Детлеф Йена - Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II
То, что это княжество должно было управляться Григорием Потемкиным, соответствовало личному желанию Екатерины и указывало на то, как велико было участие Потемкина в создании внешнеполитической концепции. В те годы «Греческий проект» был органически включен в дипломатические сношения между Австрией и Россией.
«Греческий проект» рассматривался руководством русского государства все же не только как абстрактная имперская идея. Одного взгляда на тогдашнее политическое закулисье было достаточно для того, чтобы понять, что эта идея не могла быть реализована. Политические реалии не могли ускользнуть от внимания Екатерины и Потемкина. Почти все великие державы находились в каких-нибудь взаимных конфликтах и не имели ни малейшего интереса коренным образом изменять положение вещей на Балканах. Хотя Россия и Австрия заключили в 1781 году соглашение о взаимной помощи в будущей войне против Турции, но надо было еще учесть желание великой державы Пруссии. Тем не менее Россия сформулировала в «Греческом проекте» принятую в качестве руководства к действию идею экспансии и этим выразила новый стиль своей государственной политики.
В этом отношении аналогия поразительна: в то время как духовно-политическая идея «Греческого проекта» развивалась в 1774–1782 годах, князь Потемкин колонизировал юг России, реформировал вооруженные силы и строил флот на Черном море, одним словом, подготавливал весь район будущего удара для реализации идей «Греческого проекта». Поскольку князь фактически также отвечал за русскую внешнюю политику в той мере, в которой она относилась к Востоку, он был хорошего мнения о шансах проекта. Тесную связь между теорией и практикой в русской государственной политике того времени нельзя было недооценивать. Остается еще возражение, что практическая военная политика под руководством Екатерины II, как правило, редко проводилась по однажды сформулированным принципам.
Усилия Потемкина развивались в самых разных направлениях; задачи князя касались внешне- и внутриполитической сфер, вооруженных сил, администрирования, политики заселения новых земель, строительства городов и многих других областей, в которых он, собственно, не имел никакой подготовки, но за которые он тем не менее брался с энергией и природной сноровкой.
Перед Потемкиным стояла задача созданием новых промышленных и торговых центров, учебных заведений и местных органов управления усилить государство в военном и культурном смысле. Вряд ли поддается измерению тот чрезвычайный азарт и непреклонное желание работать, которые проявил Потемкин в тридцатые годы между двумя турецкими войнами для того, чтобы оправдать оказанное ему доверие. Если бы не было его многочисленных писем к императрице и другим сановникам, если бы не было его проектов, директив и инструкций, которые хранятся в русских архивах и многократно переиздавались и доказывают инициативность генерал-губернатора, можно было бы склониться к мнению, что биографы преувеличивали реальные заслуги этого гениального неутомимого труженика. Однако заслуги Потемкина перед Россией отнюдь нельзя переоценить.
Довольно трудно не потерять ориентацию во многих областях его деятельности. Поэтому систематизирующая точка зрения на его поле деятельности может быть весьма полезна.
Вначале речь шла об осуществлении структурных изменений в планах «Дон» и «Сечь». Потемкин должен был ответить на вопрос, как традиционная казацкая структура на Днепре и Дону с их военно-патриархальной иерархией и организационными формами могла быть использована для русской колонизации. С XVI столетия казаки образовывали авангард медленного и систематического проникновения русских на юг, но также на восток и в просторы Сибирского края. Казаки — беглые крестьяне, солдаты и авантюристы — охотно брались за сабли, мушкеты или нагайки, если добыча казалась им достаточно крупной. Казаки создали на русских границах стихийные военно-демократические социальные формы организации, которые на смелых людей, мечтающих избежать крепостного права или давления законов в России и Польше, оказывали магическую притягательную силу.
