Иоаким Кузнецов - На холмах горячих
Иосиф протянул руку в сторону западной, лобастой оконечности Горячей горы, показал, где вместо старых, пришедших в негодность Федоровских, Сабанеевских и Солдатских купален намечено построить два деревянных здания: первое — на месте главного источника, второе — чуть ниже, на уступе.
— Как назовете купальни?
— Первую — Александровкими ваннами, согласно реляции министерства внутренних дел, вторую — как повелит начальство.
Так вот, я хотел бы вторую купальню наречь Ермоловской...
Пристальным, оценивающим взглядом генерал продолжал рассматривать места будущих сооружений. Брови его опять нахмурились:
— Почему, почтеннейшие, вы тянете купальни на гору?.. Не лучше ли начать строить их у подножия Горячей, восточнее Николаевских ванн?..
— На позиции будущих Александровской и Ермо-ловской купален прямо из расщелины бьют источники и выливаются непосредственно в ванны. Если здания поставить у подножия, то для доставки минеральной воды потребуются трубы, которых для Николаевских ванн днем с огнем не найти на Кавказе,— резонно ответил Чайковский.
— Трубы, трубы... задача непростая,— задумался генерал.—Настанет время, достанем и трубы — дам задание интендантству Линии, пошлем гонцов в города России.—Повернувшись к Бернардацци, добавил:—А вы, почтеннейшие, все-таки на своем плане, кроме Николаевских ванн, наметьте места у подножия и для других купален...
После дождя снова появилось «водяное общество»: мужчины старались скрыться от палящего солнца под шляпами, женщины — под зонтиками.
— Вот еще пример вашей беззаботности и, если хотите, деспотизма к больным! Почему бы не разбить здесь сад для прогулок,— сердито упрекал генерал подполковника и архитекторов.
Сейчас замечания генерала скорее радовали, чем огорчали членов комиссии, которые и сами не раз думали о том же, но не имели возможности исполнить задуманное из-за отсутствия средств. Пусть генерал теперь упрекает комиссию, зато легче будет добиваться у казначейства денег. Архитекторы изложили свои планы по озеленению этой зоны.
—Hy, вот, видите, у вас и план есть... Немедля составляйте смету и ко мне на утверждение. Казначейство без всякой задержки отпустит вам нужные деньги...
Казначейство Линии действительно расщедрилось, само прислав на Горячие Воды требуемые по смете деньги. Емануель выполнил и другое обещание: на Под-кумок передислоцировались три роты Кабардинского полка. Часть солдат Чайковский поставил на постройку
Николаевских ванн, часть —на возведение Александровской и Ермоловской купален, часть занялась благоустройством зоны отдыха.
Главную улицу солдаты засыпали песком и укатали, по бокам посадили липки, привезенные из лесного массива Машука. Крутую дорожку на подъеме к Елизаветинскому колодцу и гололобую седловину вплоть до Михайловского источника, срезав неровности, выровняли, распланировали аллеи, посадили деревья различных пород. От седловины протянули по вершине горы Горячей к Александровской купальне еще одну дорожку, украсив ее молодыми сосенками, доставленными из закубанского и эльбрусского лесов. Елизаветинский колодец обложили камнем, а рядом поставили парусиновую галерею (на том месте спустя двадцать лет по проекту архитектора Уптона будет выстроена каменная Академическая галерея). Над Михайловским источником поднялся павильон с крышей в китайском стиле.
Добывая камень для дорожек, солдаты нашли в скале, напротив Елизаветинского колодца, пещеру. Бернардацци загорелись желанием сделать здесь грот. Солдаты топорами выровняли куполообразный свод, отшлифовали легкий в обработке камень, для сидения вытесали в камне скамейки.
Выше грота на скале заложили восьмиколонную, открытую всем ветрам беседку, в которой, согласно проекту, должен быть установлен струнный инструмент, издававший при ветре мелодичные звуки. Строение это получило название Эоловой арфы.
Благоустроив верхнюю часть Емануелевского сада, Бернардацци взялись за среднюю и нижнюю части бульвара. К этому времени здесь уже выросли Николаевские ванны и двухэтажный дом неимущих офицеров, в котором на нижнем этаже несколько комнат заняли канцелярия Строительной комиссии, Управление Кавказскими Минеральными Водами, здесь же разместил свою комендатуру генерал Энгельгардт, переехавший из Кисловодска в Горячеводск.
