Лина ТриЭС - Третья истина
— Это еще ничего… А вот Пушкин, он тоже красавец другого рода? Еще одного?
— Это ты не о внешней красоте говоришь.
Лулу не поняла его и спросила о своем:
— Так нарисуете Пушкина? Как сами хотите? Чтобы не Тропинина, а наш был?
Ей очень хотелось напомнить, что он еще обещал вылепить ее, но она постеснялась.
— Попробую. Сейчас покажу тебе альбомы с портретами, поищи еще красавцев в нашу компанию. — Он, наконец, улыбнулся и присел на ручку кресла, перегнувшись к нижней тумбе секретера, но тут же перебил сам себя и вскочил:
— Что это я? Заболтался. Надо идти. Прости, занят. Идем, идем, поторопись.
Он пропустил Лулу вперед и захлопнул за собой дверь…
ГЛАВА 10. ЗАМОК В МЕЗОНИНЕ
Так что же делать? — Лулу сидела в своей комнате, подперев кулаками подбородок. Духи, платочек, альбом — ну, совершенно все не подходит. Который день она мучилась проблемой, что же подарить Виконту в день Петра и Павла? Что может выразить ее восхищение их уроками и разговорами? Как он смеялся, когда она недавно спросила, любит ли он полосатые галстуки, — Тоня восторгалась такими, — и смотрел, будто ожидая, пошутит ли она еще. А она вовсе не шутила, хотела выяснить! Даже ночами мало спала от размышлений. Теперь остался один день. Значит, ничего не подарит, а так мечтала… Надо правду себе сказать, она и придумать-то не может, а уж откуда достать… Мечты., мечты… И вдруг грустные мысли завершились словами: «где ваша сладость?». Лулу посмотрела на портрет Пушкина, выполненный мягкими мелками-карандашами, тоже оказавшимися в ящике секретера Шаховского. У-у-у-у! «Я больше люблю сладкое, чем горькое!» — сразу вспомнилось ей. Торт, что может быть лучше торта! С кремом и цукатами! В приложение к этой идее сложился и план добычи. Фарфоровая свинюшка потеряла голову. Лулу специально выбрала этого несимпатичного зверя, чтобы не дрогнула рука перед казнью. Как жаль, что она не придавала значения росту накоплений! Оказалось, что у нее всего два рубля семьдесят девять копеек. Много это или мало? Хватит на торт? Ей выделялись карманные деньги, а покупать она почти ничего не покупала, разве что книжки в мягких обложках. Даже в кондитерскую, как другие девочки в Ростове, не ходила…Что радости, одной? Лулу пересчитала… Наверное, хватит! Теперь предстоит дать эти деньги Пузыреву, который почти каждый день ездит за городской провизией и другими вещами. Самое Лулу из дома все равно никто никуда не пустит. Лучше предупредить его прямо сейчас. Он не злой, лишь бы, не слишком пьяный был… Лулу мало чего боится, а вот пьяных — очень даже. Кстати, вон он стоит возле старой груши и разговаривает с самим Виконтом. Совсем не страшно будет подойти, но как уговорить Виконта не вникать?
Лулу выбежала из дома и нерешительно подошла сзади, со спины Шаховского. Нельзя терять момент, Пузырев может уехать. Лулу попробовала незаметно подать ему какие-то сигналы, но тот не смотрел на нее, а тянул свое:
— Ежели человек поразмыслит, то оно вроде бы ясно-понятно, а ежели он…
Зато Виконт, внимавший ему со скучающим видом, тут же оглянулся и заметил Лулу, которая стояла на цыпочках и помахивала рукой.
— Ты за мной? — оживился он.
— Нет, — с огромным сожалением, смущенно отозвалась она, — я к мсье Пузыреву. На минутку…
— А, с поручением. Прошу.
Лулу еще больше смутилась.
— Вот и выходит, с одной стороны так, а с другой — иначе, а мы грешники, без указки выбирать должны…
— Алексей Кондратьевич, — прервал его Виконт, — вот к вам гонец.
— А? Чего?
Что делать? Придумать что-нибудь? Обмануть Виконта! А ведь другого случая может не быть!
— Что изволите, спрашиваю…
Лулу в отчаянии взглянула на Шаховского и прошептала:
— Пожалуйста… У меня к нему секрет…
— Как? — Виконт безмерно удивился, оглядел Лулу и бесстрастно ожидающего Пузырева, потом снова Лулу и отошел:
— Господин Пузырев, я вас попрошу одну вещь, только никому не говорите. Совсем никому… Понимаете? — она оглянулась и увидела, что Виконт не ушел далеко, присел, почти касаясь одним коленом земли, возле большой корзины, стоящей в тени у стены сарая, и рассматривает в ней что-то.
— Пожалуйста, господин Пузырев, купите в Каменской торт, ну хоть небольшой, но очень красивый, я хочу подарить… подружке… по соседству…
— Рады были бы служить. Да вот капиталу свободного нету…
— Я дам, вот это…
— Хм, это что ж ее превосходительства ресурсы в ход пошли?
