Дэвид Чейни - Мастер меча
– Вы можете остаться, – объявил он радостно. – Добро пожаловать в театр мастера Оханы.
Йоши и Нами разбили свою палатку возле руины наружной стены двора.
– Отказавшись от ссоры, мы добились своего, – сказал Йоши. – Где бы мы ночевали, если бы я вынул меч?
Нами ответила стихами:
Закаленный меч
Скрывается от света,
А путники спят,
Видя сны о прошлых днях,
Когда меч не был красным.
– Да, – похвалил ее Йоши. – Дни нашего невинного детства действительно остались в прошлом. Я могу попытаться вернуть себе первозданную чистоту души, но понимаю, что тогда мне придется искупать свою вину и расплачиваться за смерти, причиной которых я стал.
– Ты несправедливо обвиняешь себя. В жизни самурая часто бывает так, что нужно убить кого-то ради сохранения своей жизни… или чести.
– И тем не менее я хочу встать на новый путь: старый путь всегда приводил только к горю. Я не могу забыть о судьбе дяди Фумио.
– Ты не был в том виноват. Может быть, однажды мы узнаем, кто убил его и почему…
– Ты сомневаешься, что его убили из-за меня?
– Йоши, твои враги были его друзьями. Зачем им делать это?
– Чтобы досадить мне, они способны сделать все что угодно: убить Фумио, мою мать, тебя. Нами, им нужна моя голова. Я не боюсь за себя и с радостью отдал бы жизнь за тебя и матушку, но я должен теперь помнить о поручении императора. Ответственность за судьбу Японии лежит на моих плечах, и я считаю, что, если отложу мечи в сторону, боги позаботятся, чтобы моя задача была успешно выполнена.
Утром Йоши и Нами наблюдали за репетицией актеров. Бродячие труппы вроде театра Оханы кочевали по сельским местностям, давая представления на рисовых полях, в замках провинциальных князей и веселых кварталах маленьких городков. Представление было примитивным: маленькие сценки, грубые песни и акробатические номера.
В один момент Йоши шепнул Нами:
– Я уверен, что мог бы проделать все их трюки не хуже.
Она ответила с издевкой:
– Да уж, подходящее занятие для великого мастера фехтования!
К полудню влюбленные снова были в пути, Йоши настоял на том, чтобы ненадолго посетить храм Сей-кен-дзи.
Слава Амиде, храм не изменился. Йоши встал на колени перед статуей Будды и стал молиться, чтобы божественная мудрость направила его по верному пути. Он повторил свою клятву не обнажать меча для боя. Наконец, очистив душу, он вернулся к Нами, и они двинулись дальше по тропе, выходившей на дорогу Токайдо.
Йоши и Нами старались пробираться вдоль берега, держась в стороне от городов и провинциальных застав. Пересекая полуостров Ицу, они увидели Фудзияму, Вершина священной горы была белой и резко выделялась на темно-синем небе. Из кратера вулкана вырисовывались белые и серые струи дыма. Эти траурные цвета так взволновали Йоши, что он сложил стихи:
Над Фудзиямой
Дыма белые флаги
Напоминают
Прохожим, как мир хрупок,
Но их не долго помнят.
Нами кивнула: сравнение белых струй дыма с трауром и со знаменем Минамото и напоминание о непрочности жизни вызвали у нее тоску по прошлому. Направляя своего пони вслед за гнедым Йоши, она думала о своей жизни. Она покинула императорский двор, где все было ей знакомо, ради путешествия в неизвестность. Ее жизнь в столице действительно была скучной и полной ограничений, но было и то, что вознаграждало Нами за тоскливые часы одиночества: приятельницы, с которыми она могла делиться своими самыми сокровенными мыслями, добрые отношения с императрицей, которая хорошо обращалась с ней. Нами бросила столицу ради неверного счастья быть вместе со своим могучим защитником и нежным возлюбленным.
Она любила Йоши, любила его мощь, славу и уважение, с которым относились люди к лучшему бойцу на мечах во всей империи! Но теперь Йоши становился другим. Он убил своего отца, убил мальчиков из охраны, убил монахов и обвиняет себя в смерти Фумио, – все словно нарочно складывается так, чтобы отвратить Йоши от жизни, которую он вел до сих пор и которую она хотела с ним разделить.
Нами не была уверена, что Йоши прав, решив расстаться с мечом. Из-за этого и ее жизнь оказалась под угрозой. Женщина самурайского сословия не имела права требовать у мужа отчета в его поступках, но Нами не была обычной светской дамой. В детстве жизнь в имении дяди сделала ее независимой. В Киото она оттолкнула от себя многих фрейлин двора тем, что не стесняясь высказывала свое мнение и судила обычаи предков. В самом деле, что за вздор – молчать и повиноваться мужу?! Нами не всегда побеждала в своей одинокой борьбе против могучей силы традиции: на какое-то время она подчинилась требованиям Чикары и играла роль его покорной супруги. Но считала это время бесполезно потерянным.
