Давид Малкин - Король Шаул
План приняли.
Армия иврим двинулась на юг. Авнер бен-Нер велел воинам каждого племени окрасить стрелы в свой цвет, чтобы не повторился спор, случившийся после победы над Нахашем, когда эфраимцы кричали, что они убили врагов больше всех.
В середине пути устроили смотр войска.
– Двадцать одна тысяча, – доложил Авнер бен-Нер Совету. – Примерно столько мы и ожидали. Но на нашей стороне неожиданность нападения, да и оружие у иврим получше – не зря разбили Питтака. Теперь у нас каждый воин имеет железный меч.
– Наша война от Бога, – сказал король. – И всё!
Едва рассвело, армия двинулась на юг.
Передвигались кто пешком, кто на муле, привалы делали по сотням, всё время кого-то ждали – то пока сомкнётся растянувшийся строй, то отставший обоз. В землях Иуды и Шимона их встретили ополчения вооружённых иврим и присоединились к походу. Здесь же повозки обоза нагрузили свежей провизией и пополнили запасы воды.
Недели через две после выступления, когда уже вошли в Негев, случилась беда. Отошедший далеко от стана молодой воин-эфраимец был зарезан кочевниками. На следующий день по стану вдруг ударили лучники из верблюжьей кавалерии, выскочившей из пустыни и унёсшейся в облаке пыли обратно, прежде чем иврим начали преследование. Сотня стрел, упавших на армию короля, не причинила ей вреда, потому что перед началом похода Авнер бен-Нер приказал начальникам тысяч лично проверить у своих воинов щиты, чтобы кожа на каркасах была крепко натянута и смазана жиром – тогда копьё или стрела скользят по щиту, не пробивая его.
Король и Совет, встревоженные внезапным нападением, ожидали в палатке возвращения шимонитов, отправленных князем Шутелехом узнать, не обнаружил ли Агаг их присутствия в пустыне. Шимониты вернулись, выяснив, что налетало на иврим племя кочевников, враждебное амалекитянам. Поход можно продолжить, только на привалах надо усиливать охрану.
Ещё не было зноя, пустыня Негев цвела, и от запахов и красок кружилась голова. Король ехал впереди, головки цветов на длинных стеблях касались острых ушей его мула. Шаул вспомнил возвращение в Гилгал после похода на Нахаша и чудесный луг где-то в горах Иуды. Никогда раньше он не забирался так далеко от Гив’ы, не видел эти холмы, так не похожие на горы Эфраима. Вчера на закате холмы пылали алым цветом над густо-синим полотнищем пустыни, тишина навевала добрые предчувствия.
Шаул ехал и радовался. В первые дни продвижения его армии через многолюдные селения племён Эфраима, а потом Иуды, он встречал дружелюбное отношение иврим к своей армии и к нему, королю. Здесь уже знали все подробности сражения под Михмасом. Шаула благодарили, благословляли и просили погостить в селении на обратном пути. Поход на Амалека вызвал радость, но и тревогу. Шаулу рассказывали о непрерывных налётах амалекитян, показывали людей с выколотыми глазами и отрезанными ушами, с дырами, которые остались на месте щёк у тех, кто побывал в плену у кочевников.
На одном из последних привалов шимониты отвели короля в сторону от стана и показали брошенный жителями город. На месте рухнувших домов глиняной лентой лежала городская стена. Кто здесь жил, куда ушли люди, похоронив погибших после землетрясения родных – этого не знал никто.
– Дело нечеловеческое, гнев Божий, – вздохнул Авнер бен-Нер.
Иврим постояли ещё несколько минут и вернулись в свой стан.
Иоав, рыжий оруженосец Йонатана, съел что-то нехорошее и не где-нибудь, а в родительском доме по пути через Бет-Лехем. Его всё время рвало, но он ни за что не соглашался остаться в попутном селении или ехать в обозе. На привалах Иоав подсылал к шимонитам Миху, чтобы тот расспросил, как выглядит Агаг.
– Никто у нас его не видел, – отвечали шимониты. – Миха, ты скажи Рыжему, пусть возьмёт Агага в плен и разглядит.
Воины смеялись, а Иоав сердился на Миху: зачем проговорился, кто его послал.
Обе армии, Шаула и Йонатана, а также ополчения племён Иуды и Шимона, которыми командовал князь Шутелех, обрушились на многотысячную толпу, праздновавшую рождение Держательницы Мира. У амалекитян началась было паника, но все их мужчины, от мала до велика, были на празднике при оружии. Бой сразу распространился по пустыне.
Большинство амалекитян было малорослыми. Сражаясь, они ещё и приседали, вращая короткими, кривыми мечами у самой земли, потом подпрыгивали, издавали вопль и наносили удар – сильный и, чаще всего, смертельный. Очень помогло иврим, что отряд шимонитов перед началом боя отрезал амалекитян от их распряжённых верблюдов. Животные были по-праздничному украшены, а к серебряным и медным кольцам их сбруи пирующие кочевники прикрепили колчаны, полные стрел, запасные луки и дротики.
Король сражался, как простой воин. Амалекитянам никак не удавалось нанести удар великану, а их, особенно воинов из отборного отряда Агага, приманивал блестевший на белых волосах царский обруч. Как потом выяснилось, повелитель амалекитян обещал в награду за голову Шаула отдать свою дочь и двух верблюдов.
Рядом с царём бились пожилые биньяминиты. Если на Шаула налетали сразу несколько человек, кто-нибудь из своих кидался к нему на выручку, сносил щитом подкравшегося сзади амалекитянина, а потом отходил, продолжая сражаться. Так же поступал и сам Шаул: боковым зрением он следил за схваткой соседей, готовый броситься на помощь. По звяканью дротика или стрелы о подставленный щит король догадывался о присутствии рядом своего оруженосца Итая из Гив’ы. Руководили боем князь Нахшон из Иуды и Авнер бен-Нер. Верхом на мулах они стояли на холме и направляли отряды в те места, где атака иврим ослабевала.
Дважды прозвучал шофар, иврим опустили мечи. Они увидели, как бросая оружие, с криком разбегаются амалекитяне. Проклиная деву – Держательницу Мира, не защитившую их на своём празднике, они устремились к линии холмов, не ведая, что там уже обнажила мечи засада из ивримских ополченцев.
Верхом на муле король Шаул поднялся на холм. Долина внизу была покрыта телами кочевников. Выполняя наказ судьи и пророка Шмуэля, амалекитян ловили по всему Негеву, вели к отрогам гор и там приканчивали. Коэн Ахимелех бен-Ахитув и все священнослужители находились на месте казни, следя, чтобы гнев Божий свершился до конца.
– Всё, наконец? Мы исполнили наше обещание Шмуэлю? – спросил Шаул у подъехавшего Авнера бен-Нера.
– Исполнили, – подтвердил командующий и добавил: – После такой победы солдаты заслуживают пира и награды.
– Только не здесь! – Шаул скривился, указывая взглядом на долину. – Надо возвращаться.
– Правильно, – сказал, приблизясь, князь Нахшон. – Похороним убитых и на рассвете двинемся домой. Дадим войску отдых в оазисах.
– Эй, король! – послышался весёлый голос.
Шаул и его люди обернулись и увидели Рыжего. Тот волочил за собой на верёвке не то овцу, не то козу. Когда Иоав поднялся на холм, все увидели, что он привёл не животное, а маленького горбуна с длинными вьющимися волосами. Вблизи оказалось, что горбун к тому же косоглаз, а в оскаленном рту его торчат чёрные зубы.
– Накажет ведь Господь! – вздохнул какой-то солдат, когда Иоав и его уродец остановились на холме. – Где ты отыскал такое чудо, Рыжий? Гони его отсюда!
– Это не я, – Иоав плюнул на землю от сожаления. – Это шимониты его поймали.
Потом он кивнул в сторону пленника и медленно произнёс:
– Перед вами царь Агаг.
Вскрик удивления послышался на холме. Все тронули мулов и подъехали поближе, чтобы разглядеть недавно ещё такого страшного врага.
– Да ты ошибся, – сказал молодой князь Эзер из племени Нафтали, прикасаясь к уродцу тупым концом копья.
– Нет! – пленный поднял голову. Искривлённый рот с оскаленными зубами, наморщенный в презрении нос и косые глаза – всё излучало ненависть. – Я – Агаг, царь всех амалекитян.
И он перешёл на родной язык, жестикулируя, сколько позволяла верёвка.
– Кончай ты его, Рыжий. – Приказал Авнер бен-Нер. – Нечего было и приводить.
– Нет, погодите!
Все обернулись. На холм поднялся князь Доэг.
– Я прошу короля иврим: не убивай Агага до времени, не лишай своих людей радости. Главного врага нужно кончать торжественно, народ это любит.
Он хотел ещё что-то добавить, но в этот момент Шаул обернулся к подскакавшему Адораму бен-Шоваву, вслед за которым подъехало ещё несколько человек. Все они кричали одновременно, обращаясь к королю.
– Говори сперва ты, Адорам, – приказал Шаул. Вокруг замолчали.
Адорам бен-Шовав попросил, чтобы хоть малую часть скота сохранили в обозе.
– У нас не хватает мяса для еды и для жертвоприношений. Я не могу делать запасы дольше, чем на завтра, ибо сказал Моше:
«В день заклания вами должно есть это и на следующий день. А оставшееся до третьего дня на огне сожжено будет. Если же съедите на третий день, отвратительно это».
