Ночная ведьма - Малаваль Шарлин
Разъяренный Юрий бросился в палатку. Василий замолчал и больше не пытался защитить племянника.
Почему же тогда диггеры ему доверяли? Сашина гибель, сделанное из нее видео — просто мерзко, тут не поспоришь. Павел вдруг остро это почувствовал и испугался. Смерть Саши не просто горе, это клеймо, которое никогда не смыть. Его, Павла, всегда будут винить в Сашиной гибели. Хоть он и был другом отважного парня, сам он совсем не герой, наоборот. В лучшем случае Павел прослывет идиотом, который не предвидел неизбежных рисков, а в худшем — навсегда останется чудовищем и циником, который ищет заработка, подвергая опасности лучшего друга. На Павла повесят всех собак — а может, уже повесили?
Никита ушел в палатку. Павел остался у костра. Он не поднимал на дядю глаз. А Василий уже забыл про ссору, его тревожило что-то другое. Когда все немного успокоились, дядя заговорил и произнес вслух волновавший его вопрос:
— Судя по твоим словам, Павел, это самолет Оксаны Константиновой, погибшей в январе 1943 года. Тогда почему в ее шлеме я нашел бумаги Ани Любимовой?
Глава 44
Авиабаза под Сталинградом,
декабрь 1942 года
— Да чтобы я сел в этот самолет, о том и речи быть не может! — пилот так разошелся, что на шее у него вздулась вена.
Он затопал ногами, как капризный ребенок. Оксана издалека узнала Игоря Аксенова, аса эскадрильи. Успех вскружил ему голову, и о его причудах знали все.
Оксана вместе с механиком Ольгой занялась регулировкой своего Як-9. Самолет подозрительно шумел во время последнего вылета. Ведь больше всего — даже больше, чем трассирующей пули немецкой ПВО, способной рассечь крыло, — Оксана боялась, как бы не заглох мотор. Это был ее навязчивый страх, впрочем, как и многих пилотов. Потому что в такой ситуации летчик успевает понять, что свалился в штопор, а сделать ничего не может. «Как Софья», — думала Оксана, вспоминая подругу.
Оксана решила вступить в разговор. Этим утром ее так и подмывало ввязаться в драку. День за днем она думала о Софье и не могла смириться с ее гибелью. День за днем она уворачивалась от снарядов, вместо того чтобы атаковать. Ее список побед не прирастал, и Оксана себя за это ругала. Ей хотелось выплеснуть раздражение.
— Что случилось, товарищ?
Аксенов, красный как рак, решил объясниться:
— Дело в том, что я не могу сесть в самолет, техническое обслуживание которого обеспечивает женщина. Ни одна из вас ничего в механике не смыслит. Я лучший в полку, я больше всех сбил вражеских самолетов. Я требую, чтобы мой самолет перепроверил мой механик.
Оксана наигранно засмотрелась на самолет.
— А не согласишься ли ты дать нам на время свой новенький Як-9?
Возмущенный Аксенов хотел было отбрить нахалку, но Семенов, наблюдавший сцену со стороны, счел нужным вмешаться:
— Отличная идея, Константинова! Аксенов, иди-ка получи сто граммов, уступаю тебе свои и даю выходной в придачу.
Оксана, вопреки уставу, наградила красивого офицера более чем благодарной улыбкой, да еще и подмигнула.
— Аня, будь любезна! — хихикнула она и театрально раскланялась.
Як-9 завораживал Аню. После тренировок в Энгельсе она только о нем и мечтала. Аня была рождена, чтобы летать на истребителе, и как раз на этой модели, а не на допотопном «Поликарпове». Едва Семенов скрылся из виду, она поняла, что замысел Оксаны сработал. Никто не заметил, что Аня в полку чужая.
Ей оставалось еще десять дней отпуска, а деться было некуда. Она подумала было отвезти Костю обратно старикам, но боялась, что не успеет вовремя вернуться на базу и ее сочтут дезертиром. И Аня решила до конца отпуска остаться здесь, а затем поручить Костю Софьиным товарищам. В 586-м полку некоторые женщины усыновили сирот, и Костя сразу влился в эту стайку ребятишек. Аня сочла, что Софьин сын оказался в хорошей компании. Забрать мальчика в свой полк она не могла, зная, что политрук Надя Рабова не допустит на авиабазе никаких детей. Но сердце Ани сжималось при мысли, что скоро она уедет от Кости.
