Алексей Соловьев - Распятая Русь. Предания «Велесовой книги»
Спустя короткое время узкий рыбацкий челн с шестью гребцами и воеводой отчалил от берега и шустрой водомеркой устремился через широкую реку.
Обратно он вернулся не скоро. Суденышко сидело в воде по самый верх бортов, гребцы делали взмахи веслами очень аккуратно, боясь зачерпнуть воды. Десяток воев поспешили с песчаного обрыва, чтобы помочь товарищам причалить.
К ногам князя легло несколько больших округлых бурдюков, несколько серебряных кубков и одна большая золотая чаша с черпаком для розлива напитков. Рядом по знаку Верена русы раскатали два длинных тюка, оказавшиеся шкурами леопардов.
– Король готов принял твое предложение. Он сказал, что прибудет, как только найдет подобающее ему судно. Ты будешь оповещен заранее. А это он дарит тебе, чтобы ожидание не было скучным.
– Как ты был принят, Верен?
– Мне не на что пожаловаться, князь. Король поблагодарил, что я выполнил его просьбу, одарил перстнем. Но…
– Что «но»?
– Он смотрел на меня при этом взглядом гюрзы, княже…
Воевода испытующе посмотрел на Буса. Ни одна мышца на лице Буса не дрогнула:
– У стариков с годами меняется не только лицо, но и взгляд. Не будем обращать на это внимания. Вино оставим для гостей. Направь пока сотню-другую к устью, там большие камыши, а значит, должно быть много кабанов. Нам нужно будет достаточно мяса для себя и… дорогих гостей!
Последние слова князь проговорил с легкой иронией. Еще раз бросив взгляд на противоположный берег, где уже зажелтели полотнища трех возводимых шатров, он развернул коня и шагом направился к своему.
Спустя двое суток с верха реки сплавилось несколько больших лодок и две ладьи, явно служившие ранее каким-нибудь купцам. К вечеру на одной из лодок переплыл норманн и на ломаном языке сообщил, что на следующий день рано утром Германарех намерен посетить лагерь русов.
– Передай королю, что я буду ждать его с нетерпением, – улыбнулся Бус. – Держи мой подарок за радостную весть, которую ты принес!
С этими словами он надел на палец гонца перстень с алым рубином, по стоимости превосходящий подарок Германареха Верену. Норманн не смог скрыть довольной улыбки.
– Ты хорошо платишь, князь! Если тебе потребуются хорошие воины, можешь нанять меня и моих варягов. Поверь, они стоят того, что обычно запрашивают!
– Как звать тебя?
– Бикки.
– Я запомню твои слова, Бикки!
С рассветом неподалеку от шатра Буса запылало несколько больших костров. Над ними на вертелах слуги принялись зажаривать трех ободранных кабанов и задние ноги громадного тура, добытого накануне. Сам князь провел в размышлениях бессонную ночь, лишь под утро смежив веки…
Глава 48
Ладья, украшенная алыми булгарскими тканями, ткнулась о левый берег Танаиса. Вокруг причалили сопровождающие ее лодки. Из них выскочили рослые воины, зашли в воду по колено, подхватили на руки высокого сухого старика и аккуратно поставили его на прибрежный песок. На Германарехе была легкая посеребренная дорожная кольчуга, блестящей чешуей облегающая тело и реагирующая на каждое его движение, золоченый шлем ромейской работы, сапоги алой булгарской выделки и короткий меч в дорогих ножнах. Он окинул взглядом берег, два длинных ряда русов, застывших в почетном карауле, князя Белояра, поджидающего в конце этого живого коридора, и легко пошел вверх по отлогому склону.
– Я рад приветствовать короля готов на земле Русколани, – слегка нагнул голову в поклоне Бус.
– Я также рад видеть тебя, князь Белояр, – держа шею прямо, ответил Германарех. – Слухи о твоей мудрости и ратной славе уже давно достигли границ моей империи.
– Прошу испить чашу вина и отведать походной пищи русов!
Оба прошли к двум седлам, служившим вместо скамей. На нескольких войлочных кошмах стояли чаши с сурьей, вином, блюда с жареным мясом, большие лепешки, приготовленные в обложенной камнями земляной яме. Бус словно нарочно хотел показать всю неприхотливость своего военного быта. Ни злата, ни серебра не сверкало на этом столе. Лишь темный блеск бронзовой посуды да знаменитой булгарской керамики.
Германареху наполнили кубок вином из его же бурдюка, Бус подставил свой под струю сурьи:
– Позволь вначале выпить за богов, сведших нас на этом берегу! – произнес князь, пристально глядя на короля.
– Да продлится их милость и дальше, помогая закрепить вечную дружбу между двумя великими властителями, – чуть приподнял свой напиток гот.