Перед Николаевской купальней (ныне Лермонтовскими ваннами) была огромная лужа, образованная стекающей с горы водой с сероводородным запахом. Ручьи отвели в сторону, лужу засыпали, площадку выровняли, посадили деревья, разбили цветочные газоны.
На Горячие Воды хлынул поток купцов: армяне, греки, евреи, немцы, даже итальянцы. Каждый из них старался поставить свои лавки на главной улице-бульваре, самом многолюдном. Публике предлагались дорогие ткани, восточная обувь, турецкие платки и шали, персидские ковры, вина, кавказские и французские, золотые и серебряные украшения.
На второй,. параллельной бульвару улице в летнее время выстраивались ряды палаток, навесов, балаганов, где продавались продукты: чай, сахар, кофе, изюм, чернослив, мед, прованское и деревянное масло, крупа— все необходимое для кухни и стола. Чуть поодаль построили свои торговые ряды немецкие и шотландские колонисты, сюда привозили отлично испеченный белый хлеб, сливочное масло, молоко, яйца, картофель. А на прежнем Татарском базаре, на западной окраине Горя-чеводска, все так же торговали баранами, говядиной, фруктами кабардинцы и черкесы из ближайших аулов. Самая бойкая торговля была вблизи еврейских бричек, заваленных ситцем, коленкором, батистом, шелковыми платками. Коммерсанты доставляли свои товары и на квартиры...
По распоряжению Строительной комиссии теперь частные владельцы возводили дома строго по утверждению архитектора: обязательно на каменном фунда
менте, стены — из хорошо отделанных деревянных брусьев или из кирпича, снаружи отштукатуренные и побеленные, крыша — из теса или железная.
ХАСТАТОВЫ И МИШЕЛЬ
Екатерина Алексеевна Хастатова, крупная, высокая женщина с волевым лицом была вдовой генерала Акима Васильевича Хастатова, героически погибшего в сражении с горцами в Чечне. Генерал оставил семье имение в селении Шелкозаводском, на берегу Терека, с земельными угодиями свыше шестисот десятин, дворовых около ста душ.
Екатерина Алексеевна принадлежала к известному в России дворянскому роду Столыпиных, имевших обширные поместья не только под Москвой, но и на Кавказе— на реке Куме, в Столыпинке — до четырех тысяч десятин земли. Хастатову, обладавшую властным и бесстраш-
ным характером, называли «авангардной помещицей» за то, что она после смерти мужа не уехала с беспокойного Терека в имение, а осталась жить там, еще больше развернув хозяйство: завела два тутовых сада, вино
градные плантации, винный завод, занялась шелководством, посевом сарачинского зерна — риса.
Чтобы окончательно отделаться от необоснованных притязаний братьев мужа на часть имения, Екатерина Алексеевна подала прошение о том, чтобы опекуном Шелкозаводского до повзросления сына Акима назначили ее брата, обер-прокурора светлейшего синода Аркадия Алексеевича Столыпина, что и было сделано. Аркадий Столыпин выписал сестре доверенность на управление имением Шелкозаводское.
Хастатова удачно выдала замуж своих дочерей: Марию —за штабс-капитана Павла Петровича Шан-Гирея, богатого отпрыска крымских ханов, верно служивших России; младшую, Анну, за командира Моздокского казачьего полка, героя Отечественной войны 1812 года майора Павла Ивановича Петрова.
О бесстрашии Екатерины Алексеевны, жившей на самой границе, где часты были набеги немирных горцев, ходили легенды. Бывало, ночью на редуте, расположенном рядом с Шелкозаводским, ударят солдаты в колокол, Хастатова услышит тревожный звон, спросит прислугу: «Не пожар ли?»—«Нет, матушка, не пожар. Опять набег».— Генеральша перенесет на свою кровать сына Акима, снимет ружье со стены и снова уснет. За активный сбор денег и вещей защитникам отечества в войну 1812 года Хастатова была удостоена бронзовой медали.
К Хастатовой часто приезжали многочисленные родственники Столыпины: ее отец, Алексей Емельянович,
братья, сестра — пензенская помещица Елизавета Алексеевна Арсеньева, зятья — Шан-Гирей и Петров с семьями.
Особенно желанным гостем была Елизавета Алексеевна. Обе сестры рано овдовели, а Арсеньева осталась совсем одна: похоронила не только мужа, но и дочь, бывшую замужем за московским небогатым армейским офицером Лермонтовым. Единственной для нее отрадой был внук-сирота, Мишенька, но и он болезненный — она привозила его лечиться на Кавказ в 1818 и 1820 годах.
Бывало, сядут сестры рядом и смотрят, как Аким и
