Виктор Поротников - Последний подвиг Святослава. «Пусть наши дети будут как он!»
Небольшой конный отряд ромеев вырвался далеко вперед, оставив позади свою пехоту. Давид Куркуас крушил мечом направо и налево, рассеивая русов, которые расступались перед его огромным конем, защищенным бронзовыми налобником и нагрудником.
Внезапно перед знатным ромеем оказался Икмор с секирой в руках. Он с размаху ударил коня обухом секиры по голове. Жеребец взвился на дыбы и сбросил Куркуаса наземь. Подняться на ноги Давид Куркуас уже не успел. Икмор точным мастерским ударом отсек ему голову.
Ромеи попытались отбить у русов тело своего военачальника, но после ожесточенной схватки они были обращены в бегство. Подмога, отправленная Цимисхием из главного ромейского стана, ничего сделать уже не смогла. Подступиться к горящим осадным башням и катапультам было уже совершенно невозможно. Сделав свое дело, русы отступили обратно в Доростол. С собой они унесли и тело Давида Куркуаса.
* * *Икмор насадил голову Куркуаса на копье и, шагая по улицам Доростола во главе своего отряда, выкрикивал во весь голос, что василевс ромеев сегодня пал от его руки. Следом за Икмором четверо ратников несли на скрещенных копьях безголовое тело Куркуаса в позолоченном панцире.
Жители Доростола, мужчины, женщины и дети, сбегались толпами посмотреть на труп человека, с именем которого у болгар были связаны многие ругательства. Громкие возгласы: «Цимисхий убит!.. В сече пал Цимисхий!..» передавались в то утро из уст в уста, проникая из улицы в улицу, из дома в дом. Покуда Икмор с отрубленной головой на копье дошел до цитадели Доростола, весь город уже облетела эта ошеломительная весть.
У входа во дворец Икмор столкнулся с Харальдом, который только что пришел из караула. По воле Святослава, молодшая дружина на вылазку не ходила. Взглянув на мертвую голову, Харальд огорошил Икмора известием, что это вовсе не василевс.
– Я видел Цимисхия вблизи, вот как тебя, воевода, – сказал Харальд. – Ты убил не василевса, а кого-то из его полководцев.
Радостные голоса и смех дружинников Икмора, столпившихся вокруг, разом смолкли. По лицам ратников было видно, как сильно они огорчены и раздосадованы.
Икмор не поверил Харальду. Он схватил юношу за руку и подтащил его к обезглавленному телу ромея.
– Взгляни, какой на нем панцирь! – взволнованно молвил Икмор. – Он же весь в золоте! Такой панцирь может быть лишь у василевса! А шлем у него какой, весь в чеканных узорах и позолоте! – Икмор тряс шлемом, снятым с головы убитого ромея, перед самым носом у Харальда.
– Все равно, воевода, – стоял на своем Харальд, – это не василевс.
– Полно, младень! Ты видел Цимисхия всего дважды и то мельком, – упрямо возражал Икмор. Слава победителя самого Цимисхия так приятно грела ему душу! – Ты мог толком и не разглядеть василевса. К тому же живой василевс чуточку да отличается от мертвого. Разве я не прав?
Икмор повернулся к своим соратникам, ища у них поддержки.
Дружинники дружно загалдели, полностью соглашаясь с воеводой. Никому из них тоже не хотелось расставаться с верой в то, что василевс ромеев мертв.
И тут из широких дворцовых врат появился Калокир.
Икмор бросился к нему, желая, чтобы грек стал третейским судьей в его споре с Харальдом.
– Кто это, друже Калокир? – громко и торжествующе спросил Икмор, показав тому мертвую голову на копье.
Толпа ратников затихла, с трепетным ожиданием взирая на Калокира, в очах которого появилось живейшее любопытство.
– А, узнаю этого плута! – с усмешкой проговорил Калокир. – Это же Давид Куркуас, шурин Цимисхия!
– Разве это не сам Цимисхий? – растерянно промолвил Икмор.
– Нет, друг мой, – со вздохом сожаления ответил Калокир. – Это не василевс, Харальд прав.
* * *В шатре Цимисхия собрались все предводители византийского войска. Цимисхий был в гневе. Его победоносное шествие по Болгарии грозило завершиться бесславным поражением у стен Доростола. Мало того, что болгары постоянно перебегают из его войска к Святославу, помимо этого родственники Никифора Фоки никак не желают смириться и норовят отнять у Цимисхия власть над державой ромеев.
Сначала племянник Никифора Фоки Варда Фока со своими двоюродными братьями Парсакутинами подняли мятеж в Малой Азии, успешно подавленный магистром Склиром. И вот на днях из столицы пришло известие, что брат Никифора Фоки куропалат Лев сумел бежать из своего заточения на острове Лесбос и с помощью своих друзей тайно проник в Константинополь.
