Кайли Фицпатрик - Девятый камень
— Хозяйка была бы рада узнать, что в ее отсутствие кто-то пользуется этой комнатой.
Она ушла, а когда вернулась в библиотеку в следующий раз, увидела, что Сара сидит за столом с бумагой и ручкой и тщательно выписывает буквы. Марта пришла к выводу, что девочка подходит для такой работы, и решила написать еще одно письмо мистеру Хардингу — по меньшей мере одна из О'Рейли может выиграть от современных теорий, утверждающих, что девочки должны получать образование наравне с мальчиками. Эллен не слишком вдохновляла эта идея, и она уже давно взяла за привычку появляться на пороге дома на Ватерлоо-стрит задолго до окончания уроков, преодолев самостоятельно весь путь от Вестминстера. Когда Марта попросила совета у миссис Бодишон, они решили, что пребывание Эллен в обществе экономки пойдет на пользу ее здоровью не меньше, чем учеба в школе вместе со сверстницами. Кроме того, Эллен так сильно отстала от остальных детей, что ей все равно придется вернуться в тот же класс на следующий год.
А с Сарой все обстояло иначе — она всегда твердо стояла на земле. Марта считала, что эта девочка очень далеко пойдет с ее живым умом и жаждой знаний. Теперь она стала больше похожа на девушку — с того самого дня в январе, когда пришла к экономке и спокойно сообщила, что у нее начались месячные. Казалось, Сара этим гордилась, а потому Марта смогла показать ей, где нужно стирать одежду и как заварить чай из сушеных листьев малины и мелиссы лимонной, если начинаются спазмы. Сара продолжала настаивать на том, что будет носить брюки и кепку, но у нее отросли волосы, они даже начали немного виться, обрамляя веснушчатое личико. Она перестала надевать мужские рубашки, когда Марта сшила ей новые блузки из голубого полосатого хлопка и черный жилет из полубархата, который прекрасно подходил к ее новым черным башмакам.
В целом эта зима прошла гораздо лучше, чем предыдущая, и Марта с трудом могла поверить, что миновал целый год с тех пор, как они похоронили хозяина. Первый год самый трудный — всё и всегда напоминает об утрате. Лишь одно омрачало сейчас жизнь Марты — что-то тревожило ее каждый раз, когда она думала о миссис Коречной. Возможно, дело было в том, что ее возвращение из Индии откладывалось, или причина заключалась в огромных расстояниях, но экономка не могла ясно видеть Лили — казалось, действует какая-то сила, затуманивающая ее взор. Марта отбросила прочь эти мысли и стала снимать занавески в гостиной. Теперь ее госпоже больше не придется входить в комнаты, где живут воспоминания и фантомы, пусть они останутся здесь и постепенно рассеются.
Глава 24
«Бенарес, 30 января 1865 года
Моя дорогая Сара!
Я твердо решила, что напишу тебе длинное письмо, как только вновь сойду на твердую землю. Однако прошло несколько недель, и только сейчас у меня выдалось время спокойно посидеть наедине со своими мыслями.
Удача мне улыбнулась, и меня поселили в уединенном и тенистом летнем домике. Воздух здесь напоен ароматами жасмина и жимолости. В священных книгах индуистской религии написано, что именно в садах Бенареса, носящего также имя Город Света, берет свое начало мир. И действительно, дворец махараджи, где я живу в качестве гостьи, является волшебным местом. Здесь есть пагоды — небольшие храмы с множеством богов и богинь индуистской религии, — повсюду разгуливают павлины и обезьяны, растут экзотические деревья. У махараджи даже есть прирученный тигр, и я не могу описать тебе мой ужас, когда я в первый раз увидела эту громадную кошку, поскольку в тот момент, когда я подошла к нему, он проснулся и взревел самым недружелюбным образом! Я не могла себе представить, что тигр окажется таким гибким, а его шкура будет подобна сияющей бронзе. К счастью, меня сопровождал Говинда, и очень скоро тигр и я успокоились. Когда Говинда подошел к зверю и погладил его, я не могла отвести от него завороженного взгляда, хотя позднее мне рассказали, что у тигра осталось всего несколько зубов (большую часть вырвали из его пасти), да и когти ему подстригли.
Повсюду я вижу обезьян, прыгающих с ветки на ветку и замышляющих всякие шалости. Сегодня утром, когда я отправилась на базар, ветер сорвал с моей головы шляпу (да, я стала носить шляпу, потому что солнце здесь палит от рассвета до заката), и тут же ею завладела обезьяна. Когда я подбежала к ней и отобрала шляпу, маленькая лохматая ручка дернула за драгоценный кулон, висящий у меня на шее!
