Детлеф Йена - Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II
Города Георгиевск и Ставрополь образовывали в северных предгорьях Кавказа центры развивающейся военной машины. Отсюда казаки и регулярные воинские подразделения выдвигались по степным просторам в предгорья Кавказа.
В Ставрополе находилась резиденция главнокомандующего регулярными и иррегулярными войсками (в 1783–1787 годах им был родственник князя, генерал-поручик Павел Сергеевич Потемкин). Он приказал направить все соединения Кавказской армии на строительство горных дорог и в Тифлис. Эти работы заложили фундамент известной Военно-Грузинской дороги. Была возведена крепкая стена перед исстари вольнолюбивыми чеченцами и лезгинами. Вытягивалась пограничная линия; как явный символ русской императорской власти поднялась мощная крепость Владикавказ.
Вокруг фортов, городов, укрепленных деревень и казачьих станиц селились крестьяне изо всех частей России. Они должны были не только осваивать земли, но и снабжать солдат продуктами. Гражданская сторона колонизационной политики, которую, конечно, также организовывал Потемкин, приносила с собой большие и часто неожиданные проблемы. Русским противостояло незначительное по численности местное население, настроенное к ним по большей части отрицательно или даже враждебно. Но завоевателям эти люди нужны были для обеспечения тыла войск — как строители, поставщики провианта или для пополнения подразделений, уменьшающихся по причине болезней или эпидемий. Они находили средства использовать этот потенциал: принуждением и социальными привилегиями — кнутом и пряником.
Уже тогда Екатерина II и Потемкин испробовали метод, который позже снова использовался в русской истории: более или менее добровольное переселение русских, украинцев, жителей Кавказа, а также крестьян, ремесленников и торговцев других национальностей в Новороссию. Дополнительно колонистов рекрутировали за границей — даже в Германии. Уже в 1776 году Потемкин лично интересовался поселением албанцев в Крыму и в районах вокруг Азова. Усилия не остались безуспешными. Самого сильного притока переселенцев правительству удалось достичь, однако, только в 1785–1787 годах, спустя достаточно большое время после начала кампании, непосредственно к началу второй турецкой войны.
Переселенцы прибывали, движимые нуждой, отчасти восторженным духом первооткрывателей и с несомненной жаждой приключений. В отдаленных краях они сталкивались со сложными условиями жизни. Смелость экономических начинаний часто омрачалась трагическими потерями.
В 1785 году переселенцы, например, основали недалеко от Ставрополя село Калиновку на 1517 человек. Через 7 лет там уже жило всего лишь 999 человек. Многие деревни, в которых в том числе жили и переселенцы из Германии, исчезали уже через несколько лет. Вновь прибывшим в любом случае не везло.
Медленно, но неуклонно сеть деревень распространялась. Самыми тяжелыми годами были годы между 1780 и 1785. Плодородные земли позволяли получать в течение года хорошие урожаи и этим укрепляли крестьянское самосознание. Поселенцы вскоре вознамерились уклониться от государственного налогового бремени и продавать излишки урожая на свободном рынке. Это привело к новым конфликтам с военной администрацией, ибо из-за этого армия опять оказывалась зависимой от центральных продуктовых складов в Харькове и от трудоемкого снабжения, происходящего длинными и опасными путями.
Между тем греческие коммерсанты скоро занялись оживленной торговлей новоросским зерном — к великой досаде князя Потемкина, который должен был собирать налог в пользу государства и армии. Тем не менее он не видел какого-либо способа серьезно воспрепятствовать рыночной деятельности. Советники, которых он призвал на помощь, предпочли уклониться от рекомендаций. Но самодержавная Россия в конечном счете нашла необходимые средства для наведения порядка среди свободных предпринимателей: их просто переселяли!
В предгорьях Северного Кавказа заселение не только сельских районов изначально сталкивалось с тяжелыми проблемами. Расширение старых и заселение новых городов оказывалось не менее трудным. В большинстве случаев офицеры и колонисты объединяли крепости и близлежащие деревни с городами и подчиняли эти усиленные конгломераты поселений общему русскому городскому управлению. Городские новообразования представляли собой пеструю смесь, состоящую из солдат, казаков, ремесленников и крестьян различных национальностей, образующую передовые отряды для освоения новых сельскохозяйственных площадей. Потемкин уже в 70-е годы пытался поселить в районе Моздока крестьян — подобно тому, как он делал это на Южной Украине и около Азова. Но это окончилось жестокой и принесшей большие потери борьбой.
Города развивались крайне трудно. Хотя темп преобразований на Кавказе оставался таким же медленным, как и в Северном Причерноморье, схема создания городов была принципиально одинаковой повсюду.
В 1785 году князь объявил Екатериноград столицей Кавказской губернии. И в Ставрополе, и в Георгиевске — так же как и в Херсоне — развивался тот же основной градостроительный тип: вокруг крепости группировались пригороды, разделенные по национальному признаку — русские, черкесские или армянские. Между городами разгоралась борьба за самые сильные экономические и административные позиции, которая привела к тому, что столица губернии вскоре вынуждена была уступить свою доминирующую роль Ставрополю и Владикавказу.
Григорий Потемкин жестко отслеживал все возникающие планы и виды деятельности. Ничто не ускользало от его беспощадного контроля, даже когда в 80-е годы он назначил генерала Павла Потемкина заместителем Кавказского генерал-губернатора. Конечно, приоритеты устанавливал он. Несмотря на то что колонизация Кавказа происходила по тому же образцу, что в Северном Причерноморье, для Потемкина прямой путь к Черному морю всегда был главной целью его личных устремлений.
Хотя в областях между Волгой, Доном, Днепром и Бугом Потемкин применял те же принципы своей колонизационной политики, но он находил там другие, чем на Кавказе, экономические и политические условия. Там существовали другие географические условия и иная структура поселений. Национальный состав был иным, чем на Кавказе. В то время как на Кавказе вооруженное население селилось вокруг крепостей, в Южной Украине Потемкин создавал внешний пояс крепостей и фортов, лежащих на относительном удалении друг от друга. В их глубоком тылу он создал организованную по-военному структуру поселений. При этом стирались отличия между военными и гражданскими объектами.
Для Потемкина город Херсон в низовьях Днепра являлся центральным пунктом его системы охраны западной границы. Планы строительства города и крепости возникли в 1775 году. Строительство начиналось в 1778 году. Екатерина, которую меньше интересовал восточный фланг на Кавказе, проявляла пристальное внимание к Украине. Она видела в Херсоне символ мирной колонизации и только потом пришла к мысли, что город должен стать символом русской военной мощи против угрожающей с Днепра турецкой крепости Очаков. Потемкин рассматривал вещи менее идеализированно и понимал, что не может отделять одно от другого. Херсон нуждался в адмиралтействе, верфях для военных кораблей, в полевых укреплениях для защиты от турок и татар. Он повиновался своей императрице и только в течение следующих лет смог осуществить собственную программу усиления города-крепости Херсона.
Решающий поворот произошел в 1783 году. Потемкин посетил Херсон. Он отверг первоначальные планы строительства, и Херсон с этого дня начал развиваться в мощную крепость, с помощью которой Крым мог защищать себя, а Черноморский флот получал бы необходимую экономическую базу.
Цитадель, солдатские пригороды и греческий квартал формировали картину гарнизонного города, города-крепости. Каждый район города, в том числе адмиралтейство и верфи, имели характер крепости. Гарнизонная церковь соответствовала общей картине. Там позже были похоронены многочисленные русские герои-воины, которые пали в 1788 году в время второй турецкой войны у Очакова, в том числе принц Александр Вюртембергский [76]. Херсон являлся краеугольным камнем нарождающихся преобразований потемкинской военной и колонизационной политики. И его собственные похороны в гарнизонной церкви должны были стать больше чем символом. Херсон оставался его идеей и его творением.
Сам Потемкин обозначил губернию вокруг основанного в 1786 году Екатеринослава как военную и этим показывал, что эта область должна была стать центром обороны не только против турок, но и против Австрии, Пруссии и Польши. Обороноспособными должны были быть не только крепостные укрепления, но и крестьянские поселения. Перед покорителями юга вырастали невероятные проблемы. Только Екатеринославская губерния — ядро всей потемкинской области заселения — перенесла в 70-е годы три большие набега саранчи, периодически возвращающиеся голодные годы и не желающие кончаться эпидемии. С присоединением в 1783 году Крыма губерния получила дополнительные заботы.
