KnigaRead.com/

Фаина Гримберг - Клеопатра

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Фаина Гримберг, "Клеопатра" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

В первый раз в своей жизни она была совершенно свободна. Хозяйка своего дома! Дом, хозяйство царевны!.. Хармиана, Ирас были при ней. Почему отец так настойчиво говорил ей, что она... свободна?.. Может быть, он думал, далее и хотел, чтобы у неё был теперь любовник? Почему вокруг никого нет? Какая тоска! Теперь она свободна. Можно взять на свою постель даже какого-нибудь сильного раба! Но она не хочет... Её брат и сейчас противен ей. Что будет через три года? Или через два? Какая тоска!.. Почему ей не хочется быть с мужчиной?!.. Л если бы с таким, как Деметрий!..

Она бродила по саду. Усадьба охранялась. Она знала, что её отсюда не отпустят. Отпустят, когда отец позволит! Через ночь, почти еженощно, она звала к себе Ирас. Тёрлась грудями, животом о её худое тело, целовала щёки, глаза, высовывала язык, лизала твёрдые скулы, которые звала «гиперборейскими»...

   — Наверное, мне никого не надо, кроме тебя!..

   — Ты влюблена в мертвеца! Деметрия нет! Не ищи такого, как он!.. Нам надо бежать!..

   — Куда? В твою Гиперборею? — Маргарита улыбалась почти устало.

   — Нет! — горячо шептала Ирас. — Надо собрать драгоценности, нанять корабль... Ты, я, Хармиана, она не бросит тебя!.. Надо бежать в Индию! Ты в зеркало смотришься? Ты красивая. Покори какого-нибудь индийского царя! Вернись в Египет с его войском. Потом ты покоришь Рим и всю вашу Ойкумену!..

   — А твою Гиперборею?

   — Теперь не время быть насмешливой!..

   — У отца повсюду глаза и уши! Как нанять корабль, чтобы он не узнал?

   — Мы придумаем...

   — Да, я подумаю!.. — Маргарита вскакивает, стоит на постели. — Дай мне зеркало, то, в серебряной рамке...

Смотрелась в зеркало. Вдруг видела себя красивой. Вдруг чувство такое приходило, что в будущем ожидает счастье. Была благодарна своей Ирас. Стала обдумывать идею Ирас о бегстве, Хармиана ничего не знала. Почему-то хотелось длить эти размышления о бегстве, и нет, даже и не о бегстве, о подготовке к бегству! Длила эти размышления один месяц, потом другой... Потом вдруг посмотрелась в зелёном платье в большое зеркало и увидела в полированной бронзе взрослую красивую девушку. Рассматривала её. Улыбнулась ей. Потом вдруг подумала, почему отец не приезжает сюда, в усадьбу? Почему не присылает за ней? Что там, в Александрии, происходит? Но ведь отец любит её, отец не даст её в обиду! Отец призовёт её, когда решит, что она должна быть, жить в Александрии!.. Позвала одного из рабов, рослого африканца, о котором порою думала, что надо уложить его к себе на постель и пусть он лишит её девственности... Но по-прежнему спала только со своею Ирас... Приказала ему отвезти письма в Александрию, отцу... Раб отвечал, что его не выпустят стражники за ворота... Маргарита приказала высечь его. Его увели. Подумала, что, наверное, когда-нибудь решится и уложит его на свою постель. Отменила наказание. Ирас вызвалась отвезти тайком письмо...

   — Не говори глупости, Ирас! Я не отпущу тебя. Если тебя убьют, с кем я останусь?..

Минули ещё две седмицы. Отец наконец-то послал за ней, привезли её в Александрию, во дворец. Ничего не изменилось. Только в парадном зале она теперь сидела торжественно на одном тронном кресле со своим братом-супругом. Она заметила, что он быстро подрастает, тянется вверх, удлиняются руки и ноги. Она чувствовала нетерпение. Пусть это будет он! А потом будет тот африканец... С Арсиноей она не виделась. Татида оставалась по-прежнему непроницаемой. Прошло более года. Она жила замкнуто в своих покоях, несколько раз наезжала в усадьбу, отец позволял. Она тоже стала высокой, красивые груди туго круглились; насмешливое, легко ироническое выражение на лице сменило безоглядную детскую улыбчивость. Движения стали такими плавными. Открытый лоб, узел гладкий волос на затылке, чёрные, очень прямые волосы, тоненький пробор, чистое лицо, будто арахисовый плод...

Отец хворал. Очередной приём в парадной зале был отменен. Она уехала к себе в усадьбу, не спросив позволения. Прошло ещё несколько дней. Она приказала подать тёмно-зелёное платье. Пошла в сад вместе с Ирас. Спросила, правда ли, будто гиперборейские женщины удаляют волосы с ног, намазывая ноги сосновой смолой?

   — Нет такого, — сказала Ирас. — Пусть волосы растут, не так их много на ногах...

   — Фу! — фыркнула Маргарита. — Волосатоногая!.. — Не отходя от Ирас, вдруг быстро подняла платье, высоко, открыв низ живота, и не очень широко расставила ноги, гладкие, хорошие, длинные, и стала мочиться...

Вечером приехал евнух Ганимед, светловолосый, нескладный, он прежде учил Арсиною геометрии, а потом управлял её хозяйством. Ганимед сказал, что отец умер и Клеопатре надо возвращаться в Александрию...

Птолемей Авлет приказал, чтобы его тело было сожжено по греческому обычаю. Потин сомневался, исполнять ли эту предсмертную волю, потому что египтяне, конечно, предпочли бы видеть покойного царя мумифицированным. Но всё же Потин решил, что всё к лучшему. Пусть эти греческие, оскорбительно греческие для египтян похороны царя воспримутся как последнее греческое перед началом постепенного становления египетского Египта, египетской Александрии, становления, возрождения... Обмытое, умащённое елеем мёртвое тело покрыли покрывалом. Клеопатра подошла к трупу, вложила в рот, чуть приоткрытый, мелкую монету. Никто ей не препятствовал. Она и должна была сделать это, она была гречанка, македонка, она и должна была вложить обол в рот мертвеца, чтобы он мог заплатить Харону за перевоз через подземную реку... Явились флейтисты и плакальщицы. Тело затем сожгли, пепел собрали в погребальную урну и заключили в гробницу. На поминальном обеде подавали всевозможные печенья и пироги с творогом, и мясо, приготовленное на разные лады, и колбасы, и жареную рыбу. Пили много вина, разбавленного чистой водой. Говорили речи. Теперь Татида была вдовствующей царицей, а молодая чета — Птолемей Филопатор и Клеопатра Филопатра — сделались правителями Египта. В продолжение девяти дней не происходило во дворце ни приёмов, ни аудиенций. И все ходили в чёрной одежде.

РИМ — ЭТО КРУГ

Рим — это круг. Круговорот

Людей, домов, времён, поверий,

Где, как обойма в револьвере,

Вращается за родом род,

Стремится обмануть судьбу,

Но оказавшись в завершенье

Пред выбранной не им мишенью,

В ствол вылетает, как в трубу...

Лазарь Шерешевский

На десятый после погребения Птолемея Авлета день взяли в свои руки власть Потин и Теодот. Сколько лет они ждали такого дня? Клеопатре передали приказание явиться к новому царю, Птолемею Филопатору. Она вместо этого пошла к Потину, который занял рабочий кабинет её отца, как совсем ещё недавно отец занял покои Деметрия. Потин сразу же принял царицу, не отговаривался занятостью. На его толстом одутловатом лице обычное выражение ребяческой, детской обиды смешивалось с выражением добродушного понимания. Он развёл руками, чуть приподнятыми и скруглёнными. Кажется, с ней уже так говорили, и понимали, и смотрели добродушно, и руками разводили... Это всё уже надоело ей. Она никаких объяснительных разговоров не хотела. Она рта ему не дала раскрыть. Она сразу сказала, что покамест брату-мужу не исполнится пятнадцать лет, она не придёт в общую спальню. И она будет жить, как ей захочется...

   — ...вы предоставляете мне свободу, а я вам — взамен — возможность править этой страной...

   — На полтора года? — Он иронизировал.

   — Если я вдруг умру, — сказала она, — то весь брухионский сброд явится сюда и разнесёт вас по кирпичику, по косточке! — Она стояла, распрямившаяся, молодая, красивая. Собственно, Потин и не собирался убивать её. Сбежится брухионский сброд или не сбежится, но не с убийства царицы надо начинать правление. В конце концов любой сброд возможно успокоить или настроить соответственно. И всё равно, с убийства начинать не надо! И глупые детские ссоры между царём и царицей не нужны Потину и Теодоту. Теодот говорил ему, что эта девка успокоится, когда заведёт любовника. Надо успокоить её, пусть поживёт на своей воле. И мальчишке надо внушить строго, чтобы он оставил жену — ха! — в покое. Надо показать ему, что Египтом правят Потин и Теодот!.. Она, видите ли, даст им эту самую возможность править Египтом! Как будто она хоть что-то понимает в искусстве правления! Потом можно будет убрать её. Ни к чему спешить с этим...

   — Я согласен, дадим друг другу полтора года свободы!

   — Сделка заключена, — сказала она и ушла. И он понял, что она сейчас гордится собой, потому что ей представляется, будто она победила его, опытного царедворца!..

Она была почти счастлива. Было странное чувство, будто она теперь стала Вероникой, такой молодой, красивой и свободной. Маргарита пошла к морю. Смутно занималось утро. Над морской водой всплывала заря. Всё вокруг медленно окрашивалось этой странной утренней лиловидной, сиреневостью. Луна побледнела и совсем исчезла, и вместе с ней исчезли, погасли огни фаросского маяка. В таких дышащих фиалковых волнах проблескивали желтоватые огнистые блики, и вдруг представлялось, будто пролетают по волнам нереиды, взмахивая длинными волосами-водорослями. На молу так пустынно. Город замер в этих многих снах тысяч и тысяч спящих александрийцев. Они видят последние — перед пробуждением — тревожные сны. Молчание, молчание. Суда вдоль набережной — спящие птицы, снасти усталыми крыльями — к воде. Улицы уходят вдаль. Нет шагов человеческих, не проедет повозка. Александрия — широкое одиночество, город, обезлюдевший много веков назад. Но это неправда. Город скоро проснётся, пробудится. Девушка стоит на песке. Почему не звучат мужские лёгкие шаги?.. Деметрий!.. Нет, она отбросит эту любовь к мёртвому! Она устремится в будущее, вперёд, так быстро, чтобы одежды развевались, взлетая за спиной и обтягивая груди и живот...

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*