Александр Казанков - По праву рождения (СИ)
— Не беспокойтесь. Ваша любовь и забота мне совсем не нужны. И вообще вы не больно-то мне и нравитесь. — Мари не хотела больше смотреть на него. Чувство стыда и вины перед ним, которые совсем недавно она испытывала, стали уступать место раздражению и злости на него и на себя. Какая же она дура. Ведь всегда же знала, что она не нужна ему. Он же никогда этого не скрывал.
— Ну же, Мари. — До этого сидевший напротив графини, его высочество сел рядом с женщиной. Он снова почувствовал присущий только ей аромат. Как же она хороша! Прекрасное и гордое создание. Он знал, что она хотела бы услышать от него. Тоже, что хотела услышать любая женщина от мужчины, даже если он ей абсолютно безразличен. Но он не хотел лгать ей. Да и зачем? — Давайте не будем говорить о завтрашнем дне. Ведь у нас с вами еще есть сегодняшняя… — Он не успел закончить фразу. Послышался треск, и карета стала медленно наклоняться в его сторону. Мари вскрикнула и в следующую секунду она упала на него. Роман услышал крики на улице, страшный скрежет, и через мгновение карета перевернулась. Роман Александрович едва успел пригнуть голову, чтобы вдавленная внутрь крыша экипажа не проломила ему череп. Он схватил Мари, прижимая ее к себе, пытаясь уберечь от ушибов. Выбитый осколок от окна кареты больно врезался в руку. Когда все затихло, и экипаж перестал двигаться, Роман поднял голову.
— Мари, — она молчала и не шевелилась. — Как вы? — Взволнованно прошептал он.
— Кажется, все нормально. — Мари смотрела на него испуганным взглядом. — Вы сейчас раздавите меня, если не отпустите. — Попыталась пошутить графиня.
Его высочество разжал объятья и немного отодвинулся. Выдернув осколок стекла из кровоточащей руки, он попытался выбраться из кареты. Выбравшись наружу, он протянул молодой женщине руку. Обернувшись, увидел толпу народа, собиравшуюся на месте происшествия. Мужчина, отделившийся от толпы, помог пострадавшим спуститься на мостовую.
— У вашей кареты колесо отвалилось, месье. — Произнес он. — Кучер серьезно ранен. Вам очень повезло. Вы еще хорошо отделались. И с дамой все в порядке.
Роман посмотрел на Мари. На ней, кажется, не было ни царапины. Лишь шляпка слетела с ее прелестной головки, и волосы беспорядочно разметались по ее плечам.
— Как вы? — Все же спросил он, желая удостовериться в том, что с ней и, правда, все в порядке.
— Могло быть лучше. — Она было в шоке от произошедшего, хотя и пыталась всячески это скрыть. Но дрожь в руках выдавала ее состояние. Любопытство собравшихся людей было ей не приятно.
Его высочество, кажется, отгадав ее мысли, взял ее за руку.
— Сейчас мы уйдем отсюда. До посольства не далеко.
— Месье, если вы позволите, я доставлю вас куда нужно. Правда, мой экипаж не так раскошен, как ваш, но тоже вполне сносен.
— Я очень надеюсь, что ваш экипаж не похож на мой. — Усмехнулся Роман. — На сегодня подобной роскоши с нас хватит.
Мари смотрела на него, на его обеспокоенное лицо. Неужели он волновался о ней? Неужели она все же что-то значила для него? Она сильнее сжала его руку, как будь-то, пытаясь взять его тепло, его энергию. Его высочество посмотрел на графиню долгим и пристальным взглядом.
— Мне очень жаль. Я очень хотел, чтобы этот вечер был особенным. — Он поднес ее руку к своим губам и нежно коснулся ее гладкой кожи. Мари вздрогнула от неожиданности. Прикосновение было приятным и успокаивающим.
— Этот вечер и так — особенный. Я его никогда не забуду. Такого со мной еще никогда не случалось. — Улыбнулась она.
— Ну, я вообще-то говорил о другом. Вы же не откажетесь зайти ко мне на, — он остановился, кажется, подбирая слова, — на чашку чая.
— Чая? И все? — Она лукаво улыбалась ему. Конечно же, она не откажется. Даже если бы и очень захотелось.
— Нет. Для начала.
Они прибыли в посольство, не поднимая шума и не привлекая внимания. Дом был погружен в полумрак и тишину. Лишь гостиную освещали сотни свечей. Мари смотрела по сторонам, как и много лет назад восхищаясь этим домом. Как же давно она не была здесь. Кажется, прошла целая вечность. Так, наверное, оно и было. Последний раз она была здесь в другой жизни, в королевской Франции. Этот прекрасный и старинный дом некогда принадлежал ее крестному. Мари вспомнила, как девочкой она любила играть в прятки. В этом доме было много мест, в которых можно было спрятаться. Но, а если еще знать о бесконечных и темных потайных коридорах, то найти тебя здесь не было никакой возможности.
