KnigaRead.com/

Юзеф Крашевский - Дети века

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Юзеф Крашевский, "Дети века" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Все это было так неожиданно, странно, что Иза не знала, что думать, ибо предполагала шутку, а слышала стон… Валек смотрел вдаль и ничего не видел.

— Что с вами? — спросила она.

— Извините, — отвечал Валек изменившимся голосом, — мне казалось, что я могу прикрыть сильное горе шуткой, но оно одержало верх.

Наступило тяжелое молчание; сцена, начавшаяся так весело, приняла почти трагический характер. Иза сильно заинтересовалась, почувствовала себя обязанной утешить этого странного безумца, и Эмма напрасно дергала ее за платье и повторяла:

— Уйдем! Может быть, он сумасшедший. Действительно, последняя выходка смахивала на сумасшествие.

Но Иза не могла так легко отречься от своего героя, предназначенного самой судьбой; она следила за всеми его движениями.

Отойдя несколько шагов, Лузинский снял шляпу, откинул волосы назад, подошел к колодцу и, зачерпнув руками воду из ведра, облил голову и присел на бревно в задумчивости.

— Нет, он не может быть сумасшедшим! — воскликнула Иза. — Но, очевидно, находится под влиянием какой-то грусти, какого-то происшествия, не знаю… Но он не сумасшедший.

Пани Осуховская, видевшая издали всю эту сцену и заинтересованная одинаково с графинями судьбою молодого человека, подошла к нему и спросила:

— Вы страдаете?

— Да, сильно.

Старушка, у которой одеколон служил универсальным лекарством, подала ему откупоренный флакон.

— Благодарю вас, но это мне не поможет, — отвечал Валек. Пани Осуховская, догадываясь, по старинным понятиям, что молодой человек съел что-нибудь несваримое, спросила тихим голосом:

— Вы, может быть, что-нибудь съели?

— Съел страшное горе, которого не могу переварить, — отвечал Валек с досадой. — Извините.

Пани Осуховская отошла от него и села, а Лузинский, отправившись к колодцу, еще раз облил голову и, как бы успокоившись, возвратился к графиням.

— Извините мое неприличное поведение, — сказал он совершенно спокойно. — Я не мог владеть собою. Действительно, я вышел из города под впечатлением страшного горя, хотел скрыть его, но оно разразилось, Теперь все пришло в нормальное положение.

— Мне очень жаль вас, — отозвалась Иза, — тем более что, не зная болезни, трудно дать лекарство.

— Болит сердце, но эта болезнь имеет множество видов, от которых решительное лекарство — смерть, а единственное облегчение — время.

— Не думайте, что мы так бесчувственны и счастливы, что недоступны состраданию. Кто же мог угадать, разговаривая с вами, что вы мучитесь? Скажите, пожалуйста, кто вы? Может быть, мы в состоянии помочь вам.

— Нет, я не желаю принять помощи, она невозможна, но позвольте поблагодарить вас.

— Так скажите ваше имя.

— Не могу. Мое имя ничего вам все равно не скажет. Мой удел — борьба с препятствиями.

Иза сильнее приступала к Валеку. Странный оборот разговора экзальтировал ее, и ей казалось, что этот незнакомец — человек предопределения. Ей представилось, что она видела как бы во сне его черты, слышала как-то его голос; лицо молодого человека, дышавшее жизнью, внушало ей симпатию. Если бы в нашем веке возможно было влюбиться, мы сказали бы, что Иза мгновенно влюбилась, но мы употребим более скромное выражение и скажем, что она сильно заинтересовалась. Она подумала, что могла бы быть для него утешением, покровительницей, могла спасти его.

— Во всяком случае, — отозвалась она, помолчав, хотя напрасно испуганная немного Эмма старалась отвлечь ее от разговора, — вы могли бы рассказать мне свою историю, не называя себя по имени. Вы знаете, кто я, и я не изменю вам.

— История моя заключается в двух словах, — сказал Валек, подымая голову несколько эффектно. — Я не знал матери, ничего не знаю об отце — жив он или нет; сироткой в пеленках меня взял на воспитание добрый человек, который, не желая обзавестись попугаем или обезьяной, кормил и одевал куклу, которая подчас лепетала ему. Не могу пожаловаться, мне хорошо жилось у него: он был кроток, баловал меня. Меня учили всему, чему учат детей; не танцевал я только гавот, а остальное все мне известно, А между тем мне было скучно, досадно, я чувствовал себя несчастным и в один прекрасный день поссорился со своим благодетелем за то, что он был слишком добр ко мне. Он указал мне дверь, я вышел, вот и все. Прощайте!

Иза посмотрела на него с сожалением.

— Из слов ваших видно, что вы сильно огорчены этой разлукой. Это делает честь вашему сердцу, — оказала она по-французски.