Он поднес кубок ко рту и неспешно осушил его. Белояр вначале отлил немного священного напитка через край, как бескровную жертву Триглаву, а затем выпил остальное. Германарех улыбнулся:
– Нам трудно будет мыслить едино, если я буду пить красный дар солнца, а ты – медовую муть!
На лице Буса едва заметно дернулась мышца: гость умышленно оскорбил священное питие русов. Не желая оставаться в должниках, он ответил:
– Моя голова не привыкла к хмельному дурману ромеев, делающему человека глупым и развязным. Мы ведь встретились, чтобы говорить о серьезных делах, а где ты видел серьезного пьяницу?
Умные глаза Германареха блеснули улыбкой:
– Тогда давай уравняем наши головы и будем лишь вкушать это прелестное мясо!
Он взглядом показал виночерпиям, чтобы Белояру налили вина, а себе потребовал сурьи.
– Да помогут нам ваши боги и мой Господь стать мирными родственниками! – вполне серьезно произнес король.
– Христос и мой бог, – тотчас парировал Бус. – Я принял его, будучи на Родосе.
– Тогда отчего твои подданные – язычники?
– Они не язычники, король. Но давай не будем устраивать сейчас здесь религиозный диспут, иначе я подумаю, что вновь оказался в Никеях.
Германарех понял намек Белояра. Будучи арианцем, он осознал, что споры на Первом Вселенском соборе могут возродиться и здесь, заглушив истинную суть встречи. Поэтому король коснулся кубком чаши князя и вновь испил все до дна. Бус поневоле последовал его примеру.
– Так ты готов заключить со мною мир и отдать мне в жены твою сестру Лебедь?
– Ее полное имя – Лебедь-Сва, – негромко поправил гостя Бус.
– А ты будешь вредным родичем, если мы договоримся, – хохотнул Германарех. – Ты стараешься во всем поправить меня.
– Только в том, король, что является непреложной истиной, – не отвечая улыбкой, сухо произнес князь. – Да, моя сестра готова стать твоей женой. Но как ты видишь наш будущий мир, король?
– Что значит как? С завтрашнего дня ни один гот не обнажит свой меч против росомона, если тот не сделает это первым. Мы оговорим границы, которые не станем нарушать. Мы уточним и будущих врагов, против которых будем биться плечом к плечу. Или у тебя есть иное видение мира?
– На том берегу я вижу моих собратьев, согнанных в кучи…
– Это военная добыча! – быстро перебил Буса Германарех. – Она была взята, когда меч Верена блестел под солнцем. Или он поступал вопреки твоей воле, князь? Тогда выдай мне его голову, и можешь забирать весь этот вшивый сброд.
Белояр прикусил нижнюю губу. Трудно было возразить что-либо собеседнику. Предать же Верена, пойдя на поводу короля, было абсолютно невозможно. Как и невозможно смотреть на тысячи своих подданных, толпящихся, словно стада скотины.
– Я готов выкупить весь твой полон. Назови цену…
Германарех удивленно откинулся. Золото само шло ему в руки! Но это неожиданное приобретение грозило многочисленными потерями при решении иных, союзных вопросов.
Король некоторое время сидел молча, потом взял в руки свой кубок и наполовину наполнил его:
– В знак нашей дружбы и будущих родственных отношений я дарю тебе всех русов, антов и прочих славян, что ты найдешь на том берегу! Пусть это будет моим приданым к свадьбе. Выпьм же за это!
Бус поневоле должен был присоединиться. В его голове, непривычной к большому количеству хмельного пития, уже началось легкое головокружение, в теле появилась легкость и расслабленность. Бывший враг начал казаться вполне приятным человеком, которого не стоило более опасаться.
– Я могу забрать свою будущую жену в Русграде? – поинтересовался Германарех. – Заодно посмотрю и на новый город.
Сквозь хмель Бус почувствовал все же некоторую опасность, таящуюся в подобном предложении.
– Нет. Возле Русграда сейчас собралось очень много воинов. Я не могу отвечать за всех, у них есть свои князья. Давай лучше я передам сестру кому-то из твоих близких людей, а он уж везет ее на юг.
Германарех зло стиснул зубы. Он действительно не исключал внезапного нападения на союзное войско славян в сердце Русколани, если б увидел, что оно будет внезапным и победоносным. Но приходилось проглотить обиду.
– Как скажешь! – внешне равнодушно произнес он. – Когда я достигну Таврии, я пришлю к тебе сына. Пусть Рандвер и будет моим сватом.
Гот знаком показал, чтобы ему положили кусок турятины, и принялся неторопливо есть, прикусывая мясо и ловко отрезая его у самых губ ножом. Закончив, он вытер жирные руки о поданное холщевое полотенце.
