Михаил Ишков - Валтасар
— Это понятно, Набонид, — ответил Нериглиссар, — но рисковать жизнями друзей — это не дело. Тем более, где тонко, там и рвется.
— Ты что, предлагаешь брать дворец штурмом! — вскипел Набонид, — и тем самым дать пищу самым нелепым слухам?! Ты хочешь в преддверии войны с Мидией устроить смуту в государстве? Сколько в этом случае появится двойников Амеля? Я должен убеждать тебя в очевидном?
Затем в тишине донесся тяжелый вздох Нериглиссара. Набонид вздыхал по-другому: порывисто, как конь, с каким-то даже хаканьем.
— Ты уверен, что Подставь спину не пострадает? Что он сможет до конца сыграть свою роль? — наконец спросил Нериглиссар.
— Да, если он будет вести себя по-умному. Задача у него простая. После угрозы казнить всех его родственников он должен согласиться возглавить ложный заговор. Набрать людей, указать им место, где можно проникнуть в цитадель. Затем он должен привести своих людей к назначенному месту. Там будет сосредоточена большая часть верной демону стражи. Рахим внезапно нападет на них, затеет свалку, а Набай с группой посвященных проникнет в замок другим путем и разделается с Амелем. Проще не бывает.
— Ты называешь это простотой?
— Конечно. Люди из обеих групп подобраны. Каждый дал согласие, поклялся в храме. Подставь спину знает, как незаметно проникнуть во дворец.
— Как?
— Ты что, не знаешь Рахима? Он никому и никогда не открывал своих тайн. Может, поэтому он дожил до старости и проживет еще столько же.
— Ты уверен, что он выполнит обещанное?
— А ты?
Вновь тишина. Вздох, сопенье. Наконец Нериглиссар согласился.
— Да, Рахиму можно доверять.
— Тем более, когда у него нет выбора. Лабасу спит и видит, как бы поскорее добраться до своих врагов. Почему-то врагов он видит в Набузардане, в Рахиме, других отборных, которые когда-то посылали его куда подальше. Эта незатейливость нам на руку. Однако с той поры, как Набузардана и Рахима сослали в Палестину, возникла непредвиденная трудность, способная обрушить весь замысел. Только совсем недавно я догадался, как с ней справиться.
— Ты имеешь в виду, что ни Рахим, ни Набузардан не согласятся сыграть роль подставных уток. Они не поверят ни единому твоему слову, тем более слову твоего посланника.
— Ты как всегда смотришь в корень, Нериглиссар, поэтому я рад помочь твоей царственности.
— О тебе мы поговорим попозже. Сейчас речь о Подставь спину и о Набузардане. Как ты сможешь убедить их?
— Это по силам одному-единственному человеку на свете. Тому, кто сейчас сидит за стеной и подслушивает наш разговор.
Нур-Син от неожиданности свалился с ложа. Послышался грохот увлеченного его падением глиняного кувшина. За стенкой стало тихо, потом раздался встревоженный голос Набонида.
— Эй, парень, ты там случаем не расшибся со страху? Запомни, ты нам нужен, ты нам очень нужен целехоньким.
Нур-Син попытался что-то сказать, но слова застревали в глотке. Он не мог прийти в себя. Ужас охватил его — опалой, ссылкой теперь не обойдешься. Пытки с пристрастием и жуткая смерть — это самый легкий исход и для него, и для Луринду. Он не мог сказать, почему в этот момент вспомнил о невесте, но так было. Он как-то не смог отвязать свою судьбу от ее будущего.
Говорят, каждый умирает в одиночку. Но он еще не умирал, он еще только предвосхищал развитие событий и никак не мог понять, по какому праву с ним так поступают? За какие провинности боги втянули его в этот кровавый круговорот. Бред какой-то: свадьба, оказывается, вовсе не свадьба, а схватка не на жизнь, а на смерть. С другой стороны, Амель вроде бы не сделал ему ничего плохого, а он, царский дублал, уже по уши увяз в заговоре против законного властителя. Боги, вы наказываете жестоко! По мере ли грехов?
Его размышления прервал голос Набонида.
— Пришел в себя? Тогда заходи, дверь справа.
Что было делать? Сбежать? Куда. И все двери, кроме той, что ведет в соседнюю комнату, по-видимому, заперты. Набонид в таких делах не оставляет выхода.
Он поднялся, пошел вдоль стены направо, нащупал дощатую створку и вошел в такую же, только более темную комнату, где за столом сидели самые важные вельможи Вавилона: «царский голова» Набонид и полководец Нериглиссар.
Полководец удивленно глянул на Нур-Сина.
— Это же четвертый сын Набузардана. Дублал в царском музее. Наш женишок.
— Именно. Видишь, как все удачно завязалось. Можешь, Нериглиссар, порадоваться за молодых — они полюбили друг друга. Значит, эта свадьба дело благое, угодное небу.
— Садись, Нур-Син, — предложил полководец, — что стоять столбом. Ты все слышал, что было здесь сказано?
— Да, господин.
— Значит, тебе и скакать в Палестину за отцом и будущим тестем.
— Нет-нет, за настоящим тестем. Свадьба должна быть сыграна до его отъезда. Мы приглядим за молодой женой, а то мало ли что.
Вот это удар так удар. Нур-Син понял все и сразу. Набонид настолько ловко затянул петлю, что не вырвешься. Редкой силы ненависть поднялась в молодом человеке к этим сильным, умным, важным людям. Что могло оправдать их? Величие Вавилона? Плевать ему на это величие, если оно достается подобной ценой. И не величие это вовсе, а дележка наследства. Величие создавалось Напоболасаром и Навуходоносором и создавалось совсем иначе. Уж он-то знал! О том и Рахим рассказывал, и в анналах написано. Никогда они не пытались наступить на горло непосвященным. Прежняя, до дрожи в коленках, испытанная в детстве отцебоязнь овладела Нур-Сином, придала дерзости и хитрости. Перечить им глупо. Раз уж увяз, то надо торговаться.
— Хорошо, я готов отправиться в Палестину. Думаю, я сумею убедить отца и Рахима. Но на какие средства будет существовать здесь моя жена? Все ожидаемые выгоды в будущем, а теперь?
Набонид довольно усмехнулся, а Нериглиссар заметно погрустнел.
— Я полагал, дублал, что слава Вавилона для тебя не пустой звук. Оказывается, ты предпочитаешь звонкую монету, — с заметным разочарованием выговорил полководец. — О времена, о нравы!
Нур-Син промолчал. Сейчас не время вступать в дискуссию.
— У меня еще одно условие, — добавил он. — Если Луринду не согласится сыграть свадьбу до моего возвращения, я не буду настаивать.
На этот раз Набонид изумленно вздыбил брови, а Нериглиссар улыбнулся.
— Я согласен.
Набонид промолчал, подозрительно глянул на подчиненного ему писца. «Царскому голове» всегда было как-то неуютно без страховок.
— Ладно, — с недовольным видом согласился он. — Отправишься в начале ташриту. Весь путь займет месяцев шесть. Туда отправишься в качестве великого царского гонца, обратно вернешься с кисирами. К празднику Нового года все должны быть здесь. Затем недолгая подготовка — и за дело!
Набонид не удержался и потер руки.
— Могу идти? — спросил Нур-Син.
— Подожди, — жестом остановил его Набонид. — Теперь Нериглиссар самое время поговорить насчет меня.
— Чего же ты хочешь, Набонид? Ты останешься у руля канцелярии.
— Нет, господин. Я хотел бы уйти в отставку. Я хочу жениться и заняться собственным хозяйством.
— И этот заговорил о свадьбе! Кто же твоя избранница?
— Нитокрис.
— Кто?!
— Египетская кошка. Мы удалимся с ней в поместье вместе с Валтасаром.
— Валтасар — царский сын. Он должен воспитываться при дворце.
— Мы с Нитокрис не будем спорить. Мы желаем дожить свои годы тихо, мирно, на лоне природы.
— Странное желание, — задумался Нериглиссар.
— Но ты дашь согласие на этот брак?
— Если ты уйдешь на покой, да.
* * *Всю дорогу до Вавилона, куда они прибыли с восхождением на небо юного, набирающего светоносную плоть Сина, Набонид и Нур-Син молчали. Каждому было о чем поразмышлять. Расстались они возле громадного, напоминавшего небольшую крепость сооружения, расположенного во Внутреннем городе и принадлежавшего роду Набузардана. На прощание Набонид предупредил писца-хранителя, чтобы тот был готов отправиться в Палестину в тот же день, как только получит приказ. На вопрос, когда же будет царская воля, Набонид пожал плечами, потом решительно добавил.
— Скоро. Очень скоро. Запомни, Нур-Син, никому не слова. Никому!
Нур-Син не спал всю ночь, ворочался на ложе. На рассвете громкий стук в ворота, ведущие на хозяйственный двор, поднял его. Он вскочил, уселся, оторопело решил, что это за ним и натянул на грудь одеяло. Вот оно, возмездие! Сейчас схватят, отведут в дом стражи. Только через мгновение пришла мысль, что это всего-навсего арендатор, обязанный доставлять в дом господина свежую зелень и рыбу. С той минуты уже не ложился, прикидывал, как быть.
Занавес раздвинулся. Ужасающая, лишенная всяких светлых тонов, реальность предстала перед ним. Здесь не было места добру, милосердию, ласкам. Здесь за все требовали плату, даже за любовь, за возможность отсидеться в сторонке, за радость от прочтения древнего пергамента. Кто же требовал? Небожители?.. Их усилиями он оказался загнан в угол, застрял на краю? Или людьми? Кто является главными участниками заговора? Его отец, будущий тесть, начальник, которые должны были бы отнестись к нему с сочувствием, оберегать его, заботиться о нем…