— Ошибаетесь. О разлуке с благодетелем я почти забыл; но я болен от другой отравы, о которой не скажу.

— Все-таки мне очень жаль вас, — молвила Иза.

— Может быть, я не стою сострадания, — отвечал Валек, которому хотелось казаться таинственным героем, и он сделал несколько шагов.

Иза начала прохаживаться, возбуждая страх в Эмме, и с равнодушным видом отвела Валька мало-помалу в сторону. Лицо ее побледнело, сердце забилось сильнее; она чувствовала, что и на нее нападало безумие, но не могла противиться искушению.

— Вы знаете, кто мы? — спросила она.

— Знаю, — отвечал спокойно Валек.

— Слышали что-нибудь о нашем семействе?

— Очень много, если позволите сказать, знаю положение вас обеих.

— Положение грустное, — сказала Иза решительно. — Вы видите перед собою двух невольниц. Если бы нам встретилась помощь отважного, великодушного мужчины… Можем ли мы… на вас рассчитывать?

В эту минуту Валеку представились его отец и тот труп, который найден был у порога Туровского палаццо, и о котором он слышал от старухи; Лузинский побледнел, задрожал и не мог произнести ни слова.

Ему казалось, что невидимая сила предназначения тянула его туда, где, может быть, справедливость ждала крови и мщения, и что, может быть, странное стечение обстоятельств толкало его туда на жертву. Он вздрогнул. Иза смотрела на него внимательно и, заметив на лице его страх, отвернулась почти с презрением.

— Вы боитесь? — спросила она насмешливо.

— Нет, — отвечал Валек, — но вы невольно, не зная истории моей жизни, коснулись струны, которая зазвучала болезненно.

— Значит у вас есть тайна?

— Увы! — прошептал Валек.

— Еще два слова, — прибавила Иза отважно. — Обещаете мне или нет?

— Все, что прикажете за пределами Турова, но в Турове… в Турове…

Он не договорил и опустил глаза, а потом вдруг, как бы собравшись с отвагой, прибавил решительно:

— Нет, я готов к вашим услугам, хотя бы и в Турове! Загадка заинтересовала Изу, но не поразила ее. В эту минуту

испуганная Эмма подбежала отвлечь ее насильно, боясь не без основания какой-нибудь чересчур смелой выходки. Иза едва успела подать руку Лузинскому, который пожал ее несколько раз с низким поклоном, и ушла с сестрой, которая просила ее поспешить к экипажу. Действительно, экипаж стоял уже готовый и запряженный. Пани Осуховская не могла понять поведения Изы. Наконец, обе графини сели в карету, за ними последовала гувернантка, хлопнул бич, и облака дорожной пыли закрыли перед глазами Лузинского сон, который грезился ему наяву.

Валеку необходимо было отдать себе отчет об этой встрече, разговоре, обязательстве, обо всех странностях, которыми судьба осыпала его так неожиданно, не давая перевести дух, и он, отойдя несколько шагов, улегся под деревом.

Едва он вздохнул свободнее, как на противоположной лесной тропинке увидел вчерашнего знакомца доктора Вальтера, который шел, опустив голову. Он тотчас его заметил и приветствовал.

— Странно! — сказал Вальтер. — Какой-то инстинкт направляет наши прогулки в одну сторону. Я уже четверть часа как в лесу, но, видя оживленный ваш разговор с графинями, не хотел помешать.

— А! Вы видели?

— Едва не подслушал, — отвечал с насмешливой улыбкой Вальтер, — но догадываюсь, о чем могли разговаривать две старые девы с порядочным молодым человеком, которого встретили в лесу. Извините за нескромный вопрос: встреча эта была первая?

— Первая в жизни. Вальтер вздохнул свободнее.

— А! В таком случае нет ничего опасного, — сказал он.

— Какая же мне могла угрожать опасность? — спросил равнодушно Валек.

— Весьма большая, — отвечал доктор. — Эти графини, богатые невесты знатного рода, а вы сирота и поэт. Могло бы случиться, что по поводу вашей молодости и их скуки завязались бы отношения, которые подвигнули бы вас на какое-нибудь смелое приключение, а их привели бы к несчастью. Если бы, сохрани Бог, случилось вам встретиться с ними в другой раз, то надеюсь, что вы предпочтете скрыться в лесу.

Валек пожал плечами.

— Вольно вам не знать, чем это угрожает, — продолжал Вальтер. — Я уважаю избранников общества, но глубоко презираю выродившиеся их семейства, которым одна лишь гордость осталась в наследство. Знаете ли, на что готова эта гордость для того, чтоб отделаться от пролетария, который вздумал бы породниться со знатью? Эта гордость готова толкнуть тебя с дороги каким бы то ни было способом, а если б ты победил и подобно хмелю обвился вокруг полусгнившего дуба, дуб высосет из тебя жизнь, и ты сам, увядший, упадешь у его корня.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*