Сторонники Цимисхия успели вовремя пресечь попытку восстания, схватив куропалата Льва и многих его приверженцев. Заговорщики оказались людьми столь знатными, что у эпарха претория Евдора и паракимомена Василия не хватило смелости вынести им суровый приговор. Твердость и непреклонность в этом деле проявила василисса Феодора, которая настояла на том, чтобы всех уличенных в измене именитых граждан ослепили и выслали из столицы на вечные времена. К такому же наказанию, по воле Феодоры, был приговорен и куропалат Лев.
Гонец от Феодоры, прибывший в стан Цимисхия, привез ему письменные заверения в том, что столица и все провинции по-прежнему подвластны Цимисхию. Василисса пребывает в здравии и желает василевсу скорейшей победы над Святославом.
Цимисхия порадовала решительность Феодоры при решении участи заговорщиков, но вместе с тем им владело беспокойство, как бы в его отсутствие в столице не возник новый заговор. У покойного василевса Никифора Фоки родственников очень много и все они люди необузданные и жадные до власти и богатств! Цимисхий прекрасно знал семейство Фок, происходившее из фемы Армениаки, как и род самого Цимисхия.
«Войну со Святославом нужно завершать как можно скорее! – размышлял Цимисхий. – Мною стянуты к Доростолу самые лучшие войска Империи. В столице и в Азии ныне охраняют спокойствие подданных малочисленные и ненадежные новобранцы. Мои тайные недруги среди столичной знати могут воспользоваться этим. Их заговоры рушатся, поскольку у них пока не нашлось достойного вождя. Стоит такому человеку появиться, и тогда я потеряю столицу, а вместе с ней и власть над ромейской державой!»
Цимисхий долго распекал своих полководцев за нерасторопность и недостаточную бдительность. Он требовал от них такого плана действий, при котором войну с русами можно было бы победоносно завершить уже в мае. Военачальники вели долгие рассуждения о неприступности Доростола, взять который без осадных машин никак не удастся. На постройку новых баллист и катапульт потребуется время, не меньше двадцати дней, а значит, на завершение войны в мае рассчитывать не приходится.
Тогда Цимисхий напомнил своим полководцам, что гибель Сфенкела в поединке с Феодором Лалаконом надломила боевой дух русов и вынудила их к отступлению.
– А если в поединке падет сам Святослав, как повлияет это на русское войско? – с загадочным видом промолвил Цимисхий. – Ускорит ли это завершение войны?
– Смерть Святослава без сомнения лишит русов мужества, – сказал Варда Склир. – Ни один из вождей русов не сможет заменить Святослава, который не просто первый среди равных, князь – лучший среди лучших, как воин и человек.
– Без Святослава русы не станут воевать с нами, они просто сядут на ладьи и вернутся на Русь, – высказал свое мнение Константин, брат Варды Склира. – Ведь и войну эту затеял именно Святослав. Он привел русов на берега Дуная и пожелал утвердиться в Болгарии. Думаю, широтой замыслов со Святославом не сравнится никто из его воевод. Только воля Святослава принуждает русов сражаться с нашим войском.
– Если Святослав вдруг умрет, то для русов будет утрачен всякий смысл в этой войне, ибо Болгарию они уже потеряли, – промолвил Феодор Лалакон. – Для нас убить Святослава в поединке – значит выиграть войну одним ударом и малой кровью. Только кто из нас решится вызвать Святослава на поединок? Я слышал, что Святослав славен среди русов не только своими победами и благородным нравом, но и тем, что он – непревзойденный воин. Сраженный мною Сфенкел был менее искусен во владении мечом по сравнению со Святославом, но и он едва не убил меня.
Среди ромейских военачальников возникло легкое замешательство. Они видели, что василевс полон решимости завершить эту тяжелую войну одним ударом, однако никто из них не горел желанием вызвать на бой самого Святослава.
Возникшая пауза была недолгой.
– На поединок со Святославом выйду я, – заявил Цимисхий с горделивым видом. – Святослав тоже не прочь поскорее окончить эту войну, так как его положение ухудшается с каждым днем. Для Святослава будет делом чести сразиться с василевсом ромеев на глазах у своего войска. Победитель в этом поединке станет и победителем в этой войне.
Вся свита Цимисхия в изумленном молчании взирала на него несколько долгих мгновений. Такого оборота никто явно не ожидал! Конечно, Цимисхий без сомнения храбр и опытен во владении любым оружием, ибо он с пятнадцати лет только и делал, что воевал. Но если все присутствующие здесь военачальники при выходе на бой со Святославом рискуют только своей головой, то Цимисхий рискует потерять и недавно обретенную власть василевса.
