Анна Антоновская - Базалетский бой
Русудан воспользовалась случаем и отправила семье священника мелкие подарки. А Гиви, гордый поручением, велел зажарить трех каплунов, двух индеек, положить в хурджини пять свежевыпеченных чуреков и наполнить бурдючок с вином, — ибо не хотел поставить в неловкое положение бедного священника неожиданным посещением.
— Теперь Гиви до вечера будет увиваться вокруг дочек священника! смеялся Дато.
— Тебя заменит, — буркнул, нервничая, Димитрий. Он все думал: что же Георгий поручит Даутбеку и ему? Неужели охранять замок? Или отдыхать? А другие рисковать должны? Толкаться между коршунами и волками? Димитрий весь напружинился, когда Саакадзе предложил продолжить вчерашний разговор.
Конечно, Эрасти обошел весь сад, оглядел кусты, хотя наверно знал, что, кроме птиц, никто не посмеет проникнуть через стену.
— Итак, друзья, от турок следует совсем отказаться. Не нужны ни дальние, ни ближайшие. Вам, Даутбек и Димитрий, придется совершить поездку в пашалык. Повезете подарки этим алчным гиенам и сообщите радостную весть: персы бежали, война в Картли кончена. Надеюсь, они не откажутся поохотиться со мною в моих ностевских владениях. Особенно хороши там олени и в изобилии джейраны. А вино приготовил для них из прадедовских марани. Говорите, что найдете необходимым для укрепления дружбы. Вас напоят из желания выпытать дела Картли, притворитесь пьяными и проговоритесь, что у церкови стотысячное войско, каждую минуту готовое к священной войне, и именно этого и испугались убежавшие персы. Потом как бы невзначай оброните, что князья объединили свои дружины, а Моурави предлагают стать над царскими войсками. Совсем охмелев, «выболтайте», что новые крепости и заслоны князь Шадиман начал возводить на всех рубежах.
— Постой, Георгий! — изумился Дато. — Выходит, решил признать Симона?!
— Кто тебе сказал? Сейчас необходимо сдержать турецких пашей. Если ринутся к нам, вынужден буду мечом указать обратный путь, а ссориться со Стамбулом неразумно.
— Но с кем же воевать? И за что?
— За что? А разве временная борьба с Хосро и Иса-ханом что-нибудь изменила? Или, по-вашему, грузинские царства объединились? Или князей урезали? Может, азнаурское сословие восторжествовало? И то правда, расшатали мы столпы княжеских замков, уж не так над царем властвуют. Даже Шадиман, отдавший жизнь за укрепление княжеского сословия, почти ручным стал. Но до победы еще далеко. Нет, мои друзья, намеченное должно свершиться. Борьба, борьба до конца! Наша родина да воссияет, как неугасимая звезда! Единая, могущественная, «от Никопсы до Дербента»!
— Значит, отклоняешь предложенное Шадиманом?
— Не для того прошли мы большой, тяжелый путь, чтобы стать слугами Симона глупого.
— Георгий, что задумал? — вскрикнул Димитрий. — Неужели опять придется Теймураза на трон посадить?
— Теймураз мне меньше Симона нужен.
— Но царству нужен царь! Или наконец решил…
— Народу нужен царь Багратиони, а не Георгий Саакадзе из Носте.
— Где же найти Багратиони?
— Уже нашел. Неужели забыли?
— Нашел? Нашел? — почти в один голос вскрикнули «барсы». — Кто такой?
— Александр, имеретинский царевич, сын имеретинского царя Георгия Багратиони. Наследник имеретинского престола.
— Полтора года не вспоминал!
— Можно и два не вспомнить, а все же помнить.
— Даутбек прав. — Дато вдруг постиг великий замысел Саакадзе и восхищенно вскрикнул: — Значит, окончательно решил без крови присоединить Имерети к Картли?
— Не присоединить, а объединить. Думаю, на такое царь Имерети с большой радостью согласится. Раньше Александр станет царем Картли, а когда придет час Георгию Третьему покинуть землю… получит и свое царство. Мы же с помощью имеретинского войска освободим Кахети.
— А Симон?
— Убежит с Шадиманом в Марабду или Исфахан.
— А Теймураз?
— Не для него стараюсь, уже раз допустил ошибку. Ему не привыкать, пусть куда хочет бежит. Как давно решили, объединим три царства: Имерети, Картли, Кахети! Три царства под одним скипетром! Потом Гурию присоединим на дороге между Имерети и Картли лежит. С Леваном Мегрельским военный союз заключим: такого полководца следует беречь, войско у него сильное, можно и турок оттеснить и Ахалцихе освободить, давно о таком думаю. Потом персов погоним через Ленкорань… Но когда Левана не станет, Самегрело должна присоединиться к Картли. Недолго сможет Абхазети оставаться в одиночестве и… или добровольно присоединится к Картли, или оружием заставим! Вот, друзья, освободившись от персов, вернемся к давно задуманному… к объединению Грузии в одно могучее царство. И путь сейчас гладкий и погода подходящая. Нас не будет, нашим наследникам завещаем: «от Никопсы до Дербента!» Но мы, обязанные перед родиной, должны неотступно подготовлять победу! Грузия единая, независимая и… не княжеская! Это ли не благородная цель нашей жизни!
