Михаил Казовский - Топот бронзового коня
Третий брат, Ипатий, тоже возмущался:
- Да о Боге я вообще лучше промолчу. Нас, ревнителей настоящей веры, всюду притесняют, обзывают манихеями. Даже несмотря на высокое покровительство Феодоры.
- Лучше бы такого покровительства не было: эта шлюха на троне нас компрометирует.
- Все как на подбор: Феодора - шлюха, Иоанн Каппадокиец - вор, а Трибониан - свинья и мздоимец. Хороша компашка!
И Помпей тяжело вздохнул:
- Бедная Отчизна! Кто придёт ей на помощь?
Пров сказал сурово:
- Мы должны прийти. Мы, аристократы по крови и духу. И единственные наследники Анастасия.
- В автократоры? - испугался Ипатий. - Хочешь в автократоры? Заикнись только - он тебя казнит!
- Кто, Юстиниан? Это обязательно. Мы должны держать язык за зубами.
- Управлять страной, да ещё такой, как Романия! Столько надо смелости, - продолжал причитать средний брат.
- Ничего, мы тебе поможем.
Тот осёкся и смотрел на него в недоумении. А потом пробормотал еле слышно:
- Это неудачная шутка.
- Нет, какие шутки, если речь идёт об Отечестве?
- Я отказываюсь заранее. Не имею сил и способностей для такого подвига.
- Больше некому.
- Как, а сам?
- У меня здоровье не то. Слишком мало двигаюсь, слишком много ем. Даже на коня не взберусь без поддержки слуг. Некрасиво будет.
- Хорошо, а тогда Помпей, - не сдавался Ипатий.
- Я?! - откликнулся младший. - Ни за что на свете. Горы золота посулите, а и то сразу отрекусь. Никаких дворцов, никакой власти мне не надо. Главное - семья, дети, внуки. Люди мы не жадные, и моих мастерских, и моих менялен, и моих садов мне вполне хватает для пропитания.
Пров проговорил:
- Что вы раскудахтались, словно клуши? Не мужи, а тряпки. «Не хочу, не надо»! В спальне у жены, конечно, спокойнее. Но ещё существует слово «долг».
- Вот и выполняй свой долг, как тебе он видится. А меня с Ипатием в тёмные делишки не втягивай.
- Цыц! Молчать! - рявкнул старший брат. - Смена нынешней власти - не афера и не делишки, а святая обязанность честных граждан! - Молча подышав, он продолжил: - Я беру на себя всю финансовую часть и организацию общегородской бучи. А когда время придёт, мы объявим Ипатия новым автократором. Для Помпея резервируем должность попроще - квестора [16] священного двора, председателя консистория.
Те не знали, что отвечать. Но потом Ипатий деликатно сказал:
- Хорошо, пускай. Действуй, как задумал. Я тебе доверяю и уверен, что тобой движут наилучшие помыслы.
А на самом деле подумал: «Ничего у тебя не выйдет. У Юстиниана такая сила, что свалить его вряд ли кто-то сможет. Возмущаться - да, очень даже просто, строить планы тоже. Но реально свергнуть василевса? Детские фантазии».
Между тем Пров повеселел и кивнул умиротворённо:
- Наконец-то слышу здравые речи. Ничего не бойся: в случае чего всю ответственность возьму на себя. Вы здесь ни при чём. А зато, если всё получится, после коронации дашь мне монополию на доставку хлеба из Александрии, на изготовление и продажу оружия и на все шёлкоткацкие предприятия. В виде благодарности за мои расходы.
Будучи уверенным, что проекты старшего никогда не осуществятся, средний обещал:
- Полная гарантия. Пусть Помпей выступит свидетелем.
- Что ж, тогда за это не мешало бы выпить.
Младший поднял кубок:
- За тебя, Ипатий! Аvе, imperatоr!
- Auguste! Аuguste! Vivat! - и все трое с воодушевлением чокнулись.
2
В доме Велисария жизнь текла размеренно. После отъезда Феодосия и Фотия на войну, Магна возвратилась в свои покои, но на улицу выходила только с Македонией, под присмотром Кифы: или в храм, или в гости к бабушке Комито. И однажды там её увидел молодой военный по имени Ильдигер, прибывший с персидского фронта.
В Персии за год случилось много событий: накануне Пасхи армия Кавада, перейдя Евфрат, вторглась в провинцию Месопотамия и атаковала неприятельские войска. Но для Лиса это не было чем-то неожиданным: он заранее угадал, что, скорее всего, нападения надо ожидать с юга, и держал наготове двадцать тысяч воинов. Первые же стычки показали превосходство ромеев, и противник поспешил обратно к Евфрату.
В это время в штабе византийцев начались ожесточённые споры: Вуза с Фарой оголтело доказывали, что нельзя упускать врага, надо налететь и добить; Велисарий считал, что Великий Пост измотал христиан и они пока что не в лучшей форме, время для решающей схватки не пришло; Сита сохранял тактичный нейтралитет (он считал, что сразиться можно, но идти на конфронтацию с другом Лисом очень не хотел). Сами же войска начали шуметь и требовать наступления. Велисарию пришлось подчиниться.
Стычка произошла 19 апреля 531 года в области Коммагена. Несмотря на численное меньшинство, сытые здоровые персы выдержали несколько наскоков оголодавших ромеев, а к исходу дня разгромили правый фланг. Византийцы бросились врассыпную. Командиры подали сигнал к отступлению, но серьёзных потерь избежать им не удалось: конница Кавада уничтожила несколько тысяч разбежавшихся пехотинцев Юстиниана. Только вечер остановил эту сечу: с наступлением темноты персы покинули поле боя.
В результате обе стороны ничего не выиграли: шах не взял Антиохию, а у Велисария не хватило сил дать врагу достойный отпор.
Тут 8 сентября от внезапного удара умер шахиншах. По закону, власть должна была перейти к его старшему сыну, Каосу, но отец с ним давно поссорился и в своём завещании указал преемником младшего отпрыска, от другой жены, звали которого Хосров. Более того, много лет назад, опасаясь, что Каос будет интриговать против сводного брата, шах направил в Константинополь посольство к прежнему василевсу - Юстину - с просьбой усыновить Хосрова (мол, Каос побоится выступать против сына византийского императора), и Юстин согласился.
Стало быть, на троне в Персии волею судеб оказался, говоря формально, названый двоюродный брат Юстиниана! И Хосров, приказав отвести войска от границ Романии, предложил командованию неприятельской армии заключить мирный договор. Велисарий снарядил одного из своих командиров - Ильдигера со свитой - плыть в столицу с донесением императору. Заодно и Сита попросил молодого военного передать жене Комито небольшую грамотку; Ильдигер, естественно, согласился.
Он происходил из вандалов - варварского племени, век до этого захватившего юг Испании, а потом север Африки с Карфагеном. (Между прочим, до сих пор существует испанская провинция, сохранившая в названии отголосок тех событий: Андалусия - «Вандалузия».) Царь вандалов был союзником, другом и вассалом Юстиниана, и в ромейской армии подвизалось много знатных карфагенян. Были они крещёные, но не православные, а так называемые «ариане» - с точки зрения Константинополя, еретики. Сам же Ильдигер, в целях быстрого продвижения по службе, с ходу перешёл из своей веры в православие.
Коренастый, рыжеватый и веснушчатый, он приветливо разговаривал с Комито, передал письмо, рассказал, что у Антонины родилась прелестная девочка, окрещённая Иоанниной, или просто Янкой, Феодосий же с Фотием показали себя в битве при Коммагене с хорошей стороны и вполне заслуженно удостоились благодарности командира Фары.
Посреди беседы доложили о приходе Магны. Девушка вошла и, увидев Ильдигера, неожиданно залилась румянцем, опустила очи, а потом сидела напротив, словно на иголках. Молодой человек тоже был немало взволнован от присутствия нежного создания, сильно напоминавшего Нино в юности. Девушка спросила:
- Как у маменьки прошли роды? Тяжело?
Он ответил честно:
- Я, признаться, не посвящён. Знаю только, что, когда уезжал, мать с малышкой чувствовали себя превосходно.
- Вы надолго в Византий?
- Думаю, что нет. Если василевс согласится заключить с шахиншахом мир, то направит полномочную делегацию без задержек, дабы вывести оттуда избыточные войска до зимы.
- Вы тогда вернётесь в столицу тоже?
Ильдигер улыбнулся:
- О, предугадать невозможно. Мы, военные, люди подневольные и зависим от приказов начальства. - Чуть помедлил, а потом заключил явным комплиментом: - В случае моего возвращения, был бы рад вновь увидеться с вашей милостью.
Магна покраснела, но нашла в себе силы поддержать начатую тему:
- Я бы тоже не возражала против новой встречи.
Не была в стороне и бабушка Комито. Провожая гостя, наклонилась к нему поближе и проговорила вполголоса:
