В тени престола. Компиляция 1-12 книга (СИ) - Бушмин Виктор
– Сеньор, – слуга поклонился, – прибыл срочный гонец от его величества короля Франции.
– Э-эх, – грустно вздохнул рыцарь, – проводи его в каминный зал, накорми и напои, как следует. И, смотри у меня, не забудь выставить серебряную посуду с арагонскими гербами моей покойной жены, а то, как в прошлый прием мессира де Марли, стыда не оберешься…
– Будет исполнено, хозяин… – ответил полушепотом слуга и побежал исполнять приказания.
Ги де Леви маршал де Ла Фо, от души зевнул, еще раз потянулся, похрустев суставами, и пошел переодеваться. Он прошел мимо постели, на которой с мирным и прелестным видом спала его супруга Жанна, тихонько наклонился и поцеловал ее в нежную, словно бархатистую, щечку.
Жанна улыбнулась во сне, и что-то прошептала неразборчиво, но безумно мило и сексуально, с придыханием. Ги улыбнулся, он обожал, когда его жена ворковала с ним, восхищаясь красотой, сочностью и певучестью тембра ее голоса. Он прошел в дальнюю комнату, граничащую со спальней, умылся и быстро переоделся в кожаный камзол, богато украшенный бархатом и серебряным шитьем, шерстяные штаны и высокие сапоги из крепкой испанской кожи, нацепил пояс с кинжалом и спустился в каминный зал.
Гонец сидел за столом и с довольным видом заканчивал доедать ногу оленя, обильно приправленную южными пряностями, не забывая при этом запивать большими кубками анжуйского вина.
Едва Ги де Леви вошел, слуга громко и торжественно ударил своим длинным жезлом по каменным плитам каминного зала и произнес, придавая, как можно большую, торжественность:
– Высокородный Ги де Леви маршал де Ла Фо, сеньор де Сент-Ном и владетель сеньории Мирпуа по праву завоевания!..
Гонец спешно вскочил, бросил недоеденный кусок оленины, вытер губы и руки выбеленной холстиной и поклонился. Он, с самого начала, был поражен богатством и красотой каминного зала. Стены были украшены трофейным оружием и щитами, с преимущественно арагонскими и южно-французскими гербами, показывающими храбрость и значимость владельца замка Сент-Ном.
Ги де Леви подошел к нему и спросил:
– Я надеюсь, что вы не долго ожидали меня? Полагаю, – он окинул взглядом стол, гонца и слуг, – что слуги мои ничем не оскорбили вас?..
– Что вы, сеньор маршал… – запинаясь, ответил гонец и поклонился. – Право, ваше гостеприимство делает честь многим графам…
– Прекрасно, мессир рыцарь… – с деланным равнодушием произнес Ги. – Присаживайтесь, откушайте, чем Бог послал, потом, после еды, мы и поговорим…
– Спасибо, сеньор маршал, – поклонился гонец, покосился на оленью ногу, вино, потом, вспомнил и добавил. – Вам, сеньор маршал, срочное письмо от его величества Филиппа, Божьей милостью короля Франции…
Гонец вынул из сумки пергамент, свернутый в рулон и скрепленный большой сургучной печатью, и протянул его маршалу. Ги де Леви, как и полагалось, встал на одно колено, принял пергамент, коснулся его губами и приложил к сердцу, после чего, встал и сломал печати на нем.
– Продолжайте, мессир рыцарь, – кивнул гонцу Ги, указывая на стол с вином и закусками. – Я, с вашего позволения, пока прочитаю письмо короля…
Гонец поклонился, сел за стол и, как ни в чем небывало, принялся доедать вкусную и отлично прожаренную оленью ногу.
Маршал де Ла Фо пробежал глазами письмо короля, грустно кивнул несколько раз головой, вздохнул и тихо прошептал:
– Все. Мирной жизни конец…
Он свернул пергамент, подошел к гонцу и сказал:
– Продолжайте, мой друг, я отойду с вашего позволения. Мне необходимо отдать кое-какие распоряжения относительно моего отъезда…
Гонец попытался встать, но Ги де Леви махнул ему рукой и нахмурился:
– Не прерывайте трапезу, мессир! Нам предстоит скорая дорога, наберитесь сил, отдохните, откушайте, словом, не обижайте меня, как хозяина!..
– Спасибо, сеньор маршал… – ответил гонец. – Но, монсеньор Герен приказал мне немедленно возвращаться в Париж.
– Ничего страшного не произойдет, если вы, как следует, передохнете с дороги, закусите и выпьете за здоровье короля, монсеньора Герена и моей дорогой супруги, чьими стараниями и заботами поддерживается тепло очага в этом доме. Я выеду в Париж завтра поутру…
Гонец молча пожал плечами и принялся за еду. Ги де Леви вышел из каминного зала, по пути в спальню он спросил слугу, который спешил за ним:
– Где мой старший сын?
– Хозяин, молодой Ги рано утром уехал на охоту. Он пообещал вашей супруге и своей матушке наловить бобров для вашей новой накидки.
Ги посмотрел на него, несколько удивленно приподнял одну бровь и сказал:
– А не рановато-ли бездельнику заниматься ловлей бобров вместо занятий по рыцарскому делу? Да еще в такое время и одному?
– Так он не один, хозяин, – ответил старый слуга, – он с тремя оруженосцами и одним здешним крестьянином, который знает все заводи и уголки Иветты – нашей милой речушки.
– Ну что ж. Неплохо. Пусть привыкает к жизни и учится всему, – бросил на ходу маршал, – Но с сыном хочу переговорить перед отъездом к королю…
– Что вы, хозяин, – не понял слуга, спеша за ним. – Мадам Жанна великолепно знает способы выделки мехов! У нее, ей Богу, золотые руки и золотое сердце!
– Ладно, – кивнул ему маршал, берясь за ручку двери спальни. – Как сын вернется, передай ему, чтобы начинал сборы. Мы уезжаем в Париж…
– Ух, ты! В Париж!.. – восхищенно воскликнул слуга. – Надо же…
– Нечего радоваться, остолоп! Мы едем не прохлаждаться. Судя по всему, дело серьезное…
Слуга понял, что произнес очередную глупость, поклонился и стал пятиться назад. Ги открыл дверь в спальню, вошел, посмотрел на спящую Жанну, тихо закрыл дверь, боялся, что она может скрипнуть и разбудить ее, на цыпочках подошел к постели и аккуратно лег рядом с женой.
Жанна тихо посапывала во сне, ее смолистые черные и густые волосы разметались по подушкам. Она спала, лежа на спине, руки были разбросаны в стороны, одна нога немного согнута в колене. Она раскрылась. Было уже тепло.
Весна в этом году пришла быстро и, на удивление, очень скоро листва на деревьях и кустарниках стала появляться. Старожилы удивлялись столь ранней и теплой погоде, удивительной для этих краев. Поэтому, Жанна частенько не надевала ночную рубашку и ложилась спать обнаженной. В прочем, после возвращения ее любимого мужа из альбигойского крестового похода, ей нечего было бояться замерзнуть, так как тепло Ги согревало ночами. А, если честно сказать, Ги раздражало каждый вечер раздевать ее, развязывая в темноте многочисленные шнурочки ее рубашки.
Ги тихо склонился и поцеловал ее теплый животик. Жанна улыбнулась во сне и что-то прошептала. Маршал улыбнулся и нежно пощекотал своими усами ее тело, он прикоснулся губами к соскам ее груди, Жанна застонала, тихо и томно, подалась всем телом навстречу ласкам. Ги нежно поцеловал ее шею и уткнулся носом в волосы, нежно дыша ей за ушком. Жанна открыла глаза, улыбнулась и томно прошептала:
– Милый, я так счастлива…
Ги улыбнулся и посмотрел на нее. Он не переставал любить и удивляться ее красоте, которая с годами становилась еще более притягательной, желанной и всепоглощающей. Жанна немного поправилась, ее животик и бедра округлились, придавая неописуемый шарм, который роды могут принести женщине, сделав желанней, привлекательней и еще более загадочной. Она прижалась к его груди и тихо защебетала:
– Милый, мне сегодня снился удивительный сон. Я видела отца, братьев, нашу дорогу через земли Тулузы. Я снова была молодой и красивой, счастливой и…
– Ты и сейчас у меня просто чудо! – перебил ее Ги, поцеловав. – Ты, наверное, колдунья! Годы делают тебя еще желанней и желанней…
– Ах, оставь! Твои военные шуточки, порой, пугают меня. Надо же, обозвал меня колдуньей! – Обиженно надула губки Жанна. – Побойся Бога, милый…
– Иначе и не назовешь, любимая, – засмеялся Ги, продолжая целовать плечи, грудь и живот Жанны, – ты меня приворожила, присушила и околдовала! Я раньше был гуляка, бабник и хулиган! А теперь?..