— Кого, маман? Нет, это мои, из копилки, я же сказала, никто не знает.
— Тогда отчего ребенку не побаловаться, — он пересчитал деньги, — маленький, значит, купить?
— Да, только прекрасный!
— За щедрость благодарствую!
— Вы скоро сейчас поедете?
— Завтра утром и пропутешествую в Каменском направлении, к часу доставлю в наилучшем виде.
— Спасибо, до свидания. — Лулу все время краем глаза следила за Виконтом и поторопилась подойти, пока он не ушел.
— Что здесь такое? — виноватым голосом начала она.
Он молча вытащил за шкирку очень маленького вислоухого щенка.
— Какай чудесный! — Лулу наклонилась над корзинкой. Еще два таких же — темно-медовых, копошились внутри.
— Это сеттеры, потомство Рекса и Астры. Они еще слепые. Вот этот — самый удачный. — Он потрепал первого по розоватому животику.
Лулу вытащила другого щенка под брюшко.
— Это, наверное, девочка, она самая тихонькая, спокойненькая. Правда?
— Это ты говоришь? Парадокс.
— Какой докс? Я не понимаю.
— Вот-вот, не понимаешь, и секреты появились от меня. Отчего это? — он глянул на нее, сведя брови.
Этого хватило, чтобы Лулу взволновалась:
— Вы что, обиделись?
— А было на что? У вас что, заговор против меня?
— Ох, нет, наоборот!
— Значит, дело все-таки касается меня? Союз в поддержку?
Лулу почувствовала, что еще секунда, и она проговорится, и потому, крепко взяв его за локоть, она, как можно убедительнее, сказала:
— Не спрашивайте, пожалуйста, Виконт, я не могу сказать. Честное слово, вам не на что сердиться!
— Хо-ро-шо, — по слогам произнес ее учитель. — Так пошли, позанимаемся арифметикой, что ли?
За целый месяц он ни разу не вспомнил, ни о каких занятиях, кроме верховой езды, а тут посвятил арифметике часа три, успев проверить чуть ли не весь курс, и отпустил Лулу только, когда она решила целую гору задач и примеров. Давая ей время обдумать, он, как и в прошлом году на занятиях по арифметике, просматривал какие-то журналы.
…Все утро она настороженно прислушивалась и приглядывалась, не поздравляет ли уже кто-нибудь именинника. Но ничего похожего не было, и сам он выглядел так буднично, что она засомневалась. Больше того, сорвалась и прогулка, потому что приехали какие-то люди из города, и Виконт повез их по имению в недавно купленном им для Раздольного автомобиле марки «Опель».
Все в доме, кроме Шаховского и отца, которые научились управлять, побаивались ездить даже пассажирами. Братьев Виконт заставлял садиться в авто чуть ли не насильно и пытался обучать, а дам даже не приглашал — столько треска и дыма производила эта повозка…
К часу Лулу бросилась на поиски Пузырева, тот, завидев ее издали, таинственно поманил пальцем. Лулу собрала все мужество. Пузырев был в скверном состоянии, а рядом на этот раз не было никого.
— Вот, как и было условлено… в полнейшем ажуре. — Лулу, стараясь не замечать ни сильного запаха, ни остекленелых глаз, с разбега подскочила, схватила маленькую коробку и, пробормотав «спасибо», убежала. Она слышала, как за спиной, видимо, в ритм покачиваниям, Пузырев повторял монотонно:
— Как было условлено,… как было условлено,… как было условленно…
Достигнув своей комнаты и повернув ключ, Лулу сначала заставила страх отступить, а затем взялась рассматривать добычу. Какая маленькая коробка — не больше десертной тарелки! Она осторожно открыла крышку. Нет, торт отличный: розы, лилии, цукаты, шоколадный крем, коричневое тесто… А как пахнет: сдобой, ванилью и еще какой-то прелестью!!!
Лулу стало невтерпеж! Скорей бы подарить, пока он свежий и аппетитный! У нее еще шевелилось в душе беспокойство, а вдруг она напутала с именинами? Но увидев из окна, как вернувшийся Виконт сначала неторопливо пошел по дорожке, а через несколько шагов вдруг подпрыгнул и, уцепившись за ветку, покачался и подтянулся на ней, успокоилась. Такое настроение подходит для именин. А если, вдруг, она и ошиблась, ничего, он не сердитый.
Лулу сосредоточилась: теперь не до шуток. Надо успеть нарезать розы, одеть самое нарядное платье — из нежно-золотистого кружева с абрикосовой шелковой подкладкой, приколоть к плечу коралловую брошь в виде цветущей ветки яблони или вишни. Потом распустить волосы, отросшие почти до пояса, и вколоть в них такой же, как платье, кружевной бант, только без подкладки и потому очень легкий. А вот и сафьяновые, нежно-карминные туфельки на маленьком каблучке! Платье немного длиннее обычного и маман предназначает его для особенно торжественных случаев. А может ли в жизни Лулу быть случай торжественнее этого?
