Василий Седугин - Князь-пират. Гроза Русского моря
19 сентября 1147 года киевляне от мала до велика собрались на площади у Святой Софии, где обычно проводилось вече. Площадь не вместила всех желающих, толпы заполонили прилегающие улицы. Иван Берладник оказался рядом с помостом. Он всем телом ощущал нарастающее возбуждение людей, казалось, они только ждали момента, чтобы взорваться в яростном порыве и начать бить и крушить все подряд.
Великий князь был в это время в черниговских землях, а вместо себя оставил пятнадцатилетнего брата Владимира. Юный князь взбежал на помост, оглядел толпу. Перед ним волновалось людское море, возбужденное, яростное. Он подошел к посаднику Василию, спросил:
— Не пора ли открывать вече?
— Какое же это вече? — встревоженно ответил посадник. — На вече приходят одни мужчины. А тут набежали и мужчины, и женщины, и дети. Собрался без малого весь город. Беды бы не натворили!
— Какая беда! — беспечно вымолвил Владимир. — Передадут посланцы от моего брата просьбу о присылке войска, все и разойдутся.
— Дай-то Бог, дай-то Бог! — озабоченно проговорил посадник и направился к краю помоста, чтобы утишить толпу и начать разговор.
Но народ долго не успокаивался. Гул волнами перекатывался из одного края площади в другой, пока наконец не затих в отдаленном уголке.
— Господа кияне! — громко выкрикнул посадник. — Прибыли от великого князя нашего Изяслава Мстиславича гонцы с просьбой о помощи. Выслушайте внимательно и ответ дайте достойный!
Стоявший в сторонке боярин Михаил, долговязый, долгобородый, степенно прошел на средину помоста, развернул свиток и стал читать, медленно и внятно:
— Пойдите со мной к Чернигову на князей Ольговичей, доспевайте от мала и до велика. Кто имеет коня, тот на конях, а кто не имеет, тот в лодьях. Потому что они хотят не только меня убить, но и вас искоренить!
Толпа охнула, взревела, взвыла. На помост выскочил худенький мужичишка, потрясая кулачком, стал выкрикивать истошно:
— Идем мы все как один по зову великого князя! И не только сами, но и с детьми, коли он захочет!
И, поддержанный одобрительным гулом, продолжал:
— Но только сначала надо расправиться с теми врагами, которые сидят в Киеве и норовят ударить нам ножом в спину! Перво-наперво это Игорь, который ныне не в порубе, а пребывает в Федоровском монастыре. Убьем его, а потом спокойно пойдем к своему князю! Кончаем его сейчас же, кияне!
Видя такой неожиданный оборот дела, встрепенулся князь Владимир, оттолкнул мужичишку и закричал ломким еще голоском:
— Не поддавайтесь на злые уговоры, господа кияне! Не замышляет ничего плохого Игорь против моего брата, я это доподлинно знаю! Ушел он от мирских дел и только с Господом Богом общается!
— Неправда! Ворог он наш! Убить его! — гремела толпа.
Тогда шагнул вперед тысяцкий Лазарь, пригрозил:
— Это вы что же, кияне, вознамерились мятеж устроить? Тогда я дружину княжескую призову, ополчение народное подниму, но порядок нарушить не позволю!
Его поддержал второй тысяцкий, Рагуила Добрынич:
— Смутьянов переловим и накажем! Плетками спины исполосуем, штрафы разорительные наложим!
Им в ответ — поднятые в угрозах кулаки, свист, улюлюканье. Видя такое, выступил киевский митрополит Климент Смолятич. Потрясая посохом, он стал взывать:
— Побойтесь Бога, кияне! Божья кара ждет каждого, кто поднимет руку на безоружного!
Но его уже не слушали. Толпа сдвинулась, закачалась и стала вытекать в прилегающие к площади улицы. Иван почувствовал, как мощная, непреодолимая сила, словно река в половодье, подхватила и понесла его. Он не видел, как князь Владимир живо спрыгнул с помоста, подбежал к своему коню, легко вскочил в седло и стал объезжать собор Святой Софии, чтобы окольными улицами опередить народ и первым примчаться к монастырю Святого Федора. Он направлял коня между людьми, кого-то стегнул плетью, кого-то толкнул конем, но никак не мог выехать на простор.
Когда ему наконец все же удалось пробиться к монастырским воротам, увидел, что опоздал. Толпа выволокла Игоря из церкви, где он стоял на обедне, и стала срывать с него монашескую мантию, свитку, а потом нагого потащила к монастырским воротам.
— Убейте! Убейте его! — рвались из разъятых глоток яростные крики.
Владимир бросил коня и, работая локтями, пробился к Игорю. Увидев его, Игорь простонал:
— Ох, брате, куда меня ведут?
Оттолкнув мучителей, Владимир накрыл Игоря своим плащом, и, видя, что его признали, попытался усовестить наиболее рьяных:
— Братия мои, не должны вы сотворить зла, не убивайте Игоря!
— Князь Владимир это…. Владимир Мстиславич… Брат великого князя, — заговорили вокруг, отступая.
Воспользовавшись коротким замешательством, Владимир повел несчастного на двор своей матери, расположенный по соседству с Федоровским монастырем. Он уже начинал думать, что удастся спасти Игоря, как новая группа людей кинулась на них, понесла в сторону. Откуда-то вынырнул боярин Михаил, привезший грамоту киевлянам от великого князя, стал раздавать тумаки налево и направо, приговаривая:
— Это что же задумали, проклятые! Самосуд чинить не позволю!
Но на него тотчас набросились несколько дюжих мужиков. Замелькали кулаки, забухали удары, кто-то выкрикнул азартно:
— А вот мы его!
Издали Владимир видел, как с шеи Михаила сорвали крест с цепью, повалили наземь, там образовалась куча-мала. Воспользовавшись этим, он вывел Игоря во двор матери, крикнул сбежавшимся слугам:
— Спрячьте понадежней! Запритесь покрепче!
Двое мужчин подхватили Игоря на руки и утащили в сени. Дверь за ними захлопнулась. Владимир с облегчением вздохнул и присел на ступеньку крыльца.
Но тут же во двор ворвалась толпа, оттолкнула его и кинулась наверх. Раздались громкие удары, дверь была выбита, разъяренные люди вытащили из сеней Игоря и принялись добивать. Владимир со слезами бессилия на глазах наблюдал за кровавым буйством людей, не в силах чем-либо помочь невинной жертве…
Игоря обвязали за ноги веревками и через весь город поволокли к старому княжьему двору, издеваясь над уже бездыханным телом. Натешившись, толпа кинула Игоря на телегу и отвезла на Подол, на торговище, где и бросила на поругание.
Князь Владимир, едва отойдя от случившегося, повелел тысяцким Лазарю и Рагуилу отвезти тело в церковь Святого Михаила. И в ту же ночь, по свидетельству летописи, Бог явил знамение над телом убиенного: сами собою в церкви зажглись все свечи. На утро посланный митрополитом федоровский игумен Анания перевез тело Игоря в монастырь Святого Симеона. Там Игорь и был похоронен — уже с соблюдением подобающих обрядов. В Черниговской земле его вскоре после кончины стали считать святым, память блаженного князя-мученика Игоря Черниговского отмечается церковью 5 июня и 19 сентября.
XI
С гибелью Игоря рухнули у Ивана Берладника надежды на то, что Святослав Ольгович добьется для него Звенигородского княжества. Было ясно, что Изяслав Мстиславич укрепился в Киеве прочно и надолго. Пойти к нему в услужение он не решился, потому что многие могли донести на него, рассказав, как он сражался на стороне Святослава и Игоря, и мало ли как мог отнестись к этому великий князь. И тут Иван вспомнил, что в Смоленске правил младший брат великого князя — Ростислав Мстиславич. «Эх, где наша не пропадала, — подумал он про себя, — может, смоленский правитель не будет слишком придирчив, не станет ворошить прошлое и возьмет меня на службу к себе?»
Уезжая из Киева, Берладник прихватил с собой, как пишет летописец, все деньги, которые ему дал Святослав Ольгович на покупку коней, посчитав их, как видно, платой за службу.
Ростислав смоленский принял его с распростертыми объятиями. Еще бы! Князь сбежал от Святослава Ольговича, стало быть, совсем плохи дела у него и его союзника Юрия Долгорукого! Берладский князь даже получил несколько деревенек между Обольем и Шуйской. Были там выморочные угодья, которые отошли в княжью казну после смерти старого боярина, но для начала и это устраивало бездомного князя. Вызвал он к себе Агриппину из Чернигова, и зажили они там в отдалении от столичной и городской жизни. Агриппина была довольна деревенской скукой, но Иван по-прежнему выжидал случая, чтобы через своего нового хозяина найти подход к великому князю и вернуть Звенигородское княжество.
В начале 1149 года Ростислав потребовал Берладника в Смоленск: великий князь собирал большой поход против Юрия Долгорукого. Иван поразился огромным силам, которые подошли к городу. Тут были полки киевские, переяславские, туровские, пинские, полоцкие; теперь в них влились смоленские. А еще впереди был Новгород, который решил поддержать объединенное войско и сломить наконец могущество Суздальского края, диктовавшего порой свои условия вольнолюбивой республике.
