время суток заполоняли воздух, способных привести в бешенство человека и животного своими болезненными укусами и гнусавым писком. Повернувшись к стоящему рядом Ахмед-хану, он спросил:
– Удалось ли узнать что-либо полезное из допроса пленников?
– Один из главных военачальников гуджаратов рассказал нам о смятении шаха Дауда, когда тот получил твой вызов на поединок. Он сказал, что шах прочитал его дважды или трижды, с каждым разом становясь все бледнее, а после, смяв бумагу, бросил ее в огонь и отер испарину со лба. Свое слово на этот счет он сказал, только когда одно из многих писем, что ты распространил, показали ему день или два спустя. По его мнению, в поединке нет нужды, поскольку так больше подобает разбираться между собой вождям банд разбойников‑дакойтов, чем правителям. Однако командир добавил, что шах Дауд удвоил число своих стражников на случай, если ты попытаешься заманить его в засаду.
– Если молодой шах так живо откликается на испытания его решимости и храбрости, мы можем подумать, как еще попугать его.
Говоря это, Акбар краем глаза увидел, как его воины под командованием младшего командира скидывают тела мертвых врагов в безобразные груды в одном углу внутреннего двора крепости. Внезапно его озарила мысль. С этим он продолжил:
– Души мертвецов уже отлетели от их тел, и последние больше им ни к чему, ведь так, Ахмед-хан?
– Так учит нас наша вера, повелитель.
– И все же они смогут спасти жизни своих товарищей, помогая убедить шаха Дауда сдаться раньше, чем он сам намеревался это сделать.
– Каким образом?
– Возьмите пятьдесят голов, положите их в большой медный котел. Покройте котел хорошей парчой, плотно скрепив края. Затем отправьте его под белым флагом в Патну с сообщением, что я еще раз предлагаю шаху Дауду сразиться со мною в поединке и говорю ему, что если он все еще не согласен, то его воины снова напрасно лишатся своих голов и именно он будет их палачом.
– Разве тем самым мы не покажем себя варварами, какими наши враги и так нас часто называют? – Ахмед-хан был потрясен.
– Тем лучше. Мы знаем, что чем больший страх внушим шаху Дауду и его войску, тем раньше они сдадутся. Начинайте рубить головы.
– Котел голов сработал на славу, повелитель. К тому времени, когда их доставили шаху Дауду, от тепла они успели разложиться. Когда он отвязал веревку, которой была подвязана парча, и снял ткань, чтобы посмотреть внутрь, в лицо ему вылетело облако черных мух в невообразимом зловонии. Шах Дауд отшатнулся, его вывернуло наизнанку, и не его одного. Он немедленно дал приказ своим лучшим полкам, в особенности всадникам и коннице стрелков и лучников, собираться и уезжать. Всего два часа спустя шах сам уже выезжал верхом из ворот Патны.
Акбар широко улыбнулся. Он правильно рассудил, каков этот шах Дауд, и мертвые головы действительно спасли жизни воинов. Залог успеха на войне – смекалка.
– Как ты узнал про все это? – спросил он Ахмед-хана.
– Командующий, которого Дауд оставил в городе, приказав держать осаду сколько возможно, не терял времени даром и отправил нам сообщение, что сложит оружие, если мы сохраним ему жизнь.
– Ты принял его, конечно?
– Да.
– Покажите, что мы не варвары. Удостоверьтесь, что с пленными обращаются хорошо… – Немного подумав, Акбар добавил: – Через день или два позволим некоторым из них сбежать, чтобы они донесли весть о хорошем содержании в плену своим товарищам в отдаленных крепостях. Это должно побудить многих из них сдаться.
– Повелитель…
– Где обосновался шах Дауд?
– В окруженном стеной городе Гамгарх, на родине своих предков.
– Где этот город и как он укреплен?
– На севере, повелитель. Он окружен стеной, и шах Дауд имел бы надежду удержаться там, если он соберет больше людей в свое войско. Кроме того, его новые воины еще не растеряли храбрости, чем смогут поднять и его боевой дух.
– Тогда мы должны отрезать ему путь прежде, чем он сможет добраться туда.
Хотя проливные дожди и закончились, серые облака по-прежнему затягивали низкое небо, едва пропуская первые слабые лучи утреннего солнца, когда лишь две недели спустя после падения Патны Акбар стоял под сырыми кронами нескольких высоких пальм на невысоком холме, на расстоянии в три четверти мили от поселения. Силы шаха Дауда были расположены лагерем вокруг небольшого города, внутри глинобитных стен крепости на вершине холма. Несмотря на его скромную высоту, с этого места открывался прекрасный обзор окружающих болот. Люди шаха Дауда при приближении передовых сил армии Акбара в составе двадцати тысяч воинов, включая конных стрелков и лучников, подошедших к городу за день до этого, не попытались бежать. Вместо этого всю ночь, несмотря на шторм, при свете факелов, гаснущих на дожде и ветре, и озаряемые непрестанно сверкавшими молниями, они трудились, строя укрепления из всего, что оказалось под рукой; опрокидывали повозки, чтобы заслонить промежутки между блоками в глинобитных стенах и пытаясь укрепить те их части, что были размыты дождем. Акбар считал, что его противники за то короткое время, что было в их распоряжении, постарались на славу. Повезло еще, думал он, что шах Дауд передвигается слишком быстро, чтобы везти с собой любое, даже самое маленькое орудие. Тем не менее его силы, почти равные по численности силам Акбара, казалось, были хорошо снабжены мушкетами, а укрепления, хоть и наскоро сделанные, выглядели крепкими. Разведчики сообщили Акбару, что в дело постройки пошла даже мебель, утварь и двери из городских домов. Несмотря на рвение врагов, Акбар знал, что посредством мощного штурма ему удастся захватить город, а с ним и шаха Дауда с его сокровищами. Тем самым сопротивлению в Бенгалии был бы положен конец и эта богатая и плодородная земля с ее сообразительными, предприимчивыми и трудолюбивыми людьми стала бы новой и ценной частью его империи. Ахмед-хан был, как обычно, возле Акбара, и падишах снова обратился к своему убеленному сединами хан-и‑ханан:
