Артуро Перес-Реверте - Учитель фехтования
– Похоже, все дело в том, что я плохо знаю политические события в нашей стране. О многом у меня нет ни малейшего представления, и я попросту не в силах разгадать смысл, который здесь наверняка есть… Вот я и решил обратиться к вам, ведь вы неплохо разбираетесь в такого сорта делах. Пожалуйста, прочтите эти письма, постарайтесь понять их содержание и сообщите мне, что вы думаете обо всем этом.
Некоторое время Карселес неподвижно смотрел на дона Хайме; он был крайне взволнован. Потом он провел кончиком языка по губам и бегло осмотрел документы, разложенные на столе.
– Дон Хайме, – произнес он, с трудом скрывая восхищение. – Я и представить не мог, что вы…
– Я тоже не мог себе этого представить, – перебил его дон Хайме. – Более того: должен признаться, эти бумаги оказались здесь вопреки моей воле. Но выбора у меня нет: мне надо разобраться, что в них скрыто.
Карселес снова осмотрел документы, не решаясь к ним прикоснуться. Чутье подсказывало ему, что в них содержится нечто крайне важное. Наконец он сел за стол и взял в руки одно из писем. Дон Хайме стоял рядом с ним. На этот раз ему пришлось поступиться своими принципами: он спокойно перечитывал содержание бумаг, стоя за плечом друга.
Увидев первые же имена и печати, Карселес остолбенел. Он растерянно взглянул на дона Хайме, на лице его выразилось недоверие и замешательство, но он не произнес ни слова. Он читал молча, аккуратно переходя от страницы к странице, иногда взгляд его задерживался на каком-нибудь имени, упомянутом в одном из многочисленных списков. Прочитав приблизительно половину, он вдруг выпрямился и замер, словно в голову ему пришла какая-то мысль, и поспешно вернулся к первым страницам. На его небритой физиономии мелькнула робкая улыбка. Он вновь погрузился в чтение. Боясь помешать ему, дон Хайме напряженно ждал.
– Ну как, вам что-нибудь понятно? – спросил он наконец, не в силах ждать далее. Карселес кивнул.
– Кажется, да. Но пока это всего-навсего догадки… Мне надо убедиться, что мы на верном пути.
Нахмурив брови, он опять ушел в чтение. Мгновение спустя он медленно покачал головой, как будто его внезапно осенило. Потом вновь замер и поднял глаза к потолку, что-то напряженно припоминая.
– Что же тогда произошло?.. – мрачно пробормотал он про себя. – Не помню точно, но, по-моему, это было… в начале прошлого года. Да, конечно, шахты. Это касалось кампании, которую вели против Нарваэса. Говорили, что он был замешан в деле… этого… Черт, не могу вспомнить имени…
Дону Хайме показалось, что он никогда в жизни не чувствовал подобного напряжения. Внезапно лицо Карселеса просияло.
– Ну конечно! Какой же я идиот! – воскликнул он, стукнув по столу кулаком. – Но мне нужно проверить имя… Неужели это… – Он опять торопливо листал страницы, отыскивая первые письма. – Боже мой, дон Хайме! Так вы ничего не поняли? Ведь это же неслыханный скандал! Клянусь вам!..
В дверь постучали. Карселес внезапно умолк, испуганно глядя в прихожую.
– Вы кого-то ждете?
Дон Хайме отрицательно покачал головой, встревоженный не меньше, чем его приятель. Взяв себя в руки, Карселес собрал документы, огляделся и, проворно вскочив, сунул их под диван. Затем он обернулся к дону Хайме.
– Кто бы это ни был, гоните его прочь! – зашептал он ему на ухо. – Нам с вами надо срочно поговорить!
Смущенный дон Хайме машинально поправил галстук и пересек прихожую, направляясь к двери. Тайна, которая привела в его дом Аделу де Отеро и стоила жизни Луису де Аяле, вот-вот должна была раскрыться; эта мысль словно околдовала его, придав всему происходящему оттенок нереальности. В какой-то миг ему почудилось, что он вот-вот проснется и все эти удивительные события окажутся лишь наваждением, плодом его собственного воображения.
За дверью стоял полицейский.
– Дон Хайме Астарлоа?
Дон Хайме почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились.
– Да, это я.
Полицейский покашлял. У него было смуглое, как у цыгана, лицо и куцая, небрежно подстриженная бородка.
– Меня послал старший комиссар полиции, дон Хенаро Кампильо. Он требует, чтобы вы проследовали за мной.
Дон Хайме молча смотрел на него.
– Ничего не понимаю, – пробормотал он, стараясь выиграть время.
Полицейский уловил его замешательство и улыбнулся, чтобы его успокоить.
– Не волнуйтесь, это чистая формальность. По-видимому, появились новые сведения по делу сеньора маркиза де лос Алумбрес.