Подошла Оксана, но уже в другой одежде.
— Но где ты это откопала? — воскликнула Аня.
Оксане удалось, невесть каким чудом, раньше всех раздобыть женскую военную форму. Девушка гордо дефилировала в ней где-нибудь в укромном месте, обязательно надев свои туфельки. Оксана часто рассматривала свои туфли с любовью и удивлением, будто не могла вспомнить той жизни, когда они были непременной деталью ее гардероба.
На боевые задания Оксана всегда надевала комбинезон, более теплый и лучше приспособленный для полетов, но сегодня, едва ступив на землю, летчица облачилась в новую военную форму — приталенную гимнастерку и юбку цвета хаки.
Делая вид, что не понимает Аниного удивления, Оксана ответила с небрежной полуулыбкой:
— Ко мне заглянул солдат-кладовщик. Кажется, нам всем такую выдадут. Скоро и вы получите.
— А ты не могла бы и для меня попросить у своего костюмера такой комплект? — хмыкнула Аня и снова засмотрелась на Як-9.
Оксана, прищурившись, с удовлетворенной улыбкой посмотрела на подругу. Аня уже готова была подняться в самолет, когда раздался голос Галины:
— Приехал какой-то Василий Гроссман[18], хочет поговорить с тобой, Оксана. Он хотел повидаться и с Софьей… Кажется, это корреспондент.
Девушки втроем зашли в землянку. После недавнего обильного снегопада их убежище напоминало низкий шатер. Такое примитивное полуподземное жилище, крытое накатом из бревен, хорошо держало тепло печурки, но от сырости печка не спасала.
— Я читала несколько его статей в «Красной звезде», — сказала Оксана, внезапно оживившись. — Знаете, он хорошо пишет. И даже очень хорошо.
— Ты успеваешь читать газеты? — насмешливо спросила Аня.
Она знала, что свободные от боевых вылетов часы Оксана проводит со своим таинственным поклонником и, по словам подруг, «в казарме не ночует». Все слышали, как похрустывает под ее ногами снег, даже если она крадется, как кошка.
Фронтовая действительность была грубой и кровавой. В истребительном полку кто-то уже погиб, кто-то дезертировал, не выдержав тягот войны. Оксана сумела выгородить себе клочок жизненного пространства, найти отдушину, чтобы приглушить кровавый ужас Сталинграда и свежую боль утраты.
В землянке девушкам широко улыбнулся высокий мужчина с впалыми щеками и живым взглядом за маленькими круглыми очками.
— А вот и вы! Такими я вас и представлял! Настоящими искательницами приключений! Защитницами Родины!
Оксана машинально поправила волосы и приветливо улыбнулась незнакомцу. Аня прыснула и хотела было ретироваться из землянки. Она ведь не Софья, и журналист собирался интервьюировать вовсе не ее. Но от внезапного щелчка Аня вздрогнула. Неизвестно откуда репортер выхватил фотоаппарат, сделал один-единственный снимок и тотчас убрал аппарат в потрепанную кожаную сумку.
— Уверен, отличный кадр получится, — заметил Гроссман, больше для себя, чем для девушек.
Оксана подтолкнула Аню плечом и увлекла за собой из землянки под вопросительным взглядом Галины. Аня поняла: Оксана хочет, чтобы на время интервью она представилась Софьей.
— Давайте найдем место потише, в стороне от взлетной полосы и всеобщей суеты, — предложила Оксана, крепко держа Аню за руку.
Аня запаниковала. В воздухе кружили робкие хлопья снега. Ее взгляд заблудился в заснеженной равнине, простиравшейся насколько хватало глаз и сливавшейся с белесым небом так, что невозможно было сказать, где кончается земля и начинается небо. Она услышала голос, донесшийся из глубин памяти, зыбкое воспоминание: «Тебе придется врать, Аня», лицо Далиса, его ласковый голос и ее давнее обещание скрыть правду, если понадобится. Сейчас лгать нужно было ради Софьи. В конце концов, так Аня увековечит подвиг подруги и подарит ей посмертную славу.
Добрый час военкор расспрашивал девушек об их жизни и службе. Оксана прославилась как летчик-истребитель, но заслуги Софьи были серьезнее. О своей погибшей подруге Аня знала все. Не только о победах Софьи, но и о ее страхах и ошибках, а еще о мечтах. Аня так бойко вошла в роль, что смутила даже Оксану.