В резиденции махараджи огромное количество комнат, и хотя я могу свободно перемещаться по дворцу, женщины принца должны получать на это специальное разрешение. Впрочем, данное правило не относится к его любимой наложнице Сарасвати, изумительно красивому существу. Мне рассказали, что раньше она была простой девушкой из деревни. Меня поселили рядом с женским крылом дворца, в царстве жен, наложниц, служанок и детей. Из мужчин здесь появляются только стражи, одетые в широкие свободные шаровары и носящие сабли за ярко вышитыми поясами. У меня сложилось впечатление, что это арабы, хотя личная гвардия махараджи набирается из воинов, которые выглядят иначе. Королевская гвардия научена убивать, чтобы защищать принца и его сокровища, поэтому ты сможешь понять мое удивление, когда я обнаружила, что мой спутник, Говинда, оказался самым главным стражем. Кроме того, он является одним из ближайших советников принца — вот почему этот человек не склонен отвечать на мои вопросы!
Женское крыло дворца называется занан, и я уверена, что тебе никогда не доводилось видеть ничего подобного. Принц содержит здесь женщин, словно редчайших лошадей в изысканной конюшне. Женщины постоянно о чем-то болтают и сплетничают, детей учат играть на ситаре и табле — это музыкальные инструменты, напоминающие мандолину и барабан. Жены махараджи могут часами мыться и одеваться. Они умываются из чаш с ароматизированной водой, где плавают цветы магнолии и лепестки красного жасмина, потом втирают благоухающие пряности в кожу. Они носят сари из тончайшего шелка и золотые цепочки на запястьях, лодыжках и вокруг пояса. Я видела изумительные самоцветы, свисающие с золотых головных уборов на темные лбы; эти камни своими размерами напоминают карманные часы и сияют, подобно звездам. Когда весь гарем надевает парадные одежды, женщины становятся похожи на волшебных фей, изукрашенных самоцветами, и я даже в своих лучших платьях чувствую себя бледной и заурядной.
Я начала писать очерк об одной замечательной женщине. Надеюсь, что скоро сумею его завершить. Речь пойдет о богине Кали и ужасном культе убийства, который родился из поклонения ей. Так уж случилось, что я сама увлеклась этой богиней смерти, и у меня складывается впечатление, что она имеет какое-то отношение к страшным событиям, произошедшим в Лондоне прошлым летом. Дело в том, что именно богиня Кали может страстно желать красный бриллиант — самый удивительный из девяти бриллиантов, которые мы с тобой видели в Королевской академии. Я никак не могу понять, почему здесь ни разу не упомянули об этих бриллиантах, хотя уверена, что принц пожелал узнать, что с ними произошло. Возможно, в Бенаресе мне удастся прийти к миру с Кали, поскольку здесь постоянно приветствует смерть и она является такой же частью жизни, как пряная пища, самоцветы и дворцы. Ни разу после смерти Франца я не чувствовала себя столь близкой к нему, а кулон с его волосами, который я постоянно ношу на шее, сближает нас еще сильнее.
Сара, я хочу, чтобы ты самым серьезным образом отнеслась к предложениям миссис Веспер относительно вашего с Эллен будущего. И еще мне ужасно хочется, чтобы ты когда-нибудь посетила эту удивительную страну. Я часто думаю о вас обеих и спрашиваю себя, пользуешься ли ты той бумагой, которую я тебе подарила. Вскоре надеюсь написать еще, но сейчас нужно торопиться, чтобы успеть отдать это письмо слуге. Он отвезет его на железнодорожную станцию, откуда оно и начнет долгое путешествие в Лондон. Сейчас мне кажется, что Лондон находится где-то очень-очень далеко, в каком-то другом мире, где сегодня может быть пасмурная холодная погода. Я надеюсь, что Эллен окрепла и что у вас хотя бы иногда выглядывает солнце. Не забывай меня, моя дорогая Сара!
С самыми лучшими пожеланиями тебе и Эллен, Лили Коречная».Глава 25
Когда начало светать, к ним присоединились воры, проститутки самого низкого пошиба, бродяги и головорезы всех разборов и принялись безобразничать на разные лады. Драки, свист, выходки в духе Панча, грубые шутки, бурные взрывы восторга по поводу задравшегося платья у какой-нибудь женщины, упавшей в обморок, которую полицейские выволакивали из толпы, — все это придавало зрелищу дополнительную остроту.