— Георгий! Полтора месяца готов тебя целовать! Э-э, «барсы», а вы стонали: «Что дальше? Неужели Шадиману служить?..» Когда шашки точить, дорогой Георгий?
— Успеем, сначала на время притихнем. «Святые отцы» совсем растеряются: за кого молиться, кого проклинать? Пусть церковь властью, а народ голодом насладятся. И однажды в хмурое утро народ закричит: «Помогите!» А церковь ответит: «Бог поможет!» За этот срок Дато потихоньку в Имерети направится, с царем Георгием говорить. Заранее знаю, царевич Александр от радости на небо полезет.
— За три царства нетрудно и луну оседлать!
— Только ли за царства?
— А еще за что? — изумился Димитрий.
— Любит он дочь царя Теймураза, и Нестан-Дареджан его любит.
Даутбек так ахнул, что голубь, присевший было на подоконник, взметнулся и упорхнул.
— От… откуда узнал?
— Арчил-«верный глаз» разведал. Помните, неожиданно исчез? В Имерети потихоньку пробрался: чем занят Теймураз, хотел я узнать. Весь Кутаиси тогда возмущался, почему Теймураз, покидая Имерети, не оставил Нестан-Дареджан во дворце царя Георгия. Церковь брак с Зурабом хотела расторгнуть, но Теймураз войско требовал для борьбы с Иса-ханом, а имеретинцы боялись персов раздразнить. Говорят, царевич поклялся: «Все равно Дареджан моей будет!» И она слово дала Зураба больше за мужа не признавать. Видите, друзья, дела наши не так плохи. Надо все подготовить. Главное, обезоружить сильнейшего противника — церковь; пусть на сможет и пылинку в нашу сторону сдуть. Мы покорная паства… Не смейся так, Димитрий, всех птиц разогнал. А я люблю, когда они, мало заботясь о моих замыслах, смотрят на руку, посыпающую им зерно.
— Георгий, дорогой друг, когда ты все обдумал?
— Как только Иса-хан и Хосро-мирза позабыли захватить с собою Симона Второго. Дато! Конечно, без Гиви наша Хорешани тебя не отпустит.
— И я привык к этому счастливчику. Уже не первый раз. Ни о чем не думает, а удача ему сама в руки лезет.
— Чистый сердцем — потому. Полтора бурдюка ему в рот! Ругаю, — а он так и не понимает, за что.
— Георгий… — Дато замялся. — Если не осудишь, Хорешани возьму. Хотим в Абхазети поехать, маленького Дато и старого князя навестить.
— Не только не осужу, но лучшего и придумать нельзя. Пусть все узнают, что в Абхазети уехали, — у Шадимана немало лазутчиков. А для Зураба в Ананури письмо гонец повезет. Пожалуется Русудан матери: без Хорешани, которая уехала сына навестить, совсем скучно стало. Если сейчас выедешь, можешь, друг, раньше в Абхазети погостить, в Имерети — немножко рано.
— Но как ты один останешься?
— Конечно, скучать по вас буду; все же не все свалю на ваши плечи. Уже сегодня послал гонцов к Квливидзе с приглашением приехать поохотиться; конечно, с Нодаром. Потом Асламаза и Гуния жду; пока больше никого. И им не все скажу. Но нельзя оставить азнаурский союз в недоумении. Поручу им подготовить съезд азнауров во владении Квливидзе. Пусть гордится, и случай подходящий, богатством похвастать, гостей пышно встретить. Говорят, в набегах на персов все же себя не обидел.
— Военная добыча по праву витязю следует.
— А ты почему ничего не брал, тяжелый буйвол? Полтора часа уговаривал пересесть на ханского коня!
— К своему привык. А ты, длинноносый черт, почему плюнул на кисет с туманами? Только мою глупость замечаешь?
— Оба глупые, — успокоил «барсов» Дато. — Я никогда от трофеев, как говорили римляне, не отказываюсь и все награбленное в княжеских замках спокойно отнял у персов. Я сейчас тоже богатый; часть отложил для ополченцев, вернее — для ишаков, которые скоро придут просить на шарвари. Может, и не дал бы, но ради женщин подобрею: стыдятся они на голый зад смотреть. А многое спрятал, нам пригодится. Гуния и Асламаз тоже не отвернулись от золота. И Квливидзе молодец! Что, он хуже амкара? Где ему заработать, если не на войне?
