Эдуард Тополь - Летающий джаз
— Разоблачили… — усмехнулся Он и уверенно свернул в боковой коридор, к кабинетам старших следователей.
Внутренняя тюрьма Лубянки — так называемая «нутрянка» — располагалась в номерах дореволюционной гостиницы, но еще в 1930 году следственные кабинеты были перестроены и получили звукоизолирующие стены — внутри фибролит на растворе между брусками, с обшивкой с обеих сторон тесом, толем и со штукатуркой по драни и рогоже известково-алебастровым раствором. Таким образом, вне зависимости от действий «забойщиков», тут всегда стояла тишина. А потому даже опытные Берия и Юхимович не поняли, каким особым тигриным чутьем — по смешанному запаху мочи и крови, что ли? — Он подошел точно к той двери, за которой «забойщики» обрабатывали немца. А Он остановился именно у этой двери и кивнул на нее, мол — «Открывайте!».
Юхимович услужливо открыл. За дверью был просторный кабинет с выходящим во двор зарешеченным окном, высоким лепным потолком и бежевыми стенами. На одной из них, левой, висел портрет «железного Феликса», а на другой — его, Хозяина. Под портретом стояли письменный стол со стулом, а у стены, что напротив, — табурет. При появлении Хозяина два дюжих следователя-«забойщика» испуганно вскочили — один со стула, а второй с левого края письменного стола. Правый край стола был окровавлен — скорей всего, тем мужчиной, который в позе эмбриона валялся на старинном паркетном полу и никак не отреагировал на вошедших.
— Поднимите, — приказал Хозяин и уверенно занял место за письменным столом под своим собственным портретом.
Один из следователей, бритоголовый и похожий на Котовского, тут же метнулся к немцу, рывком за волосы поднял его с пола, посадил на табурет и придержал, чтоб он не свалился. Лицо у немца было разбито, глаза заплыли от гематом, тюремная роба в крови и соплях. К нему, ясное дело, применяли «долбежку» — многократно долбили лицом о стол. И по тому, как немец бессильно клонился с табурета, было понятно, что он не видит, кто теперь сидит перед ним. Но второй следователь — чубатый блондин — взял со стола графин с водой и вылил немцу на голову. Немец открыл глаза, увидел портрет на стене, а под ним…
— Фамилия? — требовательно сказал ему Хозяин.
— Джу… Джугашвили, — вдруг четко выговорил немец.
«Котовский» ладонью рубанул его по уху:
— Твоя фамилия, сука!
— Зигфрид… Зигфрид Кох…
— Коммунист? — спросил Хозяин.
— Был… — ответил немец. — Был…
— Очень хорошо. Расскажи, как вы, немецкие коммунисты, помогли Гитлеру захватить власть в Германии.
Немец молчал, чуть раскачиваясь и в упор глядя на Сталина. А Он тигриными, с желтизной глазами смотрел на немца. Мало кто мог выдержать этот прямой кинжальный взгляд.
— Ну! — сказал Он. — Отвечай!
Немец продолжал молчать, но было видно, что где-то внутри он концентрируется для ответа.
— Говори!..
— Вы… — произнес наконец немец и по своей манере повторил со второй попытки: — Вы действительно хотите, чтоб я сказал?
— Да! Говори!
— Адольф… Адольф такой же Гитлер, как вы Сталин…
«Котовский» занес кулак для удара, но Хозяин коротким жестом упредил его:
— Стой. Он не ответил на вопрос. И как же вы, немецкие коммунисты, помогли Шикльгруберу захватить Европу?
Опухшими губами немец скривил усмешку:
— Нихт… Нет… Без вас он не мог ее захватить… У него оружия было только, чтобы у Польши Данциг отнять… Но вы заключили с ним союз и дали ему все — половину Польши, топливо, танковую сталь, оружие и хлеб для солдат…
Закончить Коху, конечно, не удалось — Сталин в бешенстве встал и шагнул к нему, а «забойщики», правильно поняв его движение, мощным ударом по голове тут же свалили немца на пол. И, уже не сдерживая себя, Он стал яростно бить этого немчуру сапогами — в туловище, в голову, в пах! Потому что вот она Германия, сволочь и мразь, обманувшая его Гитлером! И вот она, эта легенда о том, что Он своим договором о дружбе помог Гитлеру напасть на Англию и завоевать Францию. И никогда не отмыться ему от этого, сколько ни бей этих знатоков и свидетелей, сколько ни вини советников…
Берия и Юхимович осторожно оттащили Вождя от немца только тогда, когда Он выдохся и выплеснул свое бессилие перед Историей.