Дон Хайме опустил глаза; несвоевременный визит начинал его раздражать. Но полицейский намекал на какие-то новые улики, быть может, это было что-то важное. Вероятно, нашли Аделу де Отеро.
– Вы можете подождать?
– Конечно. Сколько угодно.
Он оставил полицейского в дверях и вернулся в гостиную, где его с нетерпением поджидал Карселес, слышавший весь разговор.
– Что будем делать? – спросил его дон Хайме шепотом.
Журналист ободряюще похлопал его по плечу.
– Поезжайте, друг мой, – сказал он ему. – А я подожду вас здесь и спокойно перечитаю эти бумаги еще раз.
– Вы что-нибудь обнаружили?
– Кажется, да, но я пока не уверен. Мне надо еще раз хорошенько подумать. Поезжайте и ни о чем не беспокойтесь.
Дон Хайме кивнул. Другого выхода все равно не было.
– Я вернусь как можно быстрее.
– Не беспокойтесь. – В глазах Агапито Карселеса мерцал огонек, немного встревоживший дона Хайме. – Ваша поездка как-то связана с тем, что я только что прочел?
Дон Хайме покраснел. Происходящее ускользало из-под контроля. На него навалились усталость и апатия.
– Пока не знаю. – Солгать Карселесу в такую минуту показалось ему низостью. – Хочу только сказать, что… Поговорим, когда я вернусь. Мне надо привести свои мысли в порядок.
Он пожал приятелю руку и в сопровождении полицейского вышел на улицу. Внизу его ждал казенный экипаж.
– Куда мы едем? – спросил он. Полицейский наступил в лужу и потоптался, отряхивая с сапог воду.
– В покойницкую, – ответил он. И, удобно устроившись на сиденье, принялся насвистывать популярную мелодию.
Кампильо поджидал его в кабинете Института Форенсе. Его лоб под всклокоченным париком покрывали капли пота, пенсне болталось на шнурке. Когда дон Хайме вошел в кабинет, он поднялся ему навстречу, вежливо улыбнувшись.
– Мне очень жаль, дон Хайме, что нам приходится встречаться по два раза на день, да еще при таких печальных обстоятельствах…
Дон Хайме недоверчиво осмотрел кабинет. Он старался взять себя в руки и сохранить уверенность в себе, которая, казалось, таяла с каждой минутой. Происходящее никак не умещалось в границах привычного мира, в котором спокойно протекала его сдержанная внутренняя жизнь.
– Что произошло? – спросил он, с трудом скрывая беспокойство. – Я был у себя дома, занимался важными делами…
Хенаро Кампильо сокрушенно покачал головой, словно просил извинения.
– Я задержу вас всего на несколько минут, честное слово. Я понимаю, как вам некстати эта поездка; но, поверьте, виной тому просто из ряда вон выходящий случай. – Он прищелкнул языком, желая показать, что и сам крайне опечален случившимся. – Господи, что за день! Я получил очень тревожное известие. Взбунтовавшиеся войска движутся к Мадриду; поговаривают, что, возможно, королеве придется уехать во Францию, а здесь, в Мадриде, ожидаются уличные беспорядки… Видите, что творится! Но политика политикой, а мы, представители правосудия, должны мужественно выполнять свой долг. Dura lex, sed lex [48]. Вы согласны со мной?
– Простите, сеньор Кампильо, но мне трудно собраться с мыслями. По-моему, это не самое лучшее место для…
Комиссар поднял руку, умоляя его немного потерпеть.
– Вам придется составить мне компанию.
Выйдя из кабинета, он указал пальцем на какую-то дверь. Они спустились на несколько ступенек вниз по лестнице и зашагали по унылому коридору. Стены коридора были облицованы голубой кафельной плиткой, потолок покрывали пятна сырости. Их путь освещали тусклые газовые фонари, которые раскачивал ледяной сквозняк. Дон Хайме, одетый в легкий летний сюртук, зябко поежился. Эхо шагов гулко отдавалось под сводом потолка, теряясь где-то вдали, в конце коридора.
Кампильо остановился возле стеклянной двери и толкнул ее, приглашая своего спутника войти первым. Дон Хайме очутился в небольшом помещении, уставленном старыми деревянными шкафами картотеки. Навстречу им из-за письменного стола поднялся какой-то служащий. Он был неопределенного возраста, худой, в белом халате, покрытом желтоватыми пятнами.
– Семнадцатый номер, Лусио. Будь так любезен.
Служащий взял со стола бланк и, держа его в руке, открыл одну из дверей в противоположном конце помещения. Прежде чем пойти за ним, комиссар достал из кармана гаванскую сигару и предложил ее дону Хайме.
– Благодарю вас, сеньор Кампильо, я не курю. Комиссар рассеянно поднял брови.