Теперь она находится с Йоши по собственному выбору. Она терпит грубую одежду и лишения дорожной жизни потому, что Йоши относится к ней как к равной. И потому она чувствует, что имеет право на то, чтобы Йоши считался с ней, принимая решение, которое касается их обоих.
Нами очень расстроилась, узнав, что Йоши поклялся отказаться от меча, не посоветовавшись с ней. Он говорит, иногда для того, чтобы избежать схватки, нужно больше доблести и силы, чем для того, чтобы сражаться. Он говорит еще многое, и Нами согласна с ним, но все-таки сомнения немного подтачивают ее веру в любимого. Неужели Йоши теряет свое мужество?
Нами отогнала эту мысль, как только она возникла.
В следующие три дня не случилось ничего особенного. Лошади медленно брели по дороге все светлое время суток. Нами погружалась в мечты, чтобы не замечать бесконечных часов пути через поля, вересковые пустоши, заросли бамбука и песчаные отмели. Одну ночь влюбленные провели в бедной рыбачьей деревне, пропахшей морем и сухой рыбой. На следующую ночь, уже по другую сторону перешейка, соединявшего полуостров Ицу с материком, Йоши и Нами остановились в столице провинции Ицу, в большой гостинице, имевшей все удобства. Нами смертельно устала после целого дня пути, но Йоши решил оставить ее одну, объявив, что он ненадолго уйдет помолиться у алтаря Мишима, который находился за чертой города.
Тогда-то влюбленные первый раз поссорились. Позже Нами объяснила свою вспыльчивость трудностями пути. К накопившейся усталости и неудобствам прибавилась боль в нижней части живота. Нами испугалась, что скоро у нее начнутся месячные кровотечения, во время которых женщина считается нечистой. Если это произойдет до их приезда в Камакуру, им придется прервать путь. Ей надо будет провести в одиночестве несколько дней, пока не кончится время нечистоты.
Усталая и болезненно чувствительная, Нами с нарастающим раздражением слушала Йоши.
– Я иду к алтарю Мишима, чтобы подтвердить мой обет перед синтоистским богом Хатшиманом, – объявил он.
– Еще и синтоистский алтарь? Ты уже подтвердил свой обет в буддийском храме Сейкен-дзи. Может быть, когда мы приедем в Камакуру, мой муж превратится в монаха? Ты стал проводить больше времени с богами, чем со мной!
Нами почувствовала, как непрошеные слезы потекли по ее щекам; И что только заставило ее сказать такое? Она готова была откусить свой язык, но слова были сказаны, и злой дух, который внушил их, не позволит ей взять их назад.
На лице Йоши отразилось такое огорчение, что сердце Нами тут же растаяло. Потом она увидела, что его челюсти сжались и лицо приняло знакомое ей упрямое выражение.
– Разве я когда-нибудь пренебрегал тобой? – спросил он. – По-моему, нет. Если я считаю нужным повторить свой обет перед Хатшиманом, то лишь потому, что путь, который я выбрал, – трудный путь. Мы живы. Мы в безопасности. Путь мира требует жертв от идущих по нему.
Йоши заговорил тише, и в его голосе послышалась боль:
– А сейчас я должен уйти. Отдохни до моего возвращения.
Йоши покинул комнату, из вежливости не поворачиваясь спиной к Нами, но стараясь не встречаться с ней взглядом.
Нами подняла руку, чтобы остановить его и извиниться. Слишком поздно. Она увидела только темную, словно тень, фигуру, растворившуюся в ночи.
Нами упала на свой футон. Как она могла говорить с любимым так необдуманно? Это было так некрасиво, так не похоже на нее. Она лежала, глядя в потолок и мучаясь от противоречивых чувств.
Глава 26
Пока Нами беспокойно ворочалась на своей постели, не в силах уснуть, Йоши задумчиво брел к алтарю Мишима. Ветер шевелил белые флажки на коротких, около двенадцати сантиметров, древках, воткнутые в землю по обеим сторонам дороги. На каждом флажке было имя бога Хатшимана и имя того, кто просил у него помощи.
Алтарь Мишима был одним из древнейших святилищ бога войны Хатшимана. Его часто навещали путники, проезжавшие по дороге Токайдо. Йоши уже смутно различал очертания храмовой постройки: святилище в стиле Тайши – прямоугольной формы, с большой колонной в центре.
Йоши совсем не смущало, что он идет поклониться Хатшиману у синтоистского алтаря всего через несколько дней после того, как возносил молитвы Будде в Сейкен-дзи: он, как и все японцы, одинаково почитал Будду и синтоистских богов.