На рубеже XVI и XVII столетий казаки обосновались в низовьях Днепра — такие же дикие, как и сам водный поток. Казаки Запорожской Сечи почитали идеалом удалую задиристость и агрессивность. Но, вынужденная подчиниться главенству Москвы, самобытная военная организация первой половины столетия начала распадаться. Повторялась старая история: старшины, атаманы и гетманы в целях личного обогащения позволили Москве себя подкупить. Они подчинились и подвергли казаков безудержной централизации. Казачья верхушка предала традиционные вольности. Простой казак постепенно был низведен до социального уровня крепостного крестьянина. Петр Великий ускорил этот процесс, когда гетман Мазепа перебежал на сторону Карла XII Шведского, и многие из его сторонников бежали в Турцию. Однако ослабление казачьей военной демократии в Запорожской Сечи еще не было ее концом. Только когда появился Потемкин и нанес казачьим вольностям смертельный удар, казакам поневоле пришлось с этим согласиться. Потемкин мастерски сумел завуалировать свои цели — хитрые запорожские казаки попались в расставленные им сети.
Очень похожая картина разворачивалась с XVI столетия и у донских казаков: социальное расслоение, возрастающая несвобода низших чинов и растущие привилегии старшин приводили к ощутимому уменьшению усердия казаков при защите юго-восточных границ.
Потемкин командовал также всеми вооруженными силами, которые не входили в регулярную армию, — иррегулярными частями. Казаки также относились к этой категории. Потемкин хотел возродить их боевую мощь, укрепить их экономическую независимость и ввести при сохранении традиционных привилегий военную организацию казаков в общую систему вооружения и обеспечения охраны границ.
В первый мирный год после Кючук-Кайнарджийского договора восстание Емельяна Пугачева потрясало империю. Мятеж давал повод укротить процесс интеграции непокорных казаков. Приобретение новых земель на Юге Украины и в Новороссии, а также военные походы против турок и татар делали решение проблемы особенно срочным. При этом надо отметить, что донские казаки в большинстве своем не сражались на стороне Пугачева. Но случай, казалось, помог правительству завершить подчинение донских казаков воинской имперской дисциплине. Южная Украина оказалась в полной зависимости от централизованной системы управления. Так же должна была быть ограничена мешающая центру автономия донских казаков.
Это стремление к автономии порождало сложные проблемы. Правительство к началу 70-х годов переселило два казачьих полка с Дона в Азов и Таганрог и поставило над буйными вояками в качестве командира «наказного атамана». Казаки взбунтовались: в 1772 году Военная коллегия была вынуждена вернуть полки обратно на Дон.
Правительство потерпело неудачу, хотя донские казаки в XVIII веке уже явно подверглись растущей социальной дифференциации своих внутренних структур. Старшина требовал таких пожизненных привилегий, которые до сих пор ему предоставлялись только на определенное время. Казачья верхушка требовала уравнивания их званий с чинами регулярной армии, а нередко она уже владела даже крепостными крестьянами. Кроме того, наряду со старшиной и обыкновенными казаками имелись атаманы, которые добивались личного могущества, лавируя между троном и казачьим войском. Правительство пыталось использовать конфликты между казаками, старшиной и атаманами в свою пользу и поставить все конфликтующие группы под властью единого государственного разума.
В этом деле организационно-политическая виртуозность Потемкина выступала на первый план. Он решал возникающие проблемы, не предоставляя преимущество одной из сторон, а достигая сбалансированного компромисса в интересах государства. Он выполнил свое первое политическое задание и открыл путь к ненасильственному покорению всего Дона.
14 февраля 1775 года императрица передала всю Донскую область Азовской губернии и ее генерал-губернатору Потемкину. Четырьмя днями позднее Потемкин отдал приказ о разделении военного и гражданского управления. Он назначил «войсковое гражданское правительство» для решения военных и гражданских задач, которые он лично формулировал. Потемкин ввел в состав этого органа наказных атаманов, двух выбранных генерал-губернатором постоянных старейшин и четырех других старейшин, которые определялись казаками на ежегодных выборах. Все чины и сословия были достойно представлены в правительстве, которое занималось наряду с финансовым управлением «отправлением остальных дел в общих государственных институтах». Это правительство ничего не решало. Правительственная канцелярия руководила его деятельностью и подчиняла ее законам и предписаниям русского государственного права. Из пяти судей генерал-губернатор назначал главного, постоянно пребывающего в должности, в то время как другие четверо судей выбирались казаками. Атаман возглавлял руководство вооруженными силами войска Донского. Его полномочия были равны полномочиям командира регулярной армии. Гражданские учреждения могли избираться казаками путем общественных выборов.