— Иосиф Виссарионович, у вас сапоги испачкались, — сказал Юхимович.
Сталин зыркнул на него так, что здоровяк Юхимович съежился и обмер.
— Что?
— У тебя сапоги в крови, — по-грузински повторил Берия.
— Ну, так вытри! — приказал Он.
И толстяк Берия, начальник Главного управления государственной безопасности, комиссар госбезопасности 1-го ранга, поспешно рухнув на колени, стал пухлыми ладонями стирать кровь с сапог Хозяина.
А Сталин стоял и смотрел на Юхимовича такими глазами, что тому захотелось тоже упасть и языком вылизать сапоги Вождя. Но он не решился, о чем жалел потом до конца своей жизни.
11
TOP SECRET/СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
Командующему ВВС генералу Арнольду
Срочно, шифром, от генерала Дина из Москвы
21 мая 1944 г.
Весь последний месяц я настоятельно просил советский Генеральный штаб дать нам список целей, которые они считают первостепенными. Сегодня у меня была продолжительная беседа с генералом Славиным, представителем Генерального штаба КА. Единственное, что я от него добился, это что советские хотят, чтобы мы продолжали свои атаки на Балканах, а они будут готовить список целей, подходящих для наших атак на Восточном фронте. Я совершенно ясно и определенно заявил ему, что единственной нашей целью является оказание конкретной помощи их боевым операциям, и что если сегодня у них нет списка целей для наших бомбардировок, то, как только они обозначат эти цели, мы будем в кратчайший срок готовы к боевым действиям.
Мне кажется, что Советы не хотят предоставить нам цели для бомбежек по следующим причинам:
1. Называя эти цели, они тем самым обозначают направления их будущих наступлений.
2. Они не хотят впоследствии признать, что наши боевые действия хотя бы частично помогли их военным успехам.
Я рекомендую нам самим выбрать цели для бомбежек противника и быть готовыми выполнить пожелания советского командования, если они вдруг предоставят свой список целей.
12
АНГЛИЯ. УИМБЛДОН. 25 мая 1944 года
— Этот чертов спрут ожил! Вы представляете? Всего два месяца назад нам казалось, что мы расколошматили его к чертям, разбомбили всю авиацию и почти все авиационные заводы! И что же? Если до «Большой недели» производством самолетов занимались у Гитлера двадцать семь заводов, то теперь он передал их сборку в триста мелких фирм, которые спрятал в лесных пещерах, шахтах и подземных бункерах по всей Восточной Германии и Австрии. Там работают сотни тысяч пленных! И новейшие самолеты выползают из-под земли, как черви после дождя!..
Секретное совещание руководства ВВС США и Великобритании состоялось рано утром 25 мая под Лондоном, в Уимблдоне, широко известном своими теннисными турнирами «Большого шлема», которые проводятся там с 1877 года. Но на сей раз в роскошном комплексе «Park House» собрались не мастера ракетки, а мастера ракетных ударов и политических дуэлей: американский посол в СССР Аверелл Гарриман, командующий стратегической авиацией США в Европе генерал-лейтенант Карл Спаатс, командующий Восьмой американской воздушной армией генерал-майор Джеймс Дулиттл, командующий королевской авиацией Британии маршал авиации Траффорд Ли-Мэллори и еще десяток руководителей американской и британской авиации и разведки. Разговор союзников был предельно откровенным.
— В ближайшее время должна начаться высадка десанта во Францию, а мы теряем превосходство в воздухе…
— Сегодня у Геринга уже больше истребителей, чем до «Большой недели»!
— Мистер Гарриман, вы с первых дней войны обещали нам партнерство со Сталиным, мы посылаем ему тысячи тонн продовольствия и вооружения, открыли кредит на миллиарды долларов, сделали вид, что забыли о пакте Молотова — Риббентропа, и признали Катынь немецким преступлением. А чем он ответил? Где аэродромы для челночных операций «Фрэнтик»?
— Аэродромы готовы в Полтаве, Миргороде и Пирятине, — спокойно сказал Гарриман, после вчерашней встречи с Памелой Черчилль он был расслаблен и благожелателен. — На полтавской ВПП уложено триста пятьдесят квадратных метров металлических плит, русские уже впустили в Полтаву тысячу двести семьдесят наших техников и дополнительно обеспечили все три аэродрома своими специалистами.
— Так почему мы до сих пор не начали челночные рейсы?
— Потому что Москва не давала нам целей для бомбежек.
— Но мы наметили свои цели.