Роман Александрович взял подсвечник и повел графиню в свои апартаменты. Он держал Мари за руку, и ей на минуту показалось, что она снова попала в свое детство, когда она вот так же за руку вела своего младшего брата, когда они прятались от родителей, которые хотели увести их домой. Поднявшись по лестнице на второй этаж и пройдя по коридору мимо нескольких закрытых дверей, они остановились около большой золоченой резной двери. Его высочество толкнул ее и пропустил графиню вперед. Мари сразу же узнала покои крестного. Здесь все было так же, как прежде. Дом не был разрушен во время революции. Он был отдан под правительственное учреждение, и поэтому его не тронули. Кое-что, конечно, обновили, но эти нововведения не портили впечатления. Прикрыв за собой дверь, его высочество погасил свечу. В комнате и так было светло. Слуги позаботились об этом до прихода хозяина.
— Здесь очень уютно. — Сказала Мари, нарушая молчание.
— Да. Кажется, этот дом ранее принадлежал какому-то графу. Впрочем, вы, наверное, лучше меня об этом знаете.
Мари смотрела на него и пыталась понять, знал ли он о том, что особняк принадлежал ее крестному. Но Роман, позабыв о сказанных словах, предложил Мари располагаться.
— У вас кровь. — Она подошла к нему и снова взяла за руку. — Вроде бы рана не глубокая.
— Да. Что-то последнее время со мной стали происходить странные вещи. Какие-то несчастные случаи. Но не будет об этом. Это происшествие и так отняло у нас много времени. Я хочу сделать вам подарок, Мари.
Он усадил ее на диван, и подошел к резному шкафу красного дерева. Достав от туда шкатулку, он протянул ее графини. Мари нерешительно смотрела на шкатулку, обитую бархатом. Роман не торопил ее, терпеливо дожидаясь пока женское любопытство, возьмет верх над ее гордостью. Через мгновение она все же протянула руку к подарку и, открыв коробочку, ахнула. Колье ручной работы, бриллианты сверкающее в отблеске свечей.
Роман смотрел на нее и видел блеск камней в ее глазах. Ему захотелось протянуть руку и дотронуться до нее. Но он ждал, что она скажет, как отреагирует на его подарок. Раньше он всегда знал, что женщинам было нужно от него. И при выборе подарков, он никогда не испытывал сомнений. С Мари все было по-другому. Он даже не был уверен, что она примет его. Но когда, выбирая подарок для Екатерины и Анны, он увидел это произведение искусства у ювелира, он сразу же вспомнил о графине, и понял, что только она достойна, носить это сокровище.
Он видел, как ее восхищенный взгляд сменился на недовольство. Она решительно захлопнула шкатулку.
— Очень красиво, — раздраженно произнесла графиня. — Но вряд ли это для меня.
Его высочество безразлично пожал плечами, пытаясь скрыть раздражение. Он сам не мог понять, почему его так задел ее отказ.
— Вам что не нравится? Жаль, я хотел сделать вам прощальный подарок.
Мари, видя его недовольство, примирительно улыбнулась.
— Мне очень нравится. Но я принимаю подарки только от близких людей. Я не желаю, всякий раз надевая его, вспоминать о вас. И вообще, как только вы скроетесь из моего поля зрения, я желаю побыстрее забыть о вашем существовании.
Ее слова нисколько не задели его высочество. Он рассмеялся в ответ, и присев рядом с ней, взял ее за руку:
— Ну, хорошо. Тогда может быть, вы хотите что-нибудь другое, что я могу сделать для вас?
Мари смотрела в его улыбающееся лицо, в его добрые и нежные глаза, смотревшие на нее с восхищением и страстью. На мгновение ей захотелось рассказать ему обо всем. Ведь он и, правда, мог для нее кое-что сделать. Но это желание так же быстро прошло, как и появилось. В конце концов, на что она надеялась? На то, что он добровольно отдаст ей этот документ, чтобы спасти ее брата? Какие глупости. Да он хотел сделать ей приятно. Но все же не до такой степени. Ведь до Жана, да и до нее самой ему не было никакого дела.
— Нет. Вы ничего не можете сделать для меня, Роман. — Он хотел что-то сказать, но Мари коснулась своим пальчиком его губ. — Не надо слов. Вы и, правда, ничего не можете для меня сделать. Я же говорила вам, что мне от вас ничего не надо. А мы с вами сейчас зря теряем время. Скоро рассвет.
Он улыбнулся ей, и прижал ее руку к своим губам. Потом, подхватив ее на, руки отнес к кровати, медленно опустил на прохладные простыни, завесил полог, словно закрываясь от остального мира.